История алхимии. Путешествие философского камня из бронзового века в атомный - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Зотов cтр.№ 47

Рис. 34

Врачи, занимавшиеся химиатрией, держали все свои лекарства и компоненты для их изготовления в специальных шкафах. В доме, где родился исторический Фауст, в немецком Книттлингене, был найден закрывающийся инкрустированный шкафчик, по всей видимости использовавшийся для хранения медикаментов, ядов или алхимических ингредиентов (35). На это указывают символы: треугольники, обозначающие четыре стихии, пиктограммы меркурия, сульфура и соли, а также сама форма шкафа, шестиконечная звезда, которая служила знаком философского камня, поскольку напоминала все четыре элемента, совмещенные воедино. В центре по кругу написано слово Элохим — одно из имен Бога. Видимо, такой тематический предмет декоративного искусства был призван создавать нужную атмосферу в приемной известного лекаря и намекать на его величайшие познания в тайных искусствах.

Рис. 35

Алхимики любили украшать свои лаборатории красивыми приборами. На этой переносной печи для дистилляции, принадлежавшей ландграфу Морицу Гессен-Кассельскому (1572–1632), размером всего лишь 44 на 41 сантиметр, мы видим гербы аристократа и его жены, а также не имеющие отношения к алхимии орнаменты (36). Предназначенная для изготовления алхимических лекарств печь, по всей видимости, никогда не употреблялась по назначению, и служила престижным объектом, который демонстрировали изумленным гостям лаборатории.

Рис. 36

Иногда алхимики использовали в своей работе элементы магии. Единственным материальным свидетельством такой практики остаются фигурки альраунов, которых златоделы держали в специальных клеточках (37). Альрауном называли искуственное существо, созданное человеком из корня мандрагоры и способное находить клады. Этому корню приписывали магические и лекарственные свойства, не в последнюю очередь из-за того, что очертаниями он напоминает человека. Альрауна также называли «висельным человечком» из-за способа его сотворения.

Рис. 37

Согласно легендам, фиксируемым уже в XVI в., происходило оно следующим образом:

В одиннадцатом часу ночи пойти с черной собакой под виселицу, где невинно повешенный пролил свои слезы на траву [имеется в виду сперма или моча]; там она [главная героиня] должна хорошенько заткнуть себе уши паклей и шарить руками по земле, пока не наткнется на корень мандрагоры, и, не обращая внимания ни на какие крики этого корня, который представляет собой вовсе не естественное растение, но дитя, порожденное невинными слезами повешенного, обнажить себе голову, обвязать его шнурком из своих собственных волос, привязать его другим концом к черной собаке и затем побежать прочь, так что собака, бросившись вслед за ней, выдернет корень из земли, причем сама неминуемо будет тут же убита молниеносным толчком землетрясения Кто в это решительное мгновение недостаточно плотно заткнет себе уши, может помешаться на месте от ужасного крика

Затем будущего альрауна купали в вине, одевали и придавали корню человеческие черты:

Готового альрауна хранили в запертой клеточке со стеклянной дверцей, чтобы он не убежал. Этого альрауна в богато украшенной клетке, скорее всего, не использовали в реальной практике, и он изначально был создан для продажи коллекционеру мистических редкостей.

Уже в XVII в. коллекционеры собирали монеты и медали из алхимического золота, предметы оккультного толка, украшенные таинственными алхимическими символами и декоративные предметы, связанные с алхимией, для своих кабинетов редкостей. Со временем коллекционировать стали и сами алхимические ингредиенты. До наших дней дошли обширные собрания, благодаря которым мы можем знать, как именно выглядели те или иные вещества, описанные алхимиками. К примеру, в коллекции немецкого ученого Вольфганга Шнайдера (1912–2017), сегодня хранящейся в Техническом университете Брауншвайга, находится более чем 1200 субстанций, произведенных с XVII по XX вв. Ученый собирал экспонаты для коллекции буквально везде: покупал в музеях, аптеках, университетах, у частных компаний и коллекционеров, находил на раскопках в Раммельсберге и в Брауншвайге. Изучая подобные коллекции (38), мы смотрим глазами алхимиков на такие ингредиенты как vitriol (купорос) или caput mortuum (краситель, сделанный из окиси железа, колькотар).

Рис. 38

После изобретения Иоганном Гутенбергом в 1440-х печатного станка книги об алхимии стали вытеснять рукописи. Несмотря на то, что адепты пытались хранить свои секреты подальше от чужих глаз, они быстро оценили удобство печати рецептов. Вскоре алхимические рукописи стали массово подготавливать для печати — иногда не только дословно копируя, но и доделывая или переписывая (в те времена с текстами часто обращались вольно). Рукописи, для которых уже была сделана печатная версия, чаще всего считались абсолютно бесполезными и иногда даже передавались рыбакам, чтобы те заворачивали в пергаменные листы рыбу.

Следуя за традицией украшать манускрипты красивыми рисунками, первопечатники стали создавать иллюстрированные титульные листы и фронтисписы — изображения, находящиеся слева от титульного листа произведения. Иногда они же могли служить своего рода обложкой для книги без переплета. Фронтисписы вскоре стали использоваться издателями в качестве своего рода рекламы книги и ее краткого визуального описания. Читатель, следуя за красивой приманкой, например, таинственными алхимические символами, соблазнялся покупкой книги, а владелец печатного издания мог, опираясь на фронтиспис, напомнить себе или друзьям об основных положениях произведения. Фронтиспис иногда раскрашивался вручную и нередко был единственным изображением во всей книге. Во многих случаях вместо специального изображения на странице рядом с титульной красовался портрет автора, а иногда на самой титульной странице появлялись небольшие изображения — виньетка, издательская марка или небольшая картинка, имеющая отношение к названию или сюжету. Так как алхимики часто сами печатали свои книги, мистическим смыслом могли быть нагружены даже некоторые издательские марки, а в редких случаях и водяные знаки на бумаге (специальные изображения, уже с XIII в. маркирующие производителя бумаги, видимые только на просвет).