Ледяное сердце - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Лебедева cтр.№ 35

— У меня всё хорошо, отец, не волнуйся, — ответила я искренне. В данный момент я действительно чувствовала себя счастливой. Так что у отца не было причин сомневаться в моей правдивости.

Он сразу расслабился и позволил тревоге отступить.

— Я действительно волновался всю дорогу, дочь, не зная, какой встречу тебя здесь. Оборотни бывают настойчивы в достижении своих целей. А ты наполовину человек и понятие истинной пары может быть тебе недоступно. Я боялся, что тебя силой принудили к этому браку, но теперь вижу, что это не так.

Ох, папочка, знал бы ты, как всё обстоит на самом деле. Но в мои планы не входило вовлекать родителя в решение моих проблем. Я всё для себя решила и не намерена отступать.

— Мне показалось, или Эрдану нездоровится? — спросил отец.

Ну вот, я же говорила, что от него трудно что-либо скрыть. Мне надо быть вдвойне осторожной, чтобы не посеять в его душе сомнения на счёт своей откровенности.

— Ему действительно нездоровится, — подтвердила я предположения отца, но лекарь обещал, что уже завтра он будет в порядке.

— Это хорошо, потому что нам с твоим будущим мужем надо обсудить детали предстоящего брака. Подписать бумаги, очень много бумаг. Всё же он берёт в жёны не крестьянскую дочь, у которой из приданного лишь сундук с тряпьём.

Я нервно рассмеялась, вспоминая серебряные рудники, чуть было не стоившие мне жизни. Эрдан вряд ли оценит столь широкий жест моего отца. Он и сам владеет немалыми сокровищами, находящимися в горах. Зачем ему рудники? Только лишняя головная боль.

— Не будем о делах, — я как могла постаралась уклониться от обсуждения неприятной темы, — лучше расскажи, что нового дома.

Со времени моего отъезда прошло не так много времени. Вряд ли что-то успело кардинально измениться. Но мы оба знали, о чём или вернее о ком я не решаюсь спросить напрямую.

— Люсинда отправилась в монастырь, где проведёт остаток своих дней.

Отец не стал юлить и начал с самого главного. А я представила великолепную Люсинду в монашеском одеянии, и на краткий миг мне стало её жаль. Глупая, какая же она глупая. Сама себя лишила радостей жизни. Чего ей не хватало? За что она так сильно меня ненавидела, если решилась на убийство? Никогда мне не понять эту женщину.

— А как Лерой? — спросила я о брате.

Лицо отца озарилось улыбкой.

— Малыш растёт и набирается сил. Он уже пытается вставать на ноги и ужасно сердится, когда они его подводят. Но не сдаётся и пробует снова и снова. Уверен, в скором времени нам всем будет за ним не угнаться.

Мы ещё немного поговорили о малыше Лерое, о доме. Задерживаться надолго я не стала, памятуя о том, что отцу нужен отдых.

За дверьми меня ждала Майя. Ну кто бы сомневался, что она и тут меня найдёт. Девочка выглядела сердитой и слегка встревоженной.

— Ты хочешь от нас уехать? — огорошила она меня вопросом. — А как же я? Как же мы с Эрданом? Ты совсем нас не любишь?

Я даже растерялась от стремительного напора и необоснованности обвинений.

— С чего ты взяла, что я уезжаю? — вопросила строго.

Майя сразу поумерила свой пыл. Перестала метать в меня громы-молнии и, потупившись, еле слышно произнесла:

— Так об этом все говорят.

— В следующий раз, — произнесла я наставительным тоном, — если захочешь что-то выяснить наверняка, не слушай чужие сплетни, а иди сразу ко мне. Ты уже не маленькая, чтобы каждое произнесённое слово принимать на веру. Слугам, видно, заняться нечем, если они выдумывают разные небылицы.

Я злилась, и было с чего. Неприятно было осознавать, что кое-кто в замке по-прежнему желает от меня избавиться.

Как ни странно, моя неприкрытая злость вернула Майе обычное расположение духа. Она вновь превратилась в неунывающую девочку-подростка и, подхватив меня под руку, потащила на занятия к наставнику Керану. В принципе, я была не прочь немного отвлечься от проблем, а заодно пополнить свои знания, но ведь за этим последует урок у Данайи.

Я мысленно застонала. Мне хватило сегодня физической нагрузки, но от Майи так просто не отвяжешься. Придётся идти с ней на тренировку.

Мрачные стены монастыря Святой Бригитты произвели на Люсинду тягостное впечатление. Герцогиня, измученная долгой дорогой, ночёвками на шумных постоялых дворах, непрекращающейся тряской в карете, мечтала поскорее добраться до места. Но когда увидела то убожество, где отныне ей предстоит жить, чуть было не взвыла в полный голос от жалости к себе и ненависти к мужу и его дочери. Именно их она винила во всех своих несчастьях. Жажда мести вспыхнула в ней ярче пламени.

Люсинда ещё не знала, как и когда она сумеет отомстить своим обидчикам, но не сомневалась в том, что этот день непременно настанет. Мириться со своим поражением, женщина не собиралась.

Настоятельница монастыря встретила её неприветливо. Вид спесивой герцогини породил в ней волну злорадства. Не пройдёт и месяца, как от гордой красавицы останется лишь жалкая тень. В монастыре безжалостно расправлялись с теми, кто мнил себя выше других. Грязная работа, холодная келья, полуголодное существование на хлебе и воде — вот лишь малый перечень того, что получали в наказание непокорные послушницы. Для особо упрямых имелись ещё и розги, и карцер с крысами.

Люсинде понадобилось гораздо меньше времени, чтобы дойти до того состояния, когда смерть начинает казаться желанным избавлением от мучений. Но в ней по-прежнему кипела злость. Она то и не давала женщине решиться на последний отчаянный шаг.

В убогой келье не было даже зеркала. Из личных вещей Люсинде разрешили оставить лишь костяной гребень. Правда, волосы пришлось укоротить почти наполовину. Герцогиня не умела самостоятельно за ними ухаживать и к концу первой недели они сбились в жуткий колтун, который проще было обрезать, чем расчесать.

Люсинда догадывалась, что с её внешностью произошли существенные изменения. Достаточно было взглянуть на огрубевшие руки с поломанными ногтями, с шелушащейся кожей и довольно болезненными трещинами, которые время от времени начинали кровоточить, чтобы понять, от её былой красоты не осталось и следа.

Вместо того, чтобы поддаться жалости к себе и ночи напролёт биться в истерике, слёзно умоляя о пощаде, Люсинда начала планировать побег. В её душе ширилось и росло что-то тёмное и неумолимое, наверняка губительное для всего живого. В другое время и при других обстоятельствах, она, быть может, испугалась этой неведомой силы, но сейчас старалась подпитывать её своим гневом, позволяя себе растворяться в ней без остатка.

И вот настал тот день, когда наложенные в детстве печати не выдержали растущего давления и слетели окончательно. Тёмная сила, заключённая в Люсинде с самого рождения, вырвалась на волю. В одно мгновение она преобразила свою носительницу до неузнаваемости.