Сын теней - читать онлайн книгу. Автор: Джульет Марильер cтр.№ 36

— Как твое имя, наглый выскочка? — закричал Конал. — Назови мне его, чтобы я знал, чей сын поверженным ляжет у моих ног в конце поединка!

Но Конлайх не ответил ни слова, храня данное матери обещание. Последовала короткая, жестокая схватка, за которой Кухулин и его воины с интересом наблюдали с крепостной стены. И в конце этой схватки вовсе не вызвавший упал на землю побежденным.

Потом я рассказала, как мальчишка побеждал любого воина, выходившего за ворота замка с мечом, топором или дубиной, пока сам Кухулин не решил принять вызов, поскольку ему понравился разворот плеч юноши и ловкость его прыжков. Он даже, вне сомнения, увидел в нем что-то от себя самого.

— Я спущусь и сам займусь этим парнем, — произнес он. — Он кажется мне достойным противником, хоть и немного нахальным. Посмотрим, как он справится с искусством самого Кухулина. Если он выстоит против меня, пока солнце не опустится за эти вязы, я с почетом призову его к себе в дом и сделаю одним из своих соратников, если таково будет его желание.

И он спустился со стены, и вышел за ворота, и сообщил юноше, кто он и что задумал. «Отец», — прошептал Конлайх, но вслух не сказал ни слова, ибо был верен данному матери обещанию и не хотел его нарушать. Кухулин почувствовал себя оскорбленным нежеланием противника назвать свое имя. Он начал бой, гневаясь, что никогда не приводит к добру.

Мужчины согласно забормотали. Я наблюдала за Браном. Просто не могла ничего с собой поделать, он ведь сидел совсем рядом со мной, и лицо его было освещено светом костра, в который он смотрел с очень странным выражением лица. Что-то в моей истории привлекло его внимание там, где другие ничего не заметили. Не знай я, что он за человек, я бы сказала, что в его выражении есть нечто сродни испугу. Наверное, просто игра света, сказала я себе и продолжила рассказ:

— Так вот… это был такой бой, какой нечасто можно увидеть. Суровый, опытный воин против быстрого, пылкого юноши. Они бились на мечах и на топорах, кружились то в одну, то в другую сторону, то туда, то сюда, приседали и распрямлялись, подпрыгивали и изгибались так быстро, что временами сложно было разобрать, кто из них где. Один из наблюдателей на стене заметил, что фигурой и осанкой они были как две горошины из одного стручка. Солнце опускалось все ниже и ниже и, наконец, достигло вершины самого высокого вяза. Кухулин подумал было прекратить поединок, поскольку на самом деле он всего лишь играл с нахальным мальчишкой. Его собственное боевое искусство далеко превышало способности безымянного противника, и он планировал длить испытание не дольше отмеренного им самим срока, а после протянуть руку дружбы.

Но Конлайх, в безумной надежде продемонстрировать свои способности с лучшей стороны, сделал искусный выпад мечом и хоп! В его руке оказалась рыжая прядь волос Кухулина, аккуратно срезанная с головы. На секунду, на одну лишь секунду, безумие битвы обуяло Кухулина, и не успел он сам понять, что происходит, как издал дикий рык и погрузил свой меч глубоко в тело противника.

Вокруг меня зашумели голоса: лишь некоторые слушатели видели, как это бывает, но все поголовно ощутили ужас происходящего в сказании.

— Как только Кухулин это сделал, безумие оставило его. Он выдернул меч, и кровь Конлайха рекой потекла на землю. Люди Кухулина спустились, сняли с незнакомца шлем, и тут обнаружилось, что он всего лишь мальчик, чьи глаза уже затуманились от дыхания смерти, чье лицо все белело и белело, пока солнце садилось за вязы. Тогда Кухулин расстегнул одежду мальчика, пытаясь облегчить его последние страдания. И увидел маленькое золотое кольцо на цепочке. То самое кольцо, которое подарил Уатах почти пятнадцать лет назад.

Бран приставил руку ко лбу, скрывая глаза. Он по-прежнему, не мигая, смотрел на огонь. Что я такого сказала?

— Он убил собственного сына… — прошептал кто-то.

— Своего ребенка, — произнес кто-то, — собственного ребенка.

— Было слишком поздно, — коротко сказала я. — Слишком поздно сожалеть. Слишком поздно даже для прощания, поскольку в тот самый момент, когда Кухулин понял, что он наделал, последняя искра жизни покинула его сына, и дух Конлайха отделился от тела.

— Это ужасно, — потрясенно произнес Пес.

— Это печальная история, — согласилась я и подумала, возможно ли, чтобы хоть один из них как-нибудь связал ее с собственными деяниями. — Говорят, что Кухулин внес

мальчика в дом на собственных руках и позже похоронил его со всеми почестями. Но история умалчивает о том, что он говорил и что чувствовал.

— Мужчина не может сотворить такое и просто отбросить в сторону, — очень тихо заметил Альбатрос. — Это останется с ним навсегда, хочет он того или нет.

— А что же его мать? — спросил Пес. — Что она сказала, узнав об этом?

— Она была женщиной, — сухо ответила я. — В истории о ней не говорится более ни слова. Полагаю, она оплакала свою потерю и жила дальше, как это свойственно женщинам.

— Это ведь в какой-то степени и ее вина, — произнес кто-то. — Если бы он мог назвать свое имя, с ним бы не стали драться, а пригласили войти.

— Его тело пронзила мужская рука. Мужская гордость направляла удар Кухулина. Мать ни при чем. Она хотела только защитить своего сына, поскольку знала, каковы мужчины.

Мои слова встретило молчание. Похоже, история наконец-то заставила их задуматься. После предшествовавшего смеха настроение у всех было мрачное.

— Вы считаете, я сужу вас слишком строго? — спросила я, поднимаясь.

— Ни один из нас никогда не убивал своего сына, — в ужасе произнес Паук.

— Вы убивали чужих сыновей, — тихо ответила я. — Любой мужчина, умирающий от удара вашего ножа или от взмаха тонкого шнурка, сын или возлюбленный какой-нибудь женщины. Каждый из них.

Никто ничего не сказал. Я решила, что оскорбила их. Через некоторое время кто-то встал и снова наполнил кружки элем, а кто-то подкинул дров в огонь, но все молчали. Я ждала, что заговорит Бран и, возможно, прикажет мне заткнуться и не сметь огорчать его славных бойцов. Вместо этого он поднялся, развернулся на каблуках и ушел без единого слова. Я смотрела ему вслед, но он исчез как тень под деревьями. Ночь была очень темной. Мужчины начали вполголоса переговариваться.

— Посиди немного, Лиадан, — ласково попросил Альбатрос. — Выпей еще эля.

Я медленно села.

— Что с ним такое? — спросила я, глядя за освещенный круг. — Что я такого сказала?

— Лучше оставить его в покое, — пробормотал Пес. — Он дежурит сегодня ночью.

— Что?

— Новолуние, — ответил Альбатрос. — В такие ночи он всегда дежурит. Сказал нам обоим, чтобы шли спать. А сейчас ушел, чтобы снять с караула Змея. Довольно разумно.