По следам прошлого - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Савченя cтр.№ 231

Кровь пролилась.

Дарок сразу опустил руку, быстрым движением укладывая кинжал плашмя и прижимая его ладонью к земле. Он старался скрывать, но я видел, как ему трудно владеть рукой. Она слушалась его, но недолго.

Я отвернулся. Свежая кровь заблестела в лучах рассветного Солнца. Я подставил ладонь, набрал горсть и провел по лицу. Набрал еще горсть — выпил. Взглянув на Солнце, не смог обратиться к нему. Память подсунула заветы, которые на деле оказались пророчеством. Я прищурился. Яркий свет ударил в глаза, и на них выступили слезы.

И живут они слепо…

Сглотнул, вспоминая с самого детства вбитые в голову духами слова об истинной свободе — свободе от привязанностей и эмоций. Истинная свобода — дар и проклятие. Духи объясняли, что…

…свобода рождается с существом.

Дарует ее чистота разума и зрения. И истинная суть мира является свободному существу открыто. Но чистые, не защищенные духами, они впускают в себя чувства окружающих, перенимают их. И с первыми чувствами чужая скверна пачкает им глаза, крадет способность зреть. Чужие взгляды ослепляют их, как Солнце. И живут они слепо…

И я ослеп, когда впервые впустил ее чувства в себя. Тогда она плакала у священного кольца, потому что я обманом разлучил нас с ее друзьями и отправил их в опасный регион. Обида Ани была так сильна, что я искренне обиделся в ответ. Бестолково, бездумно. Просто впитал ее чувство и отразил, как гладь озерной воды отражает солнце в ясный полдень. А потом медленно приходило понимание ее обиды. И ее надежда и вера, которые она возлагала на меня, вызвали приятные чувства. Будоражащие, терпкие, пьянящие, как вино. Разве мог кто-то так слепо доверять Вольному? Она смогла.

Тогда я боролся с ростками этих чувств. Помнил заветы, понимал, чем все закончится. Но хотел еще… Как те бедняги, кто привыкает к опию. Их словно мучает жажда и голод, мешающие думать о чем-либо другом. Но сколько бы они ни пытались утолить голод, он лишь усиливается и не проходит. Вечный голод…

Вечный голод истощает их, но не видят они, оттого бессильны. Точит он радость, освобождая место тоске. Тоска отравляет разум, и он, заболевший, толкает на вероломство.

Я хотел ее ревности, но не хотел слепнуть. Не хотел вникать в ее чувства, но вникал. Повторял про себя заветы всякий раз, как наблюдал за ней. Живой, доверчивой, наивной — ослепленной чувствами. Ненавидел ее за это, но не мог осуждать. Наверное, все было бы иначе, если бы она, как и другие, видела во мне только Вольного. Но она губила меня, пока я позволял, упиваясь пьянящей сладостью чувств.

Эмоции губительны усладой своей. И нет от них убежища и спасения. И лишившись защиты духов, с первым вздохом, обречен Вольный, как обречены безвольные. И бесстрашие будет даровано Вольному, сумевшему погубить проникшие в разум споры эмоций.

Не сумел. И боялся за нее, как никогда ни за кого не боялся. До знакомства с ней, я не думал, что существует страх, отбирающий способность мыслить.

И обретет силу Вольный, не поддавшись тайным желаниям тела.

Я хотел ее. Ревновал, любил, ненавидел, желал, желал, желал…

И велика награда Вольному, прошедшему путь, не ослепнув и не позволив ростку жадности пустить корни, ибо с ней приходит вечный голод.

Он не прошел до сих пор…

Я сбрасывал Аню в реку Истины, думая, что люблю ее. Со страхом, что, возможно, никогда больше не увижу. А когда увидел, что она вылезла из воды невредимой, хотел обнять. Но не мог. Вода разъела бы мне плоть и, скорее всего, убила бы. И я разозлился… Разозлился, не зная, как объясниться с ней. Как сказать ей, что рискнул ею, ради дара, которого не увидел. Думал, он очнется сразу. Он не очнулся, а я не объяснился. И снова ее обида, разочарование во мне, недоверие, боль… Я впитал их. Впитал и отразил. И осознав, сбежал.

А потом тосковал по ней. Спасался лишь мыслями о Фадрагосе и постоянными делами. Ведь…

…голод этот неутолим. Растет он с эмоциями и растит тоску по ним. И лишь одно спасение от него — время.

Время Вольного бесценно.

Я отдавал его ей. Отдавал больше времени, чем мог себе позволить. Ничего не мог с собой поделать. Постоянно хотелось ее чувств! Всех чувств: ревности, злости, разочарования, страха, желания, любви, нежности, жалости — всего. Я упивался ими до головокружения, но мне было мало. Я… полюбил ее.

Нельзя было любоваться закатом в ее глазах.

Пылает Солнце, бросает отблески, отогревает эмоции. И побеждают они Вольного, уводят с истинного пути: плодят сомнения, отравляют разум и селят скверну в сердце.

Я ослаб, очаровавшись ею.

И руки перестают подчиняться ему.

Сдался перед ее лаской и нежностью. Позволил потоку ее чувств хлынуть в меня. Разделил с ней все: ее радость, ее боль… Я горевал вместе с ней, я веселился ее счастьем, я любил и ненавидел мир ее сердцем.

Мои ладони обратились в решето, и время посыпалось через них, как песчинки. Я почти не следил за ним, тратя все его на нее. Я добровольно стал безвольным еще до того, как спас Фадрагос.

Прости меня, Солнце, за это. Я жил со скверной в разуме и шел на поводу безвольной. Я выполнял миссию вопреки свободе и лишь с помощью ее чувств. Нет, не ее. Наших общих.

И ярость во мне не пробудить. Не старайся. Мною движет не она.

Я сжал кулаки, опуская ниже голову. Ничего. И в этот раз справлюсь лишь желанием спасти и защитить. Прости меня, я убью под взором Луны и после твоей смерти, но тебе придется проводить душу к корням Древа жизни.

Я думал, будет сложнее. Думал, что буду терять разум во время зноя. Был уверен, что мысли об Ане и произошедшем с нами будут причинять невыносимую душевную муку. Наверное, я боялся этого. Но к середине жизни Солнца я снова вздохнул с облегчением. Второй раз за долгие периоды.

В первый раз облегчение пришло, когда я принял решение уйти из отчего дома. Теперь… Когда подумал, что Аня может не принять меня. Какие у нее могут быть для этого причины? Она позабыла обо мне и разлюбила — тогда у меня будет возможность напомнить о себе и добиться ее. Либо другая жизнь, другой мужчина, семья… Возможно, она сумела отойти от скверной жизни, выйти из западни воспоминаний. Строки ее письма ясно дают это понять. Жить, не оглядываясь… Она сумела достичь этого. И если так, то я оставлю ее раз и навсегда.

К закату накатила легкая усталость. Хотелось быстрее все закончить, выяснить и, наконец-то, понять, как придется жить дальше.

С последними лучами Солнца над священной землей разнеслась песня. Песня о последнем пути во тьму, о славном перерождении и чистоте Ярости. Я тихо поддержал сложное пение на втором куплете, вместе с остальными провожая Солнце к корням Древа жизни. Рассудок очищался от раздумий о жизни, разделенной на две схожие дороги. Из мыслей легко уходило все, кроме Ани. О ней я думал намеренно. Да и не мог иначе.