Омерта. Книга вторая - читать онлайн книгу. Автор: Лана Мейер cтр.№ 88

Индонезийская тюрьма отличается от многих, что я видел, еще и тем, что здесь чертовски жарко. Думаю, заключенные счастливы солнцу во время редких прогулок, но прохладной темнице, после таких прямых и испепеляющих лучей рады не меньше.

Меня и Дэниела встречает загорелый мужчина в форме. Его выражение лица — первое строгое и недружелюбное, что я вижу в этой стране. Работа в тюрьме оставляет след даже на доброжелательных по своей природе Индонезийцев.

Мы проходим внутрь, минуя аскетичные и пустующие площадки. Ныряем внутрь узких коридоров, глубже погружаясь в прохладную и зловещую атмосферу этого места.

— Я оставлю вас одних, — говорит Дэниел, останавливаясь у одной из металлических дверей. Следом за ним, замирают все. Кинг кидает выразительный взгляд на полностью закрытую камеру, пока сотрудник тюрьмы открывает мне вход массивным ключом.

Прохожу внутрь, ощущая, как внутренний зверь мгновенно встает на дыбы.

Мой прицеленный взор сразу находит старика Ди Карло. Выглядит он дерьмово. Мне жаль, что это до этого «дерьмово» довел его не я.

Доменик поднимает голову. Грязные, сальные, черные волосы спадают на его лицо. Но даже их пряди не скрывают полнейше отсутствие сожаления о совершенных за жизнь злодеяниях, на его лице.

Морщины, шрамы от проблем с кожей, потрескавшиеся веки и губы — вся грязь его истлевающей души переносится на лицо кричащей печатью. Печать уродства, которую формируют годы бесчеловечности.

На миг, я вижу поразительное сходство между нами.

Я словно смотрю в свое отражение. Или…в свой изуродованный временем и совершенными грехами портрет, который мог бы нарисовать Бэзил Холлуорд. (*художник, написавший портрет Дориана Грея, в одноименном романе)

Меня тошнит от знакомых черт, которые я замечаю. Лицо Доменика Ди Карло — это мое будущее, на случай если я не сдержу обещание, данное Амелии.

Доменик издает тяжелый выдох и, подавив усмешку, выплевывает:

— Ну что, сынок. Кто-нибудь из них сдох? — ублюдок сразу бросает мне вызов.

Перед взором алеет, кулаки накаляются от желания причинить обидчику моей семьи боль. Мгновенно преодолевая расстояние, между нами, я отвешиваю ему мощный удар по челюсти.

Следом идет второй и третий. Голова Доменика мотается из стороны в сторону, словно боксерская груша. Мужчина падает на койку с железными прутьями. Я пинаю его под дых, слыша хруст его нижних ребер.

Блядь. Я убью его. Я убью его здесь и сейчас!

Коктейль из агрессии и ярости проносится пульсацией по венам. Я превращаюсь в чудовище, способное растерзать с жестокостью голодного Гризли.

Я давно не испытывал такого острого желания убить человека.

— Такой агрессивный. Истинное, — бормочет Доменик, сплевывая на пол алый сгусток. — Настоящий представитель нашего ублюдочного мира и мой сын по крови, — давай, ублюдок, я дам тебе время на последнюю исповедь.

— Киан, Мия слишком прекрасна для тебя, — с непозволительной нежностью в сторону Амелии, вдруг произносит он. — И ты знаешь об этом. Она нежная, невесомая. Невинная. Она всегда будет такой. И когда-нибудь она проснётся и поймет, что не в силах изменить тебя и зловонный след чужой смерти и преступлений, которые ты совершал. Она никогда не сможет быть с таким чудовищем, как ты, — тяжело дыша, я позволяю ему продолжить. — Только в кино женщины любят бандитов и ублюдков. Иначе бы твоя мать, которую я сделал своей игрушкой, никогда бы не сбежала от меня. Я любил свою игрушку. Так любил. Я был нежен с ней. По-своему. В перерывах между наказанием, я был очень нежен с ней…я любил Кармеллу. Больше себя самого, больше долбанных денег. А она сбежала. Ушла от меня, — фразы Доменика становятся все более одержимыми, нечленораздельными, нездоровыми.



Я предполагаю, что моя мама по несчастливому стечению обстоятельств попала в его лапы тридцать лет назад. А потом, ей удалось сбежать.

— Она предпочла кочевать по грузовым трейлерам, а не ездить на роскошных машинах, в которых я ее трахал. Позже, я узнал, что заблудившись ночью, она забрела на ферму этого жалкого простолюдина. Там он её и нашел однажды утром. В стоге сена. Ублюдок. Ему крупно повезло, найти бриллиант в чертовом сене, воняющим навозом, как и он сам…

— Если ты любил её, какого черты ты лишил её жизни? — хватая его за ворот футболки, хладнокровно впечатываю его в стену.

— А ты бы не убил, Киан? Раздвинь твоя принцесса ноги перед любителем сена. Она принадлежала мне. ТОЛЬКО МНЕ! Девять лет я искал её. И я нашел. Когда увидел тебя, подумал, что ты выродок Томаса. Иначе бы забрал тебя в семью еще тогда, и все сложилось бы совершенно иначе. Но Морте решил прибрать тебя к своим рукам, Киан. Твоя мать была той еще шлюхой, соблазняющей мужчин одним взглядом. Он был влюблен в мою игрушку. И решил забрать в свою семью ее сына. Ох уж эти итальянские страсти…слишком много горячих мужчин и слишком мало красивых женщин. Поэтому, такие как твоя мать, Мия и Селена — всегда будут пользоваться спросом.

Он рассуждает о женщинах, как о мясе. Как о товаре, выставленном на рынке стройным рядом.

Вновь поддавшись закипающей ярости, я сдавливаю его дряблое горло одной ладонью. Доменик начинает задыхаться, а я намерен медленно сжимать свой кулак крепче, мучительным образом вытянув из него жизнь.

— Не смей омрачать память о моей матери. Еще одно грязное слово и я отрежу твой долбаный язык. Ты просто чертов садист, который держал ее у себя. Я в этом не сомневаюсь. Как и держал взаперти Мию. Не говоря уже о том, что ты задумал сделать с маленькой Селеной. А она твоя дочь!

— Она не моя дочь, — многозначительно протягивает Доменик, заливаясь истеричным и омерзительным смехом. — Но я, итак, уже рассказал тебе достаточно. Все свои тайны я заберу с собой в могилу…ты ведь убьешь меня, сынок? Убей меня. Умоляю, убей меня, — его больной взор хаотично бегает из стороны в сторону. — Давай, отомсти за Кармеллу, за свою кровь, Киан. По-настоящему! Яви мне зверя! Я так скучаю по ней. Я хочу умереть, я хочу к ней, — продолжает умолять меня он. Ди Карло явно находится на грани адекватности. — Убей меня.

Черта с два я убью тебя.

Ослабеваю хватку на его горле, позволяя дышать.

— Я не убью тебя, — озвучиваю свой приговор я. — Ты будешь гнить в тюрьме. Всю жизнь. Ты будешь задыхаться несколько лет в этих стенах, пока не будешь мечтать…получить в подарок мыло и веревку. Даже не рассчитывай на то, что смертью я избавлю тебя от страданий.

— А если я сбегу? — зловеще хрипит Доменик, сверкнув взглядом. В его глазах отражается безумие, паника. Всепоглощающий ужас. Он явно рассчитывал на другой исход событий.

— Тогда я убью тебя таким образом, что ты пожалеешь, что не остался в тюрьме, — обещаю я, разворачиваясь к выходу.

— Киан! Как ты можешь поступать так со своим отцом? — упав с постели, он встает передо мной на колени.