Правда истории. Гибель царской семьи - читать онлайн книгу. Автор: Иван Федорович Плотников cтр.№ 67

В составлении документа № 4-5 мог принять участие и редактор областной газеты «Уральский рабочий» В. А. Воробьев, не посвящавшийся во все тонкости дела, но, видимо, знакомый с принятым решением на заседании 14 июля. Текст Ревштаб мог составить по его просьбе. С 17 июля он с нетерпением ждал сообщения.

После отступления красных из Екатеринбурга 25 июля в одном из помещений исполкома облсовета (в здании Волжско-Камского банка) среди прочих бумаг был найден и черновик, писанный пером и карандашом, с поправками в числах, который потом в ряде вариантов с небольшими изменениями и появился в печати. В указанном черновике говорилось о казни по постановлению «президиума» облсовета только Николая Романова и эвакуации Семьи. Упоминаний о Ревштабе не было⁹⁰. Вопрос о документе № 4-5 Мейера как сфабрикованном, выходит, снимать нельзя. Нельзя его снимать и потому, что в документе значится имя Мебиуса, личность которого пока не установлена, в частности не доказана ее вымышленность.

Наконец, о документе № 6 — «Удостоверении», выданном за подписью Белобородова члену облсовета И. П. Мейеру 18 июля 1918 г.

Оформлено оно на бланке исполкома облсовета, скреплено той же печатью, что и в документах № 1 и 3. Удостоверений за подписью председателя облсовета выдавалось много, вплоть до удостоверения на право разового входа в театр. Интернационалисту-активисту таковое вполне могло быть выдано. Сомнения В. А. Козлова в подлинности этого документа сводятся к тому, что в названии органа в отличие от документа № 1 значится не « Уральский Совет», а «Совет депутатов Урала»⁹¹. Но на бланке исполкома в отличие от бланка президиума именно такой текст и значится⁹². Все, как должно быть. Воспоминания И. П. Мейера и включенные в них, переданные затем для публикации документы, будь они подлинными лишь частично (или даже сфабрикованными полностью), коль скоро они вобрали в себя реальные данные, являются важными источниками по проблеме гибели Царской Семьи и должны, на наш взгляд, использоваться исследователями. Разумеется, критически. Их надлежит изучать специально и сопоставлять с вновь выявляемыми документальными материалами. Точки в вопросе о подлинности тех или иных из них могут быть поставлены только после специальной экспертизы.

Возникает вопрос о том, кто и с какой целью мог сфабриковать рассмотренные документы или часть их. Наиболее распространенная и, на наш взгляд, правдоподобная точка зрения: документы сфабрикованы советскими спецслужбами. Этой версии придерживаются в частности Г. Т. Рябов и Р. Пайпс⁹³. Авторы сходятся на том, что мотивом для этого шага могло послужить стремление пресечь появление на Западе то одного, то другого самозванца или самозванки, выдающих себя за членов Семьи Николая II, особенно множества «Анастасий». Важность вопроса заключалась в том, что официальное признание самозванца членом Семьи Николая II позволяло ему наследовать вклады, ценности в заграничных банках.

После Второй мировой войны, начиная с лета 1945 г., центральные и местные, свердловские спецорганы занимались вопросом об обстоятельствах уничтожения Царской Семьи, допрашивали участников этой акции. С. Л. Берия (Гегечкори) свидетельствует, что в тот период этим как-то занимался и его отец — Л. П. Берия, а также И. В. Сталин (первый сообщал второму об обнаруженной в Польше еще одной «Анастасии») и т.д.⁹⁴. Если эта версия верна, то документы могли быть изготовлены хотя бы частично на основе фактических материалов и свидетельств остававшихся в живых участников событий 1918 г. Отсюда переплетение «правды, правдоподобия и вымысла» в документах и воспоминаниях И. П. Мейера. Сам Мейер изготовить указанные документы был не в состоянии. Не исключено, что ему не вручили их непосредственно, а «помогли найти», он уверовал в их достоверность и стал домысливать сюжеты в воспоминаниях. Сдается, что фабрикация могла производиться на основе подлинных документов, только с заведомым внесением в тексты небольших корректив. Так мог появиться полумифический начревштаба А. Мебиус и т.д.

Суть всех материалов, как исходящих от И. П. Мейера, Я. X. Юровского, М. А. Медведева, П. М. Быкова и других, так и советских публикаций о тех июльских днях, в главном совпадающих, сводится к следующему: по возвращении из Москвы Ш. И. Голощекина, поздно вечером 14 июля состоялось заседание узкого круга большевистских лидеров Урала, представлявших обком РКП(б), президиум облсовета и Военно-Революционный комитет. На нем было принято постановление об уничтожении всех членов Семьи Николая II и других заключенных в доме Ипатьева. Утром 15 июля оно было доведено до коменданта ДОНа, других причастных к делу лиц. (Нельзя исключать, что, как принято было в большевистских верхах, и уральские лидеры письменно свои решения не оформляли.) Началась окончательная подготовка к казни и одновременно к уничтожению трупов. Производилась подготовка документа для печати, с лживыми мотивировкой и освещением самой кровавой акции. Вечером 16 июля в помещении облчека состоялось организационное совещание руководства области с участием будущих убийц. Через несколько часов началась реализация установки на «ликвидацию» Царской Семьи. Но этому сопутствовали и согласование плана, времени проведения акта с центром, и разносторонние мероприятия в самом Екатеринбурге и Доме особого назначения. Все проделанное в Екатеринбурге было не чем иным, как исполнением воли и приказа Кремля, охотно воспринятых местными большевистскими лидерами и их подручными.

Обратимся же к вопросу о самом убийстве, составе лиц, участвовавших в нем; рассмотрим документальные материалы, в том числе и мейеровские.

В соответствии с решением большевистского партийного руководства Урала, принятым поздно вечером 14 июля на заседании, которое в дальнейшем официально стало выдаваться за заседание президиума (или даже исполкома) облсовета, ускоренно завершилась подготовка к уничтожению Царской Семьи и других лиц, содержащихся вместе с нею в доме Ипатьева. В самом ДОНе этой подготовкой была занята чекистская команда внутренней охраны во главе с комендантом и его помощником. В дом с инспекцией и для отдачи распоряжений приходили руководители области Ш. И. Голощекин и А. Г. Белобородов, а по некоторым свидетельствам — также Г. И. Сафаров и П. Л. Войков¹. Приходил туда и уполномоченный Москвы А. Е. Лисицын². Несмотря на строгую засекреченность подготовки и действий внутренней охраны, приближение развязки почувствовала и внешняя охрана, только вечером 16-го, около 10 часов, предупрежденная о том, что ночью в доме будут выстрелы, чтобы это не вызывало тревоги. Возможно, утечка информации шла и от ее начальника П. С. Медведева, намеченного в палачи и вовлеченного в подготовку к убийству. Подготовка завершилась, вероятно, уже 16-го, ранее крайнего намеченного срока «не позднее 18 июля». Утром этого дня, а по некоторым данным днем или даже вечером (вполне возможно, дважды), в ДОН приходили Голощекин и Белобородов. Я. X. Юровскому было отдано распоряжение о казни предстоящей ночью, оговорено, что будет дано и дополнительное указание в виде пароля и т.д., то есть ожидался последний сигнал — приказ.