Космолёт за горизонт - читать онлайн книгу. Автор: Шурочка Матвеева cтр.№ 53

Но с ним тоже всё как-то изменилось. Их общение стало вроде теплее и ближе, но та искра, что скользила раньше от каждого взгляда, каждого прикосновения — она ушла бесследно. Даже поверить трудно было, что это с ним Кира ещё вчера так жарко целовалась. Он был соратник, сообщник, брат. Ничего интимного, волнующего тело. Дружба и притяжение душ — гораздо более сильные, чем любая страсть. Гипотетически.

Так было, пока Димка не притащил видео-коммуникатор. Влад, конечно, не мог видеть лица своей собеседницы. Димка, которого он попросил удалиться вон, тоже. А вот Кира могла.

Незнакомка подходила Корнилову. Куда больше, чем Катька, это следовало признать. Оно и к лучшему — весь этот воистину идиотский поход с грубым неумелым флиртом раздражал даже как воспоминание. После всех несчастий Катька стала прежней, пусть вздорной, но заботливой и верной подругой. И Тони снова был рядом, а это чего-то да стоило.

Впрочем, сейчас это не имело значения.

Важен был только Влад, бледный сильнее обычного, судорожно вцепившийся пальцами целой руки в край одеяла.

И она — сумрачная дева с полотен прерафаэлитов, с гордым челом и крутыми кольцами локонов, обрамлявших изысканно-прекрасный лик. Богиня, демоница, фейри с холмов земной Ирландии. Живая современная женщина так выглядеть точно не могла.

Вот только узор татуировки на оголённом плече и модный в этом сезоне топ с одним рукавом-крылом не оставляли простора воображению.

И боль, застывшая в невидящем взгляде Влада — тоже.

— Корнилов, ты рехнулся? — спрашивала она. — Конечно, я не прилечу на другой конец галактики только для того, чтобы держать тебя за руку. Прости, но у меня есть другие дела.

— Мэй, послушай…

Он говорил спокойно, но в этом спокойствии было что-то более неестественное, чем в остекленевших глазах.

— Нет, я сказала. Деньжат, если надо, подкину. Об остальном не проси.

— Я не прошу, Мэй. Просто я отчего-то смел надеяться, что тебе не совсем безразличен.

— Ты был прав. Я тебя ненавижу, какое уж безразличие. Но выпить за твоё счастливое спасение от неминуемой смерти это нам не помешает. Научишься заново ходить, пригласи меня в «Красный дождь». Буду ждать. Чао, милый.

Кажется, она хотела сказать что-то ещё, но этого Кира не узнала, потому что Корнилов одним движением руки отправил коммуникатор в стену. Разбил, конечно. Вдребезги.

А потом закрыл рукой лицо.

Кира боялась дышать. Надеялась, что он её не заметит. Зря, конечно.

— Выходи, — сказал Влад, когда немного овладел собой. — Я тебя слышу. Чувствую аромат твоей кожи, волос.

Краска бросилась Кире в лицо. Но ведь она не обязана с ним разговаривать? Только помогать? Вдруг она и правда андроид?

— Кира, — не оставил ей и крохи надежды Влад, — выйди отсюда, пожалуйста. И дверь за собой закрой.

Она поднялась со стула. Сделала неуклюжий шаг на подгибающихся ногах.

— Как ты понял, что это я?

— Да выйди уже! — почти прорычал Влад, словно именно для того, чтобы Кира почувствовала себя полной дурой.

Она не вышла, она просто вылетела из палаты. А потом воровато прижалась к двери и слушала.

Он ведь ничего с собой не сделает? Он ведь сильный, правда? Он ведь крутой?

Он ведь сказал ей, что хочет жить даже, когда было неясно, какова будет эта дальнейшая жизнь.

* * *

Вернуться было даже сложнее, чем уйти. Но не ждать же Димку? Мало ли что.

Он сидел с закрытыми глазами. Ни следа бесстрастной маски, впрочем, не было. Разбилась в пыль вместе с коммуникатором и, видимо, сердцем.

— Со мной по-прежнему необязательно разговаривать, — ляпнула Кира первое, что ей пришло в голову. — Считай, что я твои руки на голосовом управлении.

Свет из окна так падал на его лицо, что оно казалось совсем серым.

— Сядь.

Кира послушно опустилась на свой стул. Она на нём даже дремать сидя уже научилась.

— Я… я тебя не слишком обидел? Что не обидел совсем, не ври.

Кира задумалась. Посмотрела внимательно на свои смиренно сложенные на коленках руки. Когда она вернётся домой, то сделает себе что ли маникюр какой-нибудь новомодный. А то и правда как не женщина.

— Кира, не молчи, пожалуйста, — тихо попросил Влад. — Мне тоже непросто.

— Хорошо, — спокойно ответила она. — Ты меня обидел, пусть и не по собственному желанию, а от нервов этих всяких. Ты меня обидел. Не слишком. А я взяла и не обиделась. Совсем. Потому что я так хочу.

Лёгкая полуулыбка на его лице стоила многого.

— И быть при мне сиделкой хочешь?

— Ага, — она пожала плечами. — Скучно в этом вашем туристическом раю. Развлекаюсь я так.

Ещё одна улыбка.

— Потрясающе.

Кира вдохнула, выдохнула, собралась с мыслями. Она была так себе собеседницей и не очень подходила на эту роль. Но что делать, если как всегда больше просто некому?

— Ну а как ты думал? Я же получила близкий доступ к самому Владу Корнилову. Могу находиться рядом, смотреть, сколько хочу, даже трогать иногда. Разве простой смертной вроде меня что-то светило бы в менее драматических обстоятельствах?

А вот эта усмешка уже похожа на прежние, до трагедии.

— И как? — заинтересованно спросил Влад. — Много, кхм, рассмотрела?

— Достаточно, — стараясь, чтобы голов звучал весело, заявила Кира.

— Только не говори, что тебе ещё и понравилось, — фыркнул Корнилов.

Вообще-то понравилось. Это Кира прекрасно осознавала.

Если забыть об обстоятельствах, в которых они все оказались, то игнорировать то, какие чувства у неё вызывала эта запредельная близость с полузнакомым красивым мужчиной, было невозможно.

Он был хорош до невозможности. Даже сейчас, даже после болезни, операции, с ввалившимися щеками и тенями, глубоко залегшими под глазами. Кира могла сидеть и смотреть на его совершенный профиль часами. Она и сейчас это делала — потому что то, как серебрилась упавшая на острую скулу прядь волос в неверном освещении, игнорировать глупое женское сердце оказалось не в состоянии.

А ещё теперь она знала — слишком близко, ближе, чем должно чужим людям — тепло его кожи, стук сердца под руками, то, как он закусывает губу, справляясь с эмоциями, если думает, что никто его не видит, то, как мечется в кошмарных снах, как деревенеют мышцы его лица, когда всё плохо, и он чувствует собственную беспомощность перед происходящим.

Она хотела бы узнать ещё его искренний смех, то, каким он бывает, когда сбрасывает свой порядком изрубленный, но всё ещё надёжный доспех. Пока сквозь совершённую маску прорывались только боль и гнев. Но ведь может и что-то другое, да?