Барков - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Михайлова cтр.№ 17

Николай Поповский (ум. 1760) — сын священника церкви Василия Блаженного. В Академический университет прибыл из Московской славяно-греко-латинской академии. Любимый ученик Ломоносова, преуспел в словесных науках. Будучи студентом, сочинил эклогу «Зима», которая привела Ломоносова в восхищение. Писал торжественные оды, посвященные Елизавете Петровне. Перевел «Письмо Горация Флакка о стихотворстве к Пизонам», поэму А. Попа «О человеке», сочинение Джона Локка «О воспитании детей». По рекомендации Ломоносова был направлен в Московский университет, читал лекции по философии, в 1756 году стал профессором красноречия на философском факультете.

Степан Румовский (1734–1812) — сын сельского священника. Как и Барков, он был отобран Ломоносовым из Александро-Невской семинарии для обучения в Академическом университете; впоследствии враждебно относился к Ломоносову. В 1753 году произведен в адъюнкты Академии наук, в 1754 году был послан в Берлин для совершенствования в математике. Затем, с 1756 года, преподавал математику и практическую астрономию в Академическом университете. В 1767 году получил звание ординарного профессора астрономии. Внес значительный вклад в историю науки. Перевел курс физики Леонарда Эйлера «Письма о разных физических и философских материях, писанные к некоторой немецкой принцессе», «Летописи» Тацита, принимал участие в переводе «Естественной истории» Ж.-Л. Бюффона. Ориентированный на карьерный рост, Румовский сумел достичь желаемого: в 1797 году получил чин действительного статского советника, в 1800 году занял пост вице-президента Академии наук.

Филипп Яремский (род. 1729) — сын сельского священника. Учился в Новогородской семинарии. В 1748 году прибыл в Петербург в числе десяти учеников, которые по рекомендации Тредиаковского должны были стать студентами Академического университета. Обнаружил способности к словесным наукам, от имени студентов выступал на публичных экзаменах с речами, читал стихи, адресованные президенту Академии наук К. Г. Разумовскому. Перевел на латинский язык «Слово о пользе химии» Ломоносова. В 1753 году получил звание магистра философии. Преподавал латинский язык, риторику и грамматику в гимназии при Московском университете. В соавторстве с профессором философии и этики Московского университета ректором гимназии Иоганном Матиасом Шаденом написал учебник латинского языка.

Барков вместе с другими студентами слушал лекции профессора «древностей и истории литеральной» Христиана Готлиба Крузиуса — тот «толковал древних римских авторов». Профессор Иосиф (Иоганн) Адам Браун читал курс философии, профессор Фридрих Генрих Штрубе де Пирмонт — курс новейшей истории.

«Целлариеву орфографию» и «Гейнекциевы основания чистого штиля» преподавал профессор Тредиаковский, математические науки — профессор Георг Вильгельм Рихман. Поэтику и красноречие студенты постигали на лекциях профессора Иоганна Эбергарда Фишера. Ломоносов читал курс «Истинной физической химии». Кроме того, он преподавал стихотворство. Лекции Ломоносова по стихотворству посещали многие студенты, в числе которых были Барков, Поповский, Дубровский, Волков, Яремский.

В начале своей учебы в университете Барков был одним из лучших студентов у Крузиуса, средним — у Тредиаковского. Фишер полагал, что он либо вовсе не годен к историческим наукам, либо слишком рано начал ими заниматься. Рихман считал, что Барков мало осведомлен даже в арифметике. После экзаменов в феврале 1750 года академик историк Герард Фридрих Миллер, впрочем, заключил, что Барков всё же достиг некоторых успехов в арифметике, в отличие от других математических наук, не многому научился в философии, но обнаружил склонности к изучению античной литературы и переводческой деятельности: «Он объявляет, что по большей части трудился в чтении латинских авторов, и между оными Саллюстия, которого перевел по-русски Войну Катилинову; понятия не худова, но долго лежал болен, и кажется, что острота его от оной болезни еще нечто претерпевает» ^[90]. Характеристика поведения Баркова, данная профессором Фишером, оставляла желать лучшего: «средних обычаев, но также склонен к худым делам» ^[91].

В «худых делах» отличался не только Барков, но и другие студенты. Шумная студенческая жизнь с веселыми попойками, девками, драками, всевозможными «предерзостями» в адрес начальства вынудила профессора Фишера, в обязанность которому было вменено осуществлять надзор за нравственностью студентов (для этого ему дали квартиру в доме баронов Строгановых, где было студенческое общежитие), обратиться в Академическую канцелярию с просьбой дать ему команду из восьми солдат и двух кустосов (то есть надзирателей). «Фишеру отрядили одного академического солдата в „безсменные ординарцы“ и разрешили нанять двух кустосов» ^[92]. Соглядатаи Фишера — студенты Поповский и Яремский — доносили ему на своих товарищей. Разумеется, товарищи не терпели их за это, всячески обижали, а порой и били ^[93].

Барков, отличавшийся дерзким нравом, обостренным чувством собственного достоинства, нетерпением к несправедливости, в «худых делах» преуспел. Так, 23 марта 1750 года на основании приказа президента Академии наук графа К. Г. Разумовского «велено студента Ивана Баркова за его из университета самовольную отлучку и другие мерзкие проступки в страх другим высечь, что и учинено» ^[94]. В 1751 году ректор университета Степан Петрович Крашенинников в «Доношении» сообщал, что Барков после кутежа ушел из университета без дозволения, пришел к нему, Крашенинникову, в дом, «с крайнею наглостию и невежеством учинил ему предосадные выговоры с угрозами, будто он его напрасно штрафует» ^[95], а потом еще и «чернил» перед профессорами. Опять последовало наказание, опять Баркова высекли.

В Российском государственном архиве древних актов хранится «Дело о студенте Академии наук Иване Баркове, сказавшем за собою „слово и дело“ в пьянстве». На четырех пожелтевших от времени листах — неразборчивый текст, который по нашей просьбе прочла главный специалист архива, кандидат исторических наук Наталья Юрьевна Болотина. Мы ей чрезвычайно признательны за это, так как в «Деле» представлена весьма драматическая история, связанная с очередным проступком Баркова. Приведем этот документ полностью.

«Премория ис Канцелярии Академии наук в Канцелярию тайных разыскных дел.

Сего апреля 1 числа находящийся при Академии прапорщик Петр Галл подал в Канцелярию академическую рапорт: вчерашнего дня, то есть марта 31 числа, пополудни в первом на десять часу пришед к нему в квартиру студент Иван Братковский объявил, что студент же Иван Барков пиян и в студенческих покоях шумит, и по тому объявлению пришел оной прапорщик в студенческие покои, и стал его, Баркова, с адъюнктом Модрахом унимать от того шума, который в то время за собою сказал „слово и дело“, и был взят под караул.