Карантин - читать онлайн книгу. Автор: Кэти Чикателли-Куц cтр.№ 12

Болезнь передается через слюну, что если просто выплюнуть микробы? Но не мог же я не глотать с тех пор, как Флора поцеловала меня. Хотя, наверное, лучше попробовать поздно, чем никогда. Джои и два санитара в костюмах химзащиты грузят Флору в скорую. Я отворачиваюсь в сторону и легонько сплевываю. Но во рту сухо, и ничего не получается. Пытаюсь накопить слюну и наконец сплевываю тонкой струйкой, которая липнет к губам. Я вытираю ее как раз в тот момент, когда Джои выскакивает из скорой.

– Ты в порядке, чувак? Тебя не тошнит? – Он выглядит встревоженным, а в руках снова появляется планшет.

У меня так пересохло во рту и в горле, что ответить не получается. Я откашливаюсь и делаю еще одну попытку.

– Все в порядке, – хриплю я.

– Ты уверен?

Я отчаянно сглатываю и снова киваю. Он точно мне не верит и яростно царапает что-то в планшете. Два санитара выскакивают из второй скорой. Джои что-то шепчет им, и все смотрят на меня. Странно, но мне вдруг не хватает Флоры. Санитары с Джои грузят мои носилки в скорую, никто не говорит ни слова. Я больше не пробую сплевывать. Джои вновь выпрыгивает наружу.

– Я поеду с Флорой, поскольку она единственная больная… на данный момент. – Он пристально смотрит на меня, и я пытаюсь улыбнуться в ответ, но, кажется, выходит какая-то гримаса.

Никогда раньше я не был внутри скорой. И уж точно никогда не был там внутри носилок, огороженных пластиком, по пути на карантин с санитарами в костюмах химзащиты. Хочу сделать еще один снимок, но сложновато, когда на тебя пялятся санитары. Вместо этого отсылаю Келси тот, который сделал, забираясь на носилки.

«Как в кино!» – отвечает она и присылает удивленный смайлик. Невольно задаюсь вопросом: хочет ли она сказать, что я похож на кинозвезду? Но затем возникает другой вопрос: что слышала Келси? Знает ли она, что я отправляюсь на карантин потому, что Флора поцеловала меня? От этой мысли живот скрутило так, что действительно хочется блевануть. Снова звонит мама, но я не понимаю, что еще говорить, поэтому игнорирую звонок.

Нахожу на телефоне новостной сайт. В самом низу – крошечная заметка: «Заподозрен первый случай тропической моно у пассажира американских авиалиний. Девушка-подросток и ее сосед по рейсу транспортированы на карантин в госпиталь Майами. Оба – ученики старших классов одной из школ Бруклина. Не уточняется, есть ли симптомы у второго подростка или его госпитализировали из предосторожности».

Мама продолжает звонить, а я продолжаю не отвечать.

Снаружи виднеются пальмы. На лицах санитаров проступают дорожки пота, когда они вытаскивают меня из скорой. Флору выгружают одновременно со мной. Я рад ее видеть, сам не знаю, почему. А потом замечаю, как они с Джои смотрят друг на друга, и чувствую себя идиотом из-за того, что сохранил ее тайну. Надо было рассказать кому-то о том, что видел… даже если бы мне не поверили и ничего бы не изменилось. Но сначала нужно прополоскать рот.

Меня везут по больнице, все как в тумане. Я не люблю больницы. Но, опять же, кто их любит?

Поездка на скорой была даже интересной, особенно пока Джои сидел рядом. Он рассказал мне, что больница, в которую мы едем, – одна из лучших в стране. Хотелось на пределе легких крикнуть: «Я не больна!».

Но я не стала. Джои ни разу не заговорил об Оливере, и я тоже молчала. В здании нас встретила дюжина медицинских работников, все – в костюмах химзащиты. Прямо как на базе, эти тоже были на удивление спокойны, и я даже немного расстроилась, что все не столь хаотично и возбуждающе, как я себе представляла.

Мы наконец останавливаемся в коридоре. Палата справа и палата слева просматриваются насквозь, потому что их стены из прозрачного стекла выглядят как декорации к фильму.

Каталку поворачивают к правой комнате и провозят через пластиковый шлюз, а затем в саму палату. Штора между кроватями распахнута. Санитары доставили в палату вторую каталку. Меня подвозят к постели, разворачивают, и я вижу, как Оливера на его каталке подвигают ко второй койке. Его глаза такие же огромные, как и раньше. Переместить нас с каталок – целое дело, и очевидно, что один из санитаров вообще не хочет иметь с нами ничего общего, околачиваясь где-то позади, но его подталкивают другие врачи. Он морщит нос под костюмом химзащиты. Мне не нравится, как он на меня смотрит.

Все разговаривают на медицинском жаргоне, словно иностранцы. Я смотрю на них, как в кино. Оливер тоже наблюдает за происходящим. В комнате есть окно, можно увидеть самолет вдалеке. Я невольно спрашиваю себя, куда он летит. Слышали ли его пассажиры о тропическом моно и не встревожены ли они? Вспоминаю, как переживал Оливер, когда его накрыла паническая атака. И как тяжело с Рэнди, когда он беспокоится или нервничает. Словно получив пощечину, поражаюсь, как плохо я все спланировала, не приняла в расчет тех, на ком это может сказаться. Но почему-то хочется лишь смеяться, у меня то же чувство, что было в самолете, – почти истерика, приходится закусить губу, лишь бы не расхохотаться.

Санитары перекладывают меня на постель с тонким матрацем и собираются уйти. Никто ничего не говорит, даже Джои.

– Стойте! – кричу.

Одна из них поворачивается, как будто удивленная тем, что я разговариваю.

– Что нам теперь делать?

Она смотрит на остальных врачей и медсестер, некоторые пожимают плечами.

– Ну, как видите, – говорит она, обводя комнату жестом.

Одна из медсестер коротко смеется, и я, заставив себя улыбнуться, отвечаю так мило, как только могу:

– Супер, спасибо.

Джои вновь смотрит на меня с сочувствием, и я ощущаю себя пациентом больницы. Приходится напомнить себе, что я и есть пациент.

Все выходят через пластиковый шлюз и снимают свои костюмы. Через стекло я наблюдаю, как они идут по коридору, и почему-то вновь чувствую разочарование. Мне до сих пор кажется, что это должно происходить намного живее. На фоне обязана звучать бодрая панковская композиция. Но все выглядит таким спокойным.

Взбиваю подушки чуть более яростно, чем необходимо, и, закончив, встаю с постели. Оливер бессмысленно пялится в телик на своей стороне палаты. Он прикручен к потолку, прямо как мой, и я невольно задаюсь вопросом, можно ли украсть что-нибудь из больницы. Вдруг понимаю, что мы впервые остались наедине. Хотя это трудно назвать «наедине», когда стены полностью прозрачны, а мимо постоянно проходят врачи, сестры и другой медперсонал.

Пока смотрю на него, в голове снова проносится наш поцелуй. Нельзя не отметить, что его губы мягче, чем я ожидала. Он кажется таким встревоженным, колючим и резким, а меня удивила податливость этих губ. Потом я вспомнила, как он тут же отстранился, словно я была ядовита. Скоро он расскажет кому-нибудь, как я симулировала жар. Снова взбиваю подушку.

Оливер отводит взгляд от телика, и я понимаю, что тот даже не включен.