Британская военная экспедиция в Сибирь. Воспоминания командира батальона «Несгибаемых», отправленного в поддержку Колчака. 1918—1919 | Джон Уорд | страница 45 | LoveRead.ec

Проехав Иркутск, мы снова были поражены Байкалом, который выглядел еще величественней, чем раньше. Теплые юго-западные ветры сдули снег с западных гор и растопили лед на половине этого моря. Другая половина еще оставалась скованной льдом. В лучах утреннего солнца заснеженные горы на востоке пронзали небеса сиянием вечного дня. Но когда солнце уходит, это лишь добавляет горам красоты, и кажется, что лишь им одним не ведома ночь. Пока мы ехали в тени этих гигантов, температура упала значительно ниже нуля, и холод с воды проник в вагоны, требуя огня и мехов, несмотря на теплое июньское солнце.

Я получил информацию, что Омскому правительству было бы полезно, если бы я заехал к полковнику Семенову и, воспользовавшись тем, что недавно был удостоен чести быть возведенным в ранг сибирского казачьего атамана, поспособствовал тому, чтобы призвать этого блудного сына Московии послужить государству. Я знал, что Британия оказывала давление, чтобы убедить японцев прекратить финансово и морально поддерживать – как открыто, так и тайно – этого сомнительного оппонента русского правительства, и ходили слухи, что британские пожелания наконец были удовлетворены. Все понимали, что незаконные избиения кнутом, убийства и грабежи, чинимые якобы с разрешения полковника Семенова, ни дня не остались бы безнаказанными, если бы не протекция одного из наиболее многочисленных контингентов союзных войск. Если адмиралу Колчаку и приписывали какие-то ошибки, то к ним никак нельзя было причислить жестокость и несправедливость. Я хорошо помню гнев адмирала, когда ему сообщили, что в Чите солдаты Семенова незаконно выпороли кнутом восемьдесят человек рабочих. Он сразу приказал направить на их защиту свои жалкие, измученные резервы. Семенов привел в боевую готовность свои силы и бронепоезда, чтобы встретить их, но та же союзная держава, которая кормила, одевала и вооружала его войска, задержала тех, кому было приказано отомстить за несправедливость в отношении русских рабочих.

Я помню другой случай, когда Колчак был на грани отчаяния, узнав, что какие-то злобные офицеры воспользовались своим оружием и знаками различия, чтобы удержать в тюрьме нескольких заключенных большевиков, а потом, не дожидаясь решения суда, хладнокровно их расстреляли. Он сразу же казнил этих офицеров и солдат, которые передали им заключенных, а также тех, кто принимал участие в этом заговоре, несмотря на то что они заявляли, будто всего лишь мстили за убийство своих родственников. Суровая беспристрастная справедливость является неотъемлемой чертой характера этого замечательного человека. Именно эта особенность сделала Семенова и Верховного правителя кровными врагами.

В тот день, когда я приехал в Читу, было официально объявлено, что Семенов согласился подчиниться власти Колчака и принял назначение в русской армии. В связи с этим моя задача изменилась: вместо того чтобы предостеречь и убедить, я совершенно искренне и дружески поздравил его во время нашей получасовой беседы. Позже полковник нанес мне ответный визит, посетив мой вагон. Полковник Семенов – один из самых поразительных персонажей, которых мне довелось встретить в России. Человек среднего роста, с широкими квадратными плечами и головой огромного размера, казавшейся еще больше из-за плоского монгольского лица, на котором сияли два ясных блестящих глаза, больше похожих на глаза зверя, чем человека. Сначала всем своим видом этот человек выражал подозрение, тревогу, готовность, как у тигра, броситься, вцепиться и разорвать, но в покое он удивительным образом менялся, как будто вместе со спокойной улыбкой на бронзовом лице успокаивалось и расслаблялось все тело. Полковник Семенов очень приятная личность. Благодаря своей огромной физической силе он получил у японцев прозвища Самурай и Храбрый Рыцарь Полей, и я думаю, что это хорошо описывает его характер. Непреклонное мужество сочетается в нем с доброжелательностью. Монгольские князья просили его стать их императором, и, если бы он выбрал этот путь, по всем окрестным землям пронеслась бы буря. Возможно, в глубине души он окажется добрым русским человеком, время покажет. Если так случится, он станет могучей опорой для сражающихся русских войск.

В Харбине я услышал подробное объяснение причин, почему монголы подъезжали к Семенову с просьбой стать их императором. До революции считалось, что Монголия находится под определенной неформальной защитой России. После распада Российской империи японцы устремили свои жадные взгляды на эту обширную землю, которая считалась принадлежащей одновременно и России, и Китаю, но которая на самом деле не принадлежала никому. За эти последние два года японцы объехали всю страну, где, не скупясь, тратили время и деньги на пропаганду. Сначала они попытались сориентировать сознание монголов на установление прямых связей с ними, но их алчность и тщеславие настроили против них всех, кто вступал с ними в контакт. В связи с этим от идеи прямого контроля над Монголией отказались в пользу обходной, но более опасной политики. Полковник Семенов русский только наполовину: его мать монголка, принадлежавшая к знатному роду (автор неточен: мать Семенова, Евдокия Марковна, в девичестве Нижегородцева, из семьи старообрядцев. – Пер.). Он прекрасно говорит по-монгольски, и монголы считают его своим. Семенов лично признался мне, что находится на полном содержании у Японии. Это японцы собрали вместе монгольских князей и уговорили их предложить Семенову титул императора Монголии, однако у него на уме было другое. Но когда его планы провалились, – а иначе, по моему мнению, и быть не могло – он был готов подыгрывать японцам в этой игре с Монголией так же преданно, как делал это в Сибири. Семенов стал бы марионеткой, а все нити находились бы в руках японцев. По крайней мере, они на это надеялись.

Примерно в 30 верстах от Маньчжоули наш поезд остановил красный флаг, и железнодорожный рабочий сообщил мне, что был совершен налет на дом, стоявший в стороне от железной дороги. Грабители сбежали за два часа до нашего прибытия. Отец семейства получил две пули в грудь и одну навылет в правую сторону шеи, но прополз больше версты, чтобы передать эту информацию. Мы поместили его в своем поезде, а сами поехали к месту трагедии. В маленьком деревянном домишке, усыпанном разлетевшимися перьями, лежало мертвое тело женщины с неродив-шимся ребенком, а рядом с ним девочка лет десяти со страшной раной в голове. На улице лежало тело их китайского мальчика-работника. В моем лазарете постарались оказать девочке всю возможную помощь, и мадам Франк перенесла ее в мой вагон, чтобы отвезти в госпиталь в Маньчжоули. Гражданский доктор заявил, что оба случая безнадежны и что он записал показания мужчины.

Вкратце они таковы. Когда большевики в первый раз захватили Маньчжоули, советским комиссаром этого района был назначен рабочий, близкий к анархистам. Позже, когда власть большевиков свергли и их войска отбросили от железной дороги, большевиц-кие отряды ушли в лес. Некоторые занялись поставками контрабанды через границу с Китаем, другие объединились в банды и стали грабить стоявшие на отшибе крестьянские дома. Они заставляли молодых мужчин присоединяться к ним и позже стали собирать богатую дань с больших деревень и маленьких городков. Около трех утра большевицкий комиссар постучал в дверь маленького домика и попросил отца семейства разрешить ему войти, поскольку он очень устал, проделав долгий путь с контрабандой. Поверив, что он один, мужчина открыл дверь. Комнату мгновенно заполнили вооруженные люди, которые потребовали его сбережения в обмен на жизнь. Комиссар по своему опыту в подобных делах решил, что сбережения спрятаны в подушке отца, и, вспоров ее, нашел 4600 рублей. Забрав из дома все остальные мелочи, которые могли иметь ценность, эти невинные дети революции посовещались, нужно ли убивать всех, кто знал их, с тем чтобы повесить преступление на банду китайских грабителей, которые временами заходили на русскую территорию. Придя к согласию в этом важном пункте возрождения России, они выстрелили мужчине в грудь, и пуля прошла навылет около ключицы. Жену, молившую, чтобы у ее мужа не отбирали жизнь, закололи штыком, а проснувшегося работника-китайца застрелили. Потом эти безобидные идеалисты направились к выходу. До этого момента они не трогали девочку, но ее отец, пришедший в сознание, услышал, как снова открылась дверь, и видел, как главарь вернулся и, подняв небольшой топорик, стоявший возле печки, двинулся вперед, чтобы размозжить ребенку голову. Весь этот ужас придал отцу сил слегка привстать с пола в отчаянной попытке схватить этого представителя нового режима. Бандит крикнул: «Так ты еще жив!» – и еще два раза выстрелил в распростертого на полу мужчину.