Любовь с первого лайка - читать онлайн книгу. Автор: Ханна Оренстейн cтр.№ 37

– С сестрой иногда трудно работать, – допускаю я. Мне кажется, что слова нужно подбирать осторожно, чтобы по глупости не произвести плохое впечатление. – Но я больше никому не доверяю настолько, чтобы запустить совместный бизнес. Она потрясающая.

Я больше не хочу говорить ничего о работе. Если Мишель знает, чем я зарабатываю на жизнь, очень возможно, что она поискала меня в Сети – и наткнулась на наш Инстаграм.

Шоссе входит в пригород, и вскоре мы уже едем по петляющей дороге, вдоль которой с обеих сторон идет высокая изгородь из сосен. Со своего места я вижу только часть лица Блейка, но кажется, он засмотрелся на деревья, как будто этот вид его успокаивает.

– Хорошо дома, – произносит он, ни к кому не обращаясь.

– Знаешь, ты бы мог остаться, – говорит его мама, со значением глядя на него.

– Не. Заскучаю по городу, – отвечает он. – И потом, Элайза тоже девушка городская.

Мы с Мишель встречаемся взглядами в зеркале заднего вида. Она поднимает бровь и сворачивает на усыпанную листьями боковую дорожку. Из-за слов Блейка у меня в груди все сжимается.

Мы останавливаемся перед домом, и Блейк, истинный джентльмен, открывает мне дверь. Дом, в котором он вырос, выстроен с размахом и соразмерно, у него голубая обшивка и клюквенно-красная входная дверь, за ним – пышные заросли сосен. Длинный зеленый задний двор кажется превосходным местом для двух энергичных мальчишек, здесь они могли много лет назад тренироваться бить по мячу в лакроссе. На подъездной дорожке припаркована еще одна машина.

– Рид и Лорен с ребенком приехали пораньше, – объясняет мама Блейка.

В доме начинается суета с объятиями и знакомствами, однако у Мишель уходит всего пара секунд на то, чтобы налить мне бокал белого вина. Рид точно такой, каким я его представляла: у него острые скулы, как у Блейка, и волнистые каштановые волосы, но когда-то атлетическая фигура немного размякла посередине. Жена у него хорошенькая, но совершенно вымотанная; волосы забраны в хвостик, чтобы ребенок, сидящий на коленях, не хватал, как хватает все вокруг. Дом оформлен со вкусом, в нейтральных тонах, техника блестящая, из нержавеющей стали, как в одном из тех домов, которые показывают по телевизору в передачах про белых верхнего среднего класса. На стенах висят семейные фотографии в черно-белых рамках.

Я держусь поодаль, пока Блейк обменивается с семьей последними новостями, и неловко улыбаюсь малышке Белль. Она засовывает несколько пальцев в свой беззубый рот и пускает слюни. Вскоре Блейк нас всех представляет друг другу. Я изо всех сил изображаю идеальную девушку: широко улыбаюсь его семье, вежливо задаю вопросы, чтобы показать, как мне интересна их жизнь, стою в лучшей позе, одновременно стараясь выглядеть раскованной и непринужденной. Это нелегко. Я думала, что, раз я от природы общительная, все пройдет прекрасно, – но забыла, каким стрессом может быть такая ситуация. Я до сего дня не понимала, как отчаянно мне хотелось произвести хорошее впечатление на семью Блейка. Даже если наши отношения начались всего лишь как спектакль, трудно отделаться от желания, чтобы тебя одобрили.

Мишель проверяет кастрюли на плите, потом приглашает нас в столовую, обедать. Я топчусь у овального стола, меня будто парализовало, и я не могу выбрать стул. Я не хочу нечаянно занять чье-то привычное место или сесть во главе стола. Наконец Блейк садится и похлопывает по стулу рядом с собой. Я с благодарностью на нем устраиваюсь.

Обед простой, но вкусный – лосось, бурый рис, брокколи на пару, – приготовлен умело и сервирован так, как может только мама. Мишель рассказывает, что у нее произошло на этой неделе на уроке пилатеса; Лорен говорит про новый ресторан, открывшийся в городе; Блейк и Рид добродушно пикируются по поводу «Ред Сокс» и «Янкиз». Я не помню, когда в последний раз была на семейном обеде, чтобы мы яростно не спорили о своем бизнесе. Это освежающая перемена.

– Так как, говорите, вы познакомились? – спрашивает Рид.

Блейк сжимает мое бедро под столом и улыбается мне.

– Ну, я был в местном баре, «Дорриан», помнишь? Я тебя туда водил.

Рид склоняет голову набок, его лицо озаряется узнаванием.

– То место, где…

– Ха, как раз перед тем, как ты познакомился с Лорен. Мы там познакомились с девчонками, помнишь? – говорит Блейк, ожидая, что брат вспомнит.

Рид вспоминает. Смеется. Лорен закатывает глаза.

– Да, да, я уже слышала эту историю, – замечает она.

– В общем, в тот вечер, когда мы познакомились с Элайзой, у меня на работе был тяжелый день, и я просто хотел выпустить пар, выпив в «Дорриане», – говорит Блейк. Мне приходит в голову, что я раньше никогда не слышала эту историю с его точки зрения. Я понятия не имела, что у него был тяжелый день, прежде чем мы встретились в тот вечер. – А Элайза проводила там нечто вроде… кастинга? Прослушивания?

– Мне нужен был спутник на свадьбу подруги, – объясняю я. – Поиски немного вышли из-под контроля благодаря моей лучшей подруге Кармен. Она ничего никогда не делает наполовину.

– Точно. Давайте назовем это прослушиванием, – кивает Блейк. – Мы завели разговор возле стойки, и на свадьбу я пойти не смог, потому что в те выходные был здесь.

– Но он тебе все равно понравился! – с торжеством говорит Мишель, салютуя мне бокалом.

– Конечно! – со смешком отвечаю я. – Он кому угодно понравится.

Семья Блейка улыбается мне.

– Расскажите мне еще про то, каким Блейк был ребенком, – прошу я. – Мне так интересно.

Они хватаются за эту возможность. Я вижу Блейка очень отшлифованным, но совершенно понятно, что семье своей он кажется совсем другим. Здесь, дома, он – младший брат, вечный объект шуток. Рид рассказывает, как Блейк готовился к экзамену в четвертом классе, заготовив стопки карточек, размеченных разными цветами («Он у нас всегда был немножко ботаником», – говорит он с любовью), а Лорен вспоминает, каким милым и гостеприимным был Блейк, когда они впервые встретились четыре года назад. Мишель с извинениями уходит из-за стола и приносит альбом семейных фотографий. В нем, должно быть, фунтов десять-пятнадцать кодаковских фоток, засунутых в ламинированные кармашки, по три на страницу.

– Это Блейк от рождения до двух, – говорит она, по памяти отлистывая на свои любимые снимки. – Он отказывался носить одежду до детского сада. На всех фотографиях голышом.

– Прости, я уже не так хорош, как в те годы, – бросает мне Блейк.

– Э, ты достаточно хорош – просто по-другому, – отшучиваюсь я.

Видя, как его семья над ним мягко подшучивает, очень легко присоединиться. Я начинаю понемногу расслабляться.

В кармане у меня вибрирует телефон. Я понимаю, невежливо вынимать его и смотреть, но мне так редко звонят – по-моему, надо хотя бы посмотреть, кто это. Я вытаскиваю телефон и смотрю на экран. Это мама. Я перевожу звонок на голосовую почту и убираю телефон. Но через пятнадцать секунд телефон снова жужжит: сообщение.