Война в XXI веке - читать онлайн книгу. Автор: Арсений Куманьков cтр.№ 52

«а) специально завербовано на месте или за границей для того, чтобы сражаться в вооруженном конфликте;

б) принимая участие в военных действиях, руководствуется главным образом желанием получить личную выгоду и которому в действительности обещано стороной или по поручению стороны, находящейся в конфликте, материальное вознаграждение, существенно превышающее вознаграждение, обещанное или выплачиваемое комбатантам такого же ранга и функции, входящим в личный состав вооруженных сил данной стороны;

в) не является ни гражданином стороны, находящейся в конфликте, ни лицом, постоянно проживающим на территории, контролируемой стороной, находящейся в конфликте;

г) не входит в личный состав вооруженных сил стороны, находящейся в конфликте;

д) не направлено государством, которое не является стороной, находящейся в конфликте, для выполнения официальных обязанностей в качестве лица, входящего в личный состав его вооруженных сил» ^[383].

Сайт Международного комитета Красного Креста свидетельствует в пользу различия статуса наёмника и частного военного контрактника: «…для того, чтобы быть наемником, сотрудник частной военной или охраной компании должен удовлетворять такому большому количеству критериев, что на практике многие из них просто не подпадают под определение наемника… Более того, для того, чтобы удовлетворять критерию наемника, человек должен вовлекаться в работу с целью прямого участия в боевых действиях, и затем действительно принимать такое [в них?] участие» ^[384]. Впрочем, последняя формулировка кажется не совсем конкретной. Её абстрактный характер вынуждает поставить вопрос о том, что представляет собой процесс вовлечения в участие в боевых действиях. Сотрудники военной фирмы, скорее всего, не являются гражданами государства, участвующего в военной кампании, однако в действительности они оказываются вовлечёнными в войну. Кроме того, ЧВК получают прибыль за свою деятельность, и вряд ли стоит полагать, что их участие в конфликтах обусловлено их приверженностью некой идеологии. Так или иначе, сотрудники ЧВК хотя бы отчасти удовлетворяют всем пяти критериям, выдвинутым ООН для определения наёмника. Следует помнить, однако, что за частным военным контрактником в настоящее время всё же закреплён правовой статус официального участника вооружённого конфликта. Таким образом, они оказываются близки к обычным военным, «работают в государственных интересах, преследуют те же цели и следуют тем же планам, что и регулярные войска, хотя имеют большую свободу в выборе средств» ^[385]. Кроме того, от обычного наёмничества деятельность ЧВК отличается своим характером – это «бизнес-структуры со всеми их необходимыми атрибутами, и насилие интересует их исключительно как товар или как условие получения прибыли» ^[386].

Частные военные компании появились благодаря продолжающемуся кризису традиционного проекта государства. Как отмечает Б.Н. Кашников, государство, утрачивая своё исключительное право на насилие, «усиливается как элитарное государство новой номенклатуры, но слабеет как эгалитарное государство демократических ценностей» ^[387]. Экономические игроки наступают на сферу политического, что может в конечном счёте привести к поражению демократии, интересы которой в настоящий момент частные военные компании защищают. Но превратились ли бизнес-структуры в законных агентов войны и обладают ли ЧВК легитимными основаниями вступать в войну? А кроме того, существуют ли нормы ведения войны, которые обязаны соблюдать частные военные контрактники, номинально ответственные только перед своим руководством?

Эти вопросы требуют постоянного обсуждения. Очевидна проблема, связанная с едва ли не парадоксальным положением, в котором находятся ЧВК. Современное понимание вооружённых сил и задач, которые они решают, как мы уже многократно говорили, сводится к определению их роли как сдерживающей силы, предотвращающей эскалацию вооружённых конфликтов или содействующей их скорейшему завершению. ЧВК по сути своей явно не соответствуют такому определению, будучи экономически зависимыми от войны. Эти компании создаются, чтобы участвовать в конфликтах и тем самым зарабатывать деньги, что делает скорейшее завершение войны невыгодным для них. Руководители ЧВК, как правило, имеют связи с представителями политического руководства государств и специальных служб, что позволяет им оказывать влияние на принятие решения о проведении военной кампании, её сроках и содержании. Очевидно, что ЧВК в настоящее время не обладают необходимой субъектностью и легитимностью, чтобы открыто обосновать моральное право инициировать применение военной силы. Однако доля частных контрактников среди участников современных конфликтов неизменно растёт. В 2011 г. специалистами Исследовательского центра Конгресса США был подготовлен отчёт «Контрактники Министерства обороны в Афганистане и Ираке: общие данные и анализ», согласно которому в 2000-х годах доля частных военных контрактников среди всех войск, принимавших участие в операциях Соединённых Штатов в Ираке и Афганистане, колебалась в пределах от 10 до 20 % ^[388]. Иными словами, каждый пятый комбатант не был солдатом в классическом смысле этого слова, т. е. бойцом регулярной армии. Во многом в постгероическую эпоху это выгодно государству, не способному отказаться от насильственного способа решения конфликтов. Вместе с тем это заставляет задуматься, не столкнёмся ли в ближайшем будущем с ситуациями, когда ЧВК будут не просто присоединяться к военным кампаниям государств, но начнут сами инициировать их.

Кроме того, настоящую проблему составляет моральная оценка членов ЧВК. Военные фирмы – это экономические агенты, нацеленные на максимизацию прибыли, поэтому нередки случаи, когда они халатно относятся к возложенным на них обязанностям, а также не разделяют те ценности, которые пытается защитить при помощи силы нанявшее их государство. Сотрудники ЧВК, благодаря своему размытому статусу, оказываются наделёнными большей свободой, нежели члены регулярных сил. Подобное положение позволяет им менее требовательно относиться к исполнению принципов нормативной теории войны, нарушая её предписания.

Примечательным является пример, который приводит П.В. Сингер в статье «Этика средств уничтожения: почему так трудно говорить о морали, когда речь идёт о новых военных технологиях» ^[389]. Сотрудники одной из частных военных компаний были причастны к преступлениям в тюрьме г. Абу-Грейб, однако в то время как служащие регулярных частей были преданы суду и понесли наказание, члены ЧВК не были призваны к ответственности. При этом всё же стоит отметить и факты добросовестного и доблестного поведения сотрудников некоторых компаний на полях сражений Ирака и Афганистана ^[390].