Ровно в 23 часа музыканты прекращали заниматься. Потому, что участковый уже стоял у дверей, вызванный соседями в надцатый раз.
Но с шести вечера и до часа икс парни стучали на барабанах и терзали пару гитар. А также упражнялись в вокале. Непорядок? Еще какой.
Иначе чем Наглецом Димыча мало кто из соседей называл.
Только глуховатая Алиса Матвеевна из соседнего подъезда, пожалуй, и не писала жалоб на поведение молодежи. Не вызывала ОМОН, не подавала никаких заявлений в инстанции. В детстве и юности она крепко дружила с бабушкой Димыча, потом поссорились, лет тридцать пять не общались. А ближе к смерти Анны Петровны снова начали приятельствовать, ходить друг к другу в гости, чаевничать и обсуждать прошлое. Видимо, теплое отношение к покойной подруге – Алиса Матвеевна перенесла на ее внука. Во всяком случае, она никогда не желала ему и друзьям – гореть в аду. Не пыталась вырубить молодежи свет. Не писала гневных замечаний на дверях квартиры. Но опять же она была глуховата… И не страдала, в отличие от многих других.
Вполне понимаю остальных соседей! Из песни слов не выкинуть, Димыч вел себя крайне пакостно. Именно как настоящий наглец. А то, что не со зла, а от отсутствия репетиционной базы… Ну… Кому от этого легче? Тем, что на одной площадке с ним? Тем, что сверху или снизу?
В итоге однажды они столкнулись ночью, за полночь, в сквере за домом. Димыч, когда освобождался, выходил прогуляться со старой дворняжкой, которая осталась ему в наследство вместе с квартирой. То, что он не выкинул, никуда не дел довольно противного вида собачонку, а заботился о ней, в глазах Алисы Матвеевны, добавляло парню несколько плюсов.
То, что собачка оглохла раньше времени – второй вопрос. Но она, к счастью, была… сильно немолода и не выла, не буйствовала во время репетиций музыкантов, наоборот, преспокойно дрыхла на кухне.
Итак. Димыч с Мефодием на поводке и Алиса Матвеевна встретились за полночь. Кивнули друг другу и разошлись.
Ночной моцион пожилой дамы через несколько секунд был прерван сначала визгом, а затем паническим воем собачки, оханьем Димыча и шумом падения стокилограммового тела молодого музыканта в кусты.
Алиса Матвеевна хоть и была не самой юной барышней, но сохранила живость ума и определенное бесстрашие. Она не бегом, но быстрым шагом пошла назад. И через сколько-то мгновений обнаружила примечательную картину.
Метался и визжал несчастный Мефодий, с разбега наступивший на стекло, глубоко срезавший подушечки двух пальцев. Кровь хлестала из лапки. Хозяин собачки, не выпустив поводок, лежал без сознания. Как позже выяснилось, он страдал чем-то вроде гемофобии. Не мог видеть даже маленьких ран или небольшого носового кровотечения. Сразу в обмороки грохался.
Алиса Матвеевна, на счастье обоих страдальцев, сорок лет оттрубила медсестрой в хирургии. И чтобы напугать ее или лишить душевного равновесия, требовалось нечто большее, чем целая невредимая тушка Димыча в кустах и порезанная лапка Мефодия.
Алиса Матвеевна подтянула к себе собачку, осмотрела повреждения, сняла с головы шарф, туго забинтовала лапку, успокоила Мефодия. А потом похлопала по щекам, пощипала за мочки ушей – словом, без нашатыря, подручными средствами привела в чувство владельца пострадавшей псинки. Димыч от запаха крови пытался повторно потерять сознание, но у Алисы Матвеевны особо не забалуешь. Она ему не позволила.
Вручив собачку самому хозяину, Алиса Матвеевна пошла рядом, время от времени возвращая Димычу ясность ума с помощью щипка или пощечины, а также бодрящих непарламентских выражений.
Через полчаса все абсолютно наладилось.
Мефодий, с обработанной лапой, в сделанном на скорую руку из тонкой пластиковой миски красном воротнике (чтобы не снимал повязку), попил воды и дремал на полу, под столом на кухне.
Димыч сидел на табурете, хлебал крепкий сладкий чай и записывал, что делать дальше, к кому завтра пойти показать собаку, так как сам он обрабатывать рану отказывался наотрез.
В процессе попытки наладить диалог… Алиса Матвеевна слышала плохо, но при этом не орала, как многие глухие люди, чем сбивала Димыча с толку, Димыч придумал, как пообщаться нормально. В двухстороннем режиме.
Сбегал к себе в квартиру за небольшой колонкой. Подключил. Стал говорить в микрофон. О, счастье. Теперь Алиса решительно слышала каждое слово собеседника. Но вместе с ней, как вскоре выяснилось, и соседи. Явилась пара самых вредных. Заодно обругали и Димыча. Тут в процессе перепалки Алиса осознала размеры катастрофы и мучений почти половины дома…
Спросила, а почему Димыч не найдет себе более подходящее место для занятий с друзьями? Потому, что нет денег на аренду? Что же за узкий подход? Что за косность мышления?
Как мы уже упоминали, с соображалкой у самой Алисы был полный порядок. Неужели даже через знакомых? Никакого подвала в каком-нибудь нежилом помещении не найти?
Алиса и вдохновленный ею Димыч за три недели обошли десяток хоть как-то подходящих зданий. В итоге в одном из них, в бывшем ДК, где директорствовал друг дочери Алисы, договорились о бесплатной аренде немаленькой комнаты на год за помощь дворнику зимой в расчистке снега на территории…
А также за игру на площадке на праздниках перед ДК. Но речь шла не про рокерские или модерновые вещицы. Начальство ДК нуждалось в подходящих к разным случаям популярных, любимых народом песнях. Тут Димыч пытался ворчать. Типа он не такой. Это не для него. Он про искусство. И так далее.
Но Алиса Матвеевна не дала ему испортить малину. Мол, хорошие музыканты могут освоить три десятка мелодий, не развалятся исполнить. Это тренировки ради, профессионального роста для.
Надо ли говорить, что лапа Мефодия зажила до того, как дом вздохнул и расслабился. Ибо музыка переехала на новое место жительства.
P. S. Мефодий прожил еще лет десять. Оказался практически собачьим вариантом Мафусаила. Димыч по ходу дела познакомился с милой девушкой ветеринаром Лизой… Со временем выяснилось, что у них есть много общего и кроме заботы о здоровье седого смешного песика.
Неряха
У энергичной аккуратистки Милы ненаглядный двухметровый сынулик женился внезапно. Маму не предупредил: поставил перед фактом. Что уже, вчера в девять утра расписались запросто без всяких свадеб.
Мила в обмороки падать не стала. Еще чего не хватало. Сцепив зубы, поздравила драгоценного мальчика. Обняла, поцеловала. И скомандовала:
– Вези! Показывай.
Поехали к Диме домой (сын уже лет пять как жил отдельно в бывшей бабушкиной квартире) – знакомиться с новоявленной невесткой.
Открыли дверь.
– Здравствуйте.
На пороге Милу с Димой встретила маленькая узкоглазенькая девушка. Джинсы. Футболка в обтяжку… Это при нулевом размере. Два трогательных коротких хвостика. Робкая, чуть заискивающая улыбка. Плосковатое лицо. Приплюснутый носик. Ой, вэй.