— Рестик? — не поняла я.
— Ресторан, — девушка обвела зал глазами.
— Вы должны помнить, что публика сегодня соберется приличная. Ваша задача — создать для наших гостей атмосферу полного уюта и комфорта. Вы должны предугадывать и выполнять малейшее их желание. Любое, — нараспев вещала управляющая, расхаживая перед нами на высоких каблуках. — Все понятно? Напоминаю: все, что вы увидите или услышите, не должно покинуть стены этого ресторана. Надеюсь, смысл договора о неразглашении понятен и в разъяснениях не нуждается.
Следующие три часа нас муштровали, будто в армии, разве что строем ходить не заставляли. К каждому столу было прикреплено по два официанта. Меня поставили в пару с Мишей, социальным работником в обычной жизни.
— Первый раз? — улыбнулся он, когда мы раскладывали на столе приборы.
— Да. А ты?
— Второй.
— И как?
— Платят хорошо, чаевые неплохие могут отстегнуть, а так — мрак. Шишки эти, для которых вечер устраивают, обычные бандюги. В прошлом году мужика тут хлопнули, так полиция даже не приезжала.
— Ничего себе! — выдохнула я.
— Ага. Ты кстати, с посудой поаккуратнее, — посоветовал Миша, увидев, что я со стуком ставлю тарелку на стол, — а то за нее такой штраф влепят, что мама не горюй! Тарелки из Англии только вчера доставили.
Присмотревшись к приборам, я пошутила:
— Скажи еще, что они серебряные.
— Такие и есть, — хмыкнул Миша.
— Серьезно, что ли?
— Ну да. К этой пирушке готовятся весь год. Уж не железными они устрицы лопать будут, можешь мне поверить.
— Вам не за болтовню платят! — отчеканила, возникая, будто из ниоткуда, управляющая. — Штрафы еще никто не отменял!
— Нам пока еще ничего не заплатили, — втянув голову в плечи, буркнул Миша себе под нос, но разговаривать мы больше не стали.
Вскоре столы были сервированы, и мы выстроились в ожидании гостей. Зал постепенно заполнялся. Я во все глаза рассматривала дорого одетых девушек и мужчин. Бандиты? Ну не знаю… На бизнесменов похожи, это да… Хотя я ведь настоящих бандитов и не видела никогда. Может, они так и выглядят? Как приличные люди в костюмах.
На спутницах «бизнесменов», как я их мысленно окрестила, сверкали драгоценности, а платья идеально сидели на красивых фигурах. Я засмотрелась на одну, гордо вышагивавшую в золотом платье. Интересно, сколько оно стоит в зарплатах учителя?
— Вер, не спи, — толкнул меня локтем Миша.
Я моргнула и увидела, как за наш стол садятся двое мужчин — молодые, не старше тридцати пяти, мускулистые и высокие. Оба в дорогущих костюмах, это видно невооруженным глазом. Один весь в татуировках, а второй бородатый, с насмешливым взглядом темно-зеленых глаз. Фигуры у обоих такие, что не стыдно в соревнованиях по бодибилдингу участвовать.
Я очнулась ото сна и поспешила к бородатому, потому что около татуированного уже крутился Миша.
— Добрый вечер. Я буду вашим официантом на этот вечер. Что желаете? — бодро отрапортовала я, как учили.
— Ви́ски здесь есть? — усмехнулся он, мазнув по мне взглядом. Голос тягучий, густой, властный, привыкший повелевать.
— Да.
— Ну так неси, малышка, в темпе вальса. Чистый. Двойной. Чего ждешь, особых сигналов? — поторопил он, для ускорения хлопнув меня по попе.
Я замерла от удивления. Это еще что за вольности?! Вот вам и приличная публика! Я уже открыла рот, чтобы высказаться, но тут встретилась взглядом с управляющей. Она курсировала по залу, проверяя, все ли в порядке, и стала свидетельницей возмутительной сцены.
Она вскинула бровь, а я словно услышала ее голос: «Создать для наших гостей атмосферу полного уюта». И если этой куче мышц было комфортно хлопать меня по заднице, я, видимо, должна была терпеть. Выдавив сухую улыбку и проглотив оскорбления, отправилась в бар.
— Тебе нужны деньги, тебе нужны деньги, не развалишься, Вера, — успокаивающе бормотала себе под нос, борясь с раздражением.
Пока стояла у бара, ожидая напиток, меня несколько раз толкнули, будто не замечая. Естественно, никто и не подумал извиниться. Конечно! Кто эти хозяева жизни, а кто я? Правильно — никто. Букашка, которую можно раздавить и не заметить.
Получив наконец виски, понесла поднос обратно. Бородатый осушил стакан одним глотком и нагло велел:
— Повтори.
Я тихо кипела. Он что, сразу не мог сказать?
Примерно час прошел в суете. Я уже сбилась со счета, сколько раз сбегала до бара и обратно. Хорошо хоть Миша взял на себя общение с этими двумя. Хотя общение сводилось лишь к щелчку пальцев, после которого Миша менял тарелки, и я приносила выпивку. А эти двое пили и даже не пьянели. Из разговора за столом поняла, что громилу в татуировках называют Горой, а бородатого — Барсом.
«Еще и клички уголовные!» — мысленно фыркнула я, отметив, что бородатому прозвище очень подходит. Он действительно напоминал дикого кота, особенно глазами — с прищуром и хищной ноткой.
Стоя позади него, не могла удержаться, чтобы не рассматривать его движения, не следить за повадками. Курили прямо в зале, и я завороженно наблюдала за тем, как он, прищуриваясь, затягивается и выпускает кольца дыма.
Подавая очередной напиток, прислушалась к разговору:
— Саяр приехал, — сказал Гора.
— Ну пошли, встретим, что ли, блудного сына, — протянул бородатый, вставая.
Они ушли, а ко мне подошел Миша.
— Ну что, пока вроде все неплохо. Пить они, конечно, горазды! И ни в одном глазу, заметь! — восхитился он. — Слушай, Вер, скоро устрицы подавать будут. Умеешь их открывать?
— Вот черт! Нет! А надо?
— Вообще надо, но ладно, возьму на себя. А ты тогда все остальное. Скоро еще должны за наш стол подтянуться.
— Договорились.
Я собрала грязные тарелки и направилась в помещение, где мыли посуду. Неожиданно где-то снаружи раздались крики, шум бьющейся посуды и мат. Многие повскакивали со своих мест и потянулись к выходу, привлеченные криками.