Дульсинея и Тобольцев, или Пятнадцать правил автостопа - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Волкова, Наталья Литтера cтр.№ 18

- Как я рад. За саженцы и за себя лично. Обещаю вести себя тихо, опускать за собой сиденье в туалете и не петь в душе. И вот, - достал из рюкзака права. - Я же обещал. Держи.Потому что ему немного, но стало стыдно за свое вранье. За то, что она поверила. Поэтому получи свои права, Дульсинея. В качестве компенсации.

- Ты великодушен, - она сунула права в сумочку, слово бы и не удивившись. - Осталось только выбраться из затора.

Тем временем, на город спустились сумерки. Поток машин сдерживали ремонтные работы, которые начинались в вечернюю пору. Когда они миновали строящуюся развязку, ехать стало веселее. Но Дуня утомилась, он это видел, и была молчалива. Наконец, она припарковала машину около супермаркета:- У меня дома нечего есть. Надо хотя бы хлеба купить.Еще и хозяйственная! В животе у Тобольцева согласно заурчало.

- И колбасы! И яиц. И печенья к чаю. И бутылку коньяка.

- Думаю, коньяк - лишнее. Тебе завтра в больницу утром, а мне на работу. Так что - колбасы и печенья.

Она выглядела усталой, отвечала вяло. Да и верно - за плечами долгий день за рулем, который сам Иван провел комфортнее - в пассажирском сиденье. Хорош уже провоцировать Дуню всякой ерундой.

- А его не обязательно пить сегодня. Хотя... ты права. К тому же, не факт, что тут есть по-настоящему хороший коньяк. Лучше уж и в самом деле ограничиться колбасой с печеньем.

Но набрали они полный пакет почему-то. На кассе расплатился Иван, Евдокия даже не стала спорить. Устала. Точно устала.

Оказалось, что царица живет в типовой высотке. На пятом этаже. «Моя любовь на пятом этаже». Нет, у него хватило ума не петь в лифте. Вместо этого вслух порадовался тому, что этот самый лифт работает - а то тащиться пешком с охапкой пусть маленьких, но деревьев, было бы совсем не здорово. А Дуня все молчала.

Квартирка оказалась типовой двушкой, крошечной.

- Куда молодильные складировать? - Иван, не выпуская саженцы, скинул с ног кроссовки, стягивая носком пятку.

- На балкон, - махнула рукой Дуня, бросая ключи на журнальный столик и направляясь в сторону санузла. Тонкие ветки с листочками существенно затрудняли обзор, поэтому квартиру рассмотреть пока не удалось. А на застекленном балконе у Дуни оказался... кабинет. Компьютерный стол, на подоконнике куча журналов и каталогов. Иван аккуратно положил саженцы в дальний угол балкона, развернулся. Узко у нее тут. Толстый глянцевый каталог, зацепившись за его ногу, с шелестом шлепнулся на пол. Тобольцев нагнулся и поднял, листнул страницы. Плитка напольная, плитка настенная, плитка мозаичная. Посмотрел на подоконник. И там все то же самое. Плитка, обои, отделочные материалы. Иван вернул каталог на место и толкнул балконную дверь. Чтобы услышать, как она говорит:- Илюш, я дома... Да, все хорошо... Устала очень. Вся окружная стояла... Как твоя встреча прошла?.. Отлично... Да, завтра обо всем поговорим... Спокойной ночи. И я. Целую.

Детское желание подать голос какой-то идиотской репликой Иван смог подавить довольно легко. Ему нужна крыша над головой на эту ночь. Хорош дурака валять.

Третье ЕЕ правило: «Заключай пари на достойные ставки».

Четвертое ЕГО правило: «Не ври. Если врешь - не попадайся на вранье».

Уже выговаривая слова приглашения переночевать в ее квартире, Дуня знала: а) что делает огромную глупость; б) что не очень рискует. Вернее, она надеялась, что не очень рискует.

«Дура! Дура! Дура!» - буквально взорвался криками внутренний голос, угрожая расколоть надвое и так ломящую от усталости голову.

«Да, дура», - покорно соглашалась с собой Дуня, но идти на попятную было уже поздно. Предложение озвучено.

«Сколько ты его знаешь? - не унималось подсознание. - Это сумасшествие! Он узнает твой адрес, он может быть вором! Он... мужчина, в конце концов! Ты не отобьешься».

Все так... все так... Но если что и было по-настоящему ценного в ее квартире, то это компьютер. Ну и украшения. Наличности немного - Дуняша предпочитала держать средства в банке. Так что потери от ограбления будут не катастрофическими. Что же касается мужских желаний... тут она успокаивала себя тем, что во время пути было миллион возможностей воспользоваться ситуацией. Что стоило вцепиться в руль Коко, заставить машину остановиться, потащить куда угодно - и Дуня не справилась бы. Поэтому, принимая свое решение, она сделала ставку именно на его «неопасность как маньяка».

А на кону стояла бабушка. Сам того не зная, автостопщик задел больное. Мы прячем свои самые уязвимые точки подальше, чтобы до них не добраться, не показать слабые места, не стать беззащитными перед другими, «держим лицо». Дуня тоже держала.

А он взял и сказал, что бабушка в больнице и что-то с сердцем. У него была бабушка. У нее - не было.Если бы Дуню спросили, кто любит ее на свете больше всех, она бы не задумываясь ответила: «Бабушка». И это при наличии двух родителей, обожающих свою дочь. Но бабушка... это совсем другое. Это целый мир, в котором зимой - санки и румяные пирожки, сказки перед сном - не прочитанные, а рассказанные, и каждый раз - разные. Первые сережки тоже купила бабушка. И помогала исправлять кривой фартук, сшитый на уроке труда - она же. И сажать в землю семена, и выпалывать сорняки, и собирать макулатуру, чтобы обменять ее в маленьком вагончике на баллады про Робин Гуда с какими-то совершенно необыкновенными картинками. И дать денег втайне от мамы, когда уже в год окончания школы Дуня поехала с классом в театр. И подписать трогательную открытку на день рожденья неловкими натруженными руками. Это все она - бабушка.

Родители были. Мама, строгая, но понимающая, папа - геолог и потому часто в экспедициях. Брак ее родителей был счастливым. Просто напоминал брак капитана дальнего плаванья. Зато по любви. Дуня обожала отца. В детстве ей казалось, что он может все, потому что умел рассказать удивительную историю о каждом камне и даже дереве, о далеких краях, станциях, путешествиях. Он виделся ей тогда настоящим героем, да и сейчас ничего не изменилось. Но бабушка... бабушка - это совсем другое. Она ждала ее всегда. Даже когда Дуня уехала в Москву. Даже когда стало ясно, что Москва надолго. И потому на большие праздники она часто возвращалась домой. Домой и к бабушке. И рассказывала Дуняша ей такие умные вещи, в которых старушка ничего и не понимала, но всегда слушала внимательно и кивала. А потом что-то с сердцем. И скорая не приехала. Вернее, приехала, но через полтора часа. Слишком поздно. И бабушки у Дуни больше не стало.

А у автостопщика она была. Еще была. Там тоже что-то с сердцем, только врачи успели вовремя. Счастливый ты, Иван. Сам не знаешь, насколько. Береги людей, которые рядом с тобой. Пусть даже они съедают твой мозг. Кто еще будет любить тебя также беззаветно и навсегда, если не они? Счастливый, счастливый Иван...

Когда Коко ехала по Москве, и Дуня принимала решение, глядя прямо перед собой, она почти не замечала дороги. Перед глазами были весы с двумя чашами. На одной написано «мне нет дела до чужих проблем», на другой - «не пройди мимо».