Правда истории. Гибель царской семьи - читать онлайн книгу. Автор: Иван Федорович Плотников cтр.№ 71

1. Цельмо Ян Мартынович — командир отряда внутренней охраны.

2. Каяко Янис — взводный.

3. Сникер Ян Мартынович.

4. Круминьш Николай Петрович.

5. Круминьш Карл Бертович.

6. Озолиньш Эдуард — заместитель Цельмса.

7. Сирупо Эдуард Францевич.

8. Юровский Яков Михайлович — комендант дома Ипатьева.

9. Никулин Гоигорий Петрович — заместитель Юровского.

10. Цинит Петр Петрович — секретарь комиссара Свикке.

11. Пратниэк Карл.

12. Кованое Михаил Михайлович — бывший шифровальщик и казначей.

13. Рубенис Эдвин Альфредович»²⁰.

Свою должность и время работы с перечисленными людьми он не указывает. Но мы знаем, что включенные им в приведенный список Юровский и Никулин были назначены и приступили к работе в ДОНе 4 июля. Как можно понять, Свикке пытался причислить себя к какому-то высокому посту, будто бы подминающему облчека, Юровского, накануне казни Романовых. Учитывая это, заявления Свикке о связи с Лениным, о получении именно им, а не Голощекиным телеграммы о расстреле, журналистка С. Н. Ильичева, не изучив ситуацию в Екатеринбурге и документы, не подвергнув критическому анализу новый источник, написала, что он возглавлял все дело убийства. В свою очередь, некоторые авторы стали использовать эту публикацию как серьезный источник. И если не разобраться в заявлениях Свикке, то и многие другие историки и публицисты, чего доброго, подхватят эту версию, тем более что она выглядит свежей, заманчивой, вроде бы предметной — с целым рядом конкретных имен, будто бы всем составом «отряда внутренней охраны» ДОНа, да еще из натуральных латышей. М. Хейфец пишет «Фамилии пяти нерусских "латышей", которых по традиции мы считали австро-венгерскими военнопленными, возможно, являлись латышами из списка Свикке», но указывает, что обнаружена фамилия «Верхаша» «на стене Ипатьевского дома... сегодняшнее предположение о латышских фамилиях "латышей" все еще требует тщательной проверки»²¹. Осторожность использования автором источника — во благо ему. А. Г. Латышев воспринимает уже не часть (пять, как у Хейфеца) из перечисленных Свикке лиц, а всех вообще. «Он, — пишет Латышев, — кстати приводит фамилии восьми латышских стрелков, которые составляли внутреннюю охрану в Ипатьевском доме. Судя по его воспоминаниям, в расстреле царской семьи участвовали также латыши, а не венгры и австрийцы, которых якобы называли "латышами"»²². Почему данный автор имеет в виду 8 стрелков, тогда как у Свикке названы лишь 7, как будто бы входивших во внутреннюю охрану, и не 10 — всех перечисленных — неясно. И почему предыдущий автор — М. Хейфец говорит только о 5 из них, а не о 7 или всех 10, тем более неясно. Данные в целом и приведенные Свикке имена, якобы принадлежащие составу внутренней охраны при комендантстве Юровского и участникам расстрела, ни в одной, даже малой детали не стыкуются с теми документальными данными, которые имеются в распоряжении исследователя. Да, Я. М. Свикке имел непосредственное отношение к делу Царской Семьи. Он вместе с П. Д. Хохряковым, командуя отрядом ВЧК, перевозил из Тобольска в Екатеринбург вторую группу Царской Семьи и обслуживающего ее персонала. Он участвовал в размещении их в местах заключения Екатеринбурга. Могли ли участвовать люди из чекистского отряда Свикке потом в охране ДОНа? Могли, но здесь есть сомнения. Могли, но лишь кратковременно, в конце мая, до начала июня. К моменту прибытия в ДОН из Тобольска детей Николая II и нескольких новых слуг, к 23 мая, охрана стала уже постоянной, сформированной из рабочих завода Ятеса и сысертских рабочих. К началу июня поступило пополнение из Сысерти. С 4 июля обе команды составляли внешнюю охрану, их состав в общем стабилен и персонально известен. Поэтому участие латышей из отряда Свикке в охране могло иметь место лишь с 23 мая по начало июня. Как уже указывалось, в дневнике Николая II присутствие латышей натуральных, в том числе караульного начальника — рижанина, офицеров относится ко времени с 8 до 23 мая. Далее о них речи уже не идет²³. Конечно же, это были латышские стрелки не из отряда Свикке, а из находившихся на Урале ранее. Зафиксированная в книге записей дежурств одна фамилия, возможно того самого бывшего офицера, родом из Риги, — Гларнера как караульного начальника²⁴ в списках отряда Свикке не значится. Речь идет явно не о «его латышах». В книге записей не значится ни одной фамилии из списка Свикке, в том числе обозначенного им в качестве «командира отряда внутренней охраны» Я. М. Цельмо. Но зато он и почти все латыши из списка Свикке числятся в команде по охране типографии и редакции латышской газеты «Вперед», при комиссаре Я. М. Свикке размещавшихся в поезде № 11 близ Перми, у Кашинского переезда. Начальником команды был действительно Я. М. Цельмо (в документе — «Цельм»).

В составе команды в выявленных нами документах караульных также значатся Круминьш (записан как «Крумин Карл Бертулев»), а также Я. Ю. Робежник, Ф. Г. Индриксон, отсутствующие в списке Свикке. Названные в нем в качестве бойца Э. Ф. Сирупо (назван — «Сирул»), секретаря — П. П. Цинит, без должности — К. Пратниек (назван — «Пратник Карл Эдуардович») были соответственно — корректором, бухгалтером и членом редколлегии газеты «Вперед». Имен стрелков-охранников Я. Каяко, Н. П. Круминьша, Э. Озолиньша, работника Э. А. Рубениса выяснить не удалось²⁵. Характерно, что ни одного из этих имен не числится в отряде ВЧК, с которым Свикке выполнял задание по перевозке Царской Семьи. Из сказанного можно заключить, что команда Я. М. Цельмо (Цельма, Цельмса), подчиненная летом 1918 г. Я. М. Свикке, в целом отношения к внутренней охране ДОНа и расстрелу Царской Семьи не имела. (Есть вопрос лишь о самом Цельмсе, о чем речь далее.) Она, очевидно, была сформирована с момента образования латышской коммунистической группы в Екатеринбурге 30 июня; затем она начала издавать газету «Вперед». Бросается в глаза несовпадение ряда названных Свикке имен своих подчиненных и должностей отдельных из них. Список, очевидно, составлялся много лет спустя после 1918 г. и не по документам, а по памяти, которая уже явно подводила его автора. Ни малейших данных о вхождении фактического руководителя облчека, формально зам. председателя Юровского в подчинение малозначительного лица — Свикке нет. Включение его и Никулина имен в список подчиненных Свикке — дополнительное доказательство несостоятельности источника. В большой группе воспоминаний руководителей и прямых участников казни имя Свикке в их ряду не значится. Иной оценки степень участия его команды в деле охраны и расстрела Царской Семьи не заслуживает. Всерьез рассматривать следует вопрос об участии в казни реальной команды внутренней охраны из облчека, прибывшей в дом Ипатьева 4 июля, а также вызванной А. Г. Белобородовым команды, вероятно, по охране поезда с драгоценностями, обозначенной, как команда от Камышловского полка, и команды ВЧК, прибывшей из Москвы под началом А. Е. Лисицына и вместе с Ш. И. Голощекиным 14 июля. Отвергая список Свикке как внутреннюю охрану и состав убийц узников Ипатьевского дома, отбросим и версию о задействованности в этом людей подлинно латышской национальности. Возьмем за отправные точки в выяснении состава палачей свидетельства несомненных убийц и прямых очевидцев злодеяния. Отметим, что эти данные в целом сводятся к участию в расстреле команды внутренней охраны (той или иной ее части), коменданта, его помощника, начальника внешней охраны и тех лиц, которые прибыли в дом Ипатьева вечером, 16 июля, то есть Медведева (Кудрина), Ермакова и Ваганова, назначенных руководством области и облчека. В связи с этим напомню, что команда внутренней охраны состояла из 10 или примерно 10 человек, половину из которых составляли русские, остальные — нерусские, «латыши», взятые и доставленные в дом Ипатьева Юровским 4 июля из батальона (дружины) обкома РКП(б) и облчека. Отметим, что команда внутренней охраны практически с первых дней, особенно с 14 июля, когда прибыл из Москвы Голощекин, готовилась к уничтожению заключенных, отрабатывала различные его варианты, ждала вероятного, а затем уже непременного приказа действовать. В. Н. Нетребин, вхождение которого в состав внутренней охраны удостоверял Юровский, в письме-воспоминании в Уральское бюро Истпарта (Комиссии по истории Октябрьской революции и ВКП(б) при ее ЦК) в 1925 г., рассказал об этом довольно подробно, как и другие охранники, в частности А. А. Стрекотин²⁶.