Горькие травы - читать онлайн книгу. Автор: Кира Козинаки cтр.№ 10

— Мне нужно идти, — говорит с легчайшей ноткой сомнения, и я киваю.

— Семейные традиции сами себя не соблюдут.

Включаю свет в прихожей, отпираю дверь и прижимаюсь к стене, скрестив руки на груди и наблюдая, как он накидывает куртку, всовывает ноги в ботинки.

А ещё очень злюсь — на саму себя, потому что уже не хочу, чтобы он уходил.

Он выпрямляется и смотрит на меня, брови сведены к переносице, на лбу глубокие продольные морщины.

— Ну пока, — говорит. — Спасибо, что не оставила на улице в новогоднюю ночь.

— У тебя приятель в соседнем подъезде живёт. — Выуживаю из-под вороха одежды на велосипеде шарф и отдаю ему. — Ты бы не остался на улице.

Грубо и некрасиво, но надо скорее покончить с этим. Резать к чёртовой матери, не дожидаясь перитонитов. А он лишь ухмыляется и легонько касается губами уголка моих губ. Я не шевелюсь, и он наклоняется снова и целует уже по-настоящему, дольше, чем следовало бы. Чувствую, как внизу живота тут же завязывается тугой морской узел. Да что же ты со мной делаешь этими своими сраными поцелуями?!

Отрывается, ещё раз заглядывает в глаза и выходит из квартиры.

Обычно я стою в дверях, пока мои гости ждут лифт, поддерживаю непринуждённую прощальную беседу, машу рукой, вежливо улыбаюсь и только потом закрываю входную дверь.

Сейчас я захлопываю её мгновенно.

_____

[1] Сага Норен — героиня шведско-датского сериала «Мост». С лёгкостью знакомится с мужчинами в баре для удовлетворения собственных потребностей в сексе.

Я никогда не хотела жить в этой квартире. Я даже боялась её. Сомневалась, присматривалась, долго не могла решиться, пока не поняла, что демоны живут не в стенах панельной двушки на окраине спального района, а в моей голове. Можно вечно убегать и прятаться, а можно сделать это место своим домом и полюбить его.

Сначала я выбросила все вещи — одежду, посуду, стопки ветхого постельного белья, настенные часы, чеканки, коробку с коллекцией погон и мешок криминальных детективов в мягкой обложке. Разрезала ковёр, разломала диван, разобрала советскую стенку на дощечки и отнесла к контейнерам. Потом до последнего кусочка соскребла обои со стен, отодрала от пола линолеум, сняла все двери. В квартире появилось эхо, а меня захватил процесс.

Днём я была примерной офисной девочкой, сидящей за компьютером, а по ночам красила потолок и выкладывала плиткой ванную, чтобы потом на пару-тройку часов провалиться в сон на надувном матрасе в комнате, а назавтра продолжить в том же режиме. Я хотела сделать ремонт самостоятельно не только потому, что в моём распоряжении были прямые руки и маленький бюджет, но и потому что мне казалось, что именно так правильно. Именно так и только так я смогу сделать эту квартиру своей.

Матвей помог с электрикой, которая совершенно не входила в спектр моих интересов, и с перфоратором, совладать с которым у меня не хватало физических сил. Сонька помогала морально, а ещё варила макароны на одноконфорочной электрической плитке мне на ужин и позволяла пользоваться своей стиральной машиной.

Я жила ремонтом около года. Ломала и строила заново — всё будто в состоянии аффекта. Потом немного успокоилась, стала копить на добротную мебель, долго выбирала хорошую технику и правильный матрас, разбавила кухонную утварь из «Икеи» красивыми кружками от местных гончаров, отложила денег и наконец-то съездила в отпуск. Мне нравилось, во что превратился мой дом пять лет спустя. Он больше не напоминал о прошлом, казался простым и уютным — белые стены и полы тёплого оттенка карамели, минимум мебели, максимум света, уйма книг и цветов. Мне было хорошо дома. Я любила свой дом. Осталось научиться любить себя — не от случая к случаю, а на постоянной основе.

С этими мыслями я и просыпаюсь первого января. Остаток ночи я провела на диване, допивая шампанское и отправляя Соньке смайлики в ответ на её селфи с уличных гуляний. Там и уснула, укутавшись пледом: в разорённую постель возвращаться не хотелось.

Тело ломит, голова гудит, и я ещё какое-то время лежу безвольным кабачком, постанывая от досады, что традиционная новая жизнь с первого января начинается как-то уж совсем по-старчески. Мысли про любить себя сменяются мыслями о том, как меня любили вчера ночью, и я чувствую партизанский отряд мурашек, пробежавший от коленок к затылку.

Ну уж нет, нечего мусолить. Было да прошло, проехали.

Встаю, выключаю гирлянды, уверенным шагом иду в холодный душ, вылетаю из него через десять секунд и отправляюсь варить кофе. Заняться делами и забыться — такой у меня на сегодня план.

День проходит за уютной домашней вознёй. Меняю постельное бельё, проветриваю, поливаю цветы, мою посуду, чищу робот-пылесос и возвращаю его заряжаться на базу. Разбираю ворох одежды на велосипеде в коридоре: у меня есть шкаф, конечно, но велик всегда так манит, что я не могу удержаться. Решаю помыть холодильник, раз уж он пустой. Заодно и духовку, только тут я надеваю резиновые перчатки и беру самое ядрёное чистящее средство, чтобы перестать трогать себя за шею — там, куда он целовал меня ночью.

Но заняв руки монотонной работой, я невольно освобождаю голову, и изгнанные мысли табуном диких мустангов прискакивают обратно. Затыкаю их наушниками с недослушанным накануне подкастом и принимаюсь мыть пол.

Чуть позже обедаю двумя чашками кофе и остатками ананаса. Сонька снова зовёт в гости, но на этот раз я отказываюсь, ссылаюсь на усталость и непреодолимое желание побыть дома. Конечно, я ей всё расскажу: и про маньяка, и про мимокрокодила. Но потом. Воспоминаниям нужно утратить краски.

Листаю сообщения с дурацкими поздравлениями в стихах от бывших коллег и однокурсников. С некоторыми мы не общаемся годами, но они регулярно подхватывают эту праздничную хворь и чувствуют потребность передать бациллы как можно большему количеству людей, словно от этого зависит их благополучие в новом году: здоровье крепче будет, миллионы заработаются, дитачки нарождаются. Злюсь, закрываю все мессенджеры и иду гуглить, как в домашних условиях вырастить ананас из верхушки. Цветочные хлопоты меня всегда успокаивают — так, что даже перестаю обращать внимание на концерт в квартире этажом выше, где Вероника уже в третий раз поёт «В лесу родилась ёлочка» и нечеловеческим голосом призывает Деда Мороза.

Ближе к вечеру вспоминаю, что планировала себя сегодня любить, набираю горячую ванну и ложусь туда с книжкой. Долго пускаю пузыри, пока вода не остывает, а кончики пальцев не скукоживаются, и тогда дочиста соскребаю с себя прошедшую ночь жёсткой мочалкой из кактусового волокна, мою волосы и тру пятки. В купальной агонии хватаюсь за бритву и основательно удаляю всю нежелательную растительность с тела ниже ресниц, не преминув возможностью картинно закатить глаза: вчера надо было это делать, до того как сиганула в кровать с мужиком, а не сейчас кулаками махать. Намывшись до скрипа, растапливаю в ладонях немного кокосового масла и тщательно себя им растираю до самых кончиков пальцев.