История алхимии. Путешествие философского камня из бронзового века в атомный - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Зотов cтр.№ 4

Рис. 3b. Гравюра, иллюстрирующая даосскую технику «наполнения портала». В тексте указано: «Младенец принимает форму и появляется на свет. К моменту, когда эликсир уже приготовлен, хорошая мать заботится о своем чаде; на следующий день ци начнет циркулировать, а Совершенный повернется лицом к Божеству». Алхимик И Чжэньжэнь указывает, что если ее «готовка» подходит к концу, а сам «эмбрион» уже стал круглым, по прошествии десяти месяцев он отделится от плаценты и родится на свет «младенцем». Так «младенец» начинает жить в «пещере ци», т. е. наполняется энергией.

Рис. 4. Даос практикует внутреннюю алхимию. Он пропускает эссенцию цзин, содержащуюся в сперме, по позвоночному столбу, чтобы она достигла мозга, а затем повлияла на формирование бессмертного зародыша в «киноварном поле», которое изображено внизу живота как тигель для алхимических реакций. Алхимик также производит «омовение сердца», т. е. медитирует, чтобы очистить мысли и избежать волнений. Сердце, как и даньтянь, представлено в виде алхимического сосуда.

Китайские алхимики гармонизировали энергию ци не только принимая эликсиры, соблюдая диету, выполняя обряды, медитируя, делая гимнастические и дыхательные упражнения, массируя себя и особым образом глотая слюну. Одной из важнейших техник внутренней алхимии считался секс. Продление жизни достигалось при помощи совокуплений, которые должны были предваряться медитацией, семикратным скрежетанием зубов (техника, позволяющая накапливать «нефритовую» слюну), чтением молитв богам и воскуриванием священных благовоний. Само даосское соитие описывалось как долгое, нежное и неторопливое. Алхимики верили, что эссенция цзин, содержащаяся в мужском семени, и женская эссенция, находящаяся в менструальной крови, питают друг друга (почти такая же теория была у Аристотеля: сперма и менструм, соединясь вместе, порождают ребенка). Тело женщины они уподобляли алхимическому тиглю, а тело мужчины — печи (5). Мужчина и женщина соединялись как инь и ян для взаимной пользы: обилие партнеров потому поощрялось, а целибат и безбрачие порицались как неестественные практики, укорачивающие жизнь. Однако растрата семени была недопустима, и даосские монахи использовали особую технику оргазма без эякуляции: они считали, что могут перенаправлять семя по позвоночному столбу, дабы эссенция цзин питала мозг и помогала выращиванию «младенца». В действительности во время оргазма даос просто нажимал на место между анусом и мошонкой, уретра закрывалась, и эякулят попадал в мочевой пузырь. Даосские трактаты давали подробные описания сексуальных техник не только для мужчин, но и для женщин: с помощью алхимии девушка могла трансформировать себя в мужчину. Впрочем, мужчинам были уготованы более простые пути к долголетию: техника перенаправления семени могла осуществляться и при помощи самоудовлетворения.

Рис. 5. Дракон и Тигр занимаются любовью

Слева изображено соединение противоположностей: мужчина восседает на драконе, воплощении ртути, а женщина — на тигре, аллегории свинца. Они одновременно влюблены и противостоят друг другу, так же, как энергии ян и инь. Противоположность двух принципов подчеркивают разделяющие их барьеры: огонь Юга и пресмыкающиеся (змея и черепаха) Севера преграждают путь влюбленным и олицетворяют противоборство стихий. В определенных школах даосизма половой акт воспринимался как своего рода борьба между мужчиной и женщиной за возникающую во время него энергию.

Справа — аллегория совместной работы мужчины и женщины над взращиванием бессмертного эмбриона. Алхимики обмениваются энергиями: он теперь сидит на тигре, а она — на драконе; ян внутри инь, а инь внутри ян (так же, как на знаменитой «эмблеме» даосизма: на черном поле инь присутствует белая точка ян и наоборот). Оба зверя направляют энергию на взращивание бессмертного эмбриона в области даньтянь, которую символизирует алхимический сосуд в центре изображения.

В синкретических трактатах по алхимии XVIII–XIX вв. выращивание «младенца» описывается вне каких-либо сексуальных практик, столь важных для даосов, и происходит это именно под влиянием строгой конфуцианской этики. Авторы описывают даосских «монахинь»: это девственницы, отказавшиеся от мяса и вина, пытающиеся достичь бессмертия и омоложения — но, опять же, не в качестве женщины, а в качестве мужчины. Такая внутренняя алхимия исключает все формы сексуального поведения, хотя в синкретических трактатах ничего не говорится о запрете женской мастурбации, а также предлагается техника «помазания головы маслом радости Будды» без стимуляции гениталий. Женщина могла трансмутировать красное в белое, т. е. свою кровь и ее эссенцию в энергию ци, помогая себе при помощи массажа груди.

При рассмотрении общих черт европейской и китайской алхимии может возникнуть впечатление, что на даосские практики бессмертия воздействовали не только местные религиозно-философские школы; были и внешние влияния, а именно — западная, александрийская натурфилософия. Уже на заре сравнительного исследования истории науки Европы и Китая было замечено, что два важнейших алхимических символа Запада и Востока — уроборос и инь-ян — похожи друг на друга как две капли воды (6). Однако вряд ли Запад здесь повлиял на Китай. Известно, что в Поднебесной еще до появления алхимии существовали изображения змей, кусающих себя за хвост: они встречаются как в виде декоративных колец из нефрита, так и в виде фресок в даосских храмах. Несмотря на то, что контакты между китайскими и западными алхимиками могли установиться уже вскоре после завоеваний Александра Македонского (IV в. до н. э.) и экспедиций китайского путешественника Чжана Цяня в другие азиатские страны (II в. до н. э.), мы о них ничего достоверно не знаем. Последние археологические данные показывают, что древние греки могли вдохновлять своими скульптурами строителей терракотовой армии еще в III в. до н. э., о многочисленных контактах Китая c Римом и Византией свидетельствуют как находки монет, так и исторические данные об обоюдных посольствах. При всем этом, единственным прямым влиянием европейских представлений об алхимии на китайскую иконографию с натяжкой можно назвать одно позднесредневековое китайское изображение мужчины, держащего в руках уробороса (7).