Морпех. Ледяной десант - читать онлайн книгу. Автор: Олег Таругин cтр.№ 46

Степан коснулся набедренного кармана, пощупал. Пусто. На всякий случай сунул руку и в другой, хотя прекрасно помнил, что держал нож именно в правом. Тоже нет. Получается, потерял? Очень интересно, очень… Нет, в том, что китайская безделушка могла случайно выпасть, он не сомневался: накувыркался и наползался он за последнее время неслабо. И во время боя в Южной Озерейке, и позже. Вот только как она в таком случае оказалась в раскопе на территории бывшего плацдарма? И что все это означает? Знак, что поисковики нашли на Малой Земле не его останки? Так в последнем он и без этого не сомневается, по всем параметрам кости никак не могли принадлежать ему. Намек на то, что это — не его мир? Допустим, какая-нибудь параллельная реальность, как называют подобное писатели-фантасты? Реальность, в которой военные археологи и вовсе не обнаружили среди старых костей артефакт из будущего? Ну, как вариант, наверное, сойдет. Хотя это ровным счетом ничего не объясняет, конечно.

— Потеряли чего, тарщ старший лейтенант? — спросил Аникеев, закончив возиться с магазином. Закатившийся куда-то под сиденье патрон он так и не нашел.

— Что? — дернулся, возвращаясь в реальность, Степан.

— Гляжу, вы задумались о чем-то, а затем по карманам шарить стали. Вот я и подумал, может, обронили что? — пояснил рядовой.

— А, да нет, пустяки. Ножик у меня перочинный был… трофейный. Видать потерял. Да и хрен с ним, не жалко. Другой найду, лучше, немцы не жадные, поделятся.

Поколебавшись пару секунд, Иван покопался в кармане и неожиданно протянул морпеху перочинный нож, тот самый поддельный «викторинокс»:

— Часом не этот?

И торопливо пояснил, видимо, заметив что-то во взгляде Алексеева:

— Вы не подумайте, тарщ старший лейтенант, я его случайно нашел! Я ж про мародерство помню, по карманам фрицевским не лазаю! Он в том овражке, где мы минометную батарею захватили, просто так на земле валялся. Ежели ваш, так забирайте, мне чужого не нужно.

Судя по страдальческому выражению лица, последняя фраза далась рядовому путем определенных душевных терзаний: ножик с его точки зрения был уж больно хорош.

— Н-нет, у меня другой… был, — с трудом протолкнув в горло вязкий комок, мотнул головой старлей. — С черными накладками, и подлиннее немного. И лезвие всего одно.

— Значит, можно оставить?! — просиял Аникеев. — Классный ножик, я таких раньше и не встречал. Все ребята обзавидуются, когда увидят!

— Оставляй, понятно. Честный трофей.

В голове Степана царил сумбур.

Получается, это Ваньку в том окопе откопали? А второй тогда кто, неужели старшина? Найденные бойцы были пулеметчиками, это точно — он сам видел проржавевший «Максим» и кучу коробок с лентами. Погибли, как пояснил Виктор Егорович, заваленные на своей позиции близким взрывом немецкого снаряда или авиабомбы. Они — не они? В принципе, Левчук с трофейным пулеметом обращается грамотно, наверняка и отечественные не хуже знает. Ну, допустим, все-таки они. И что ему в этом случае делать-то? Нельзя же позволить погибнуть единственным в этом времени боевым товарищам! Приглядывать, выбирая момент, когда можно будет их спасти? Чушь, поскольку вовсе не факт, что Семен Ильич с Ванькой всегда будут рядом. Да и откуда ему знать, когда именно тот снаряд рванет или бомба упадет? Может, завтра, а может, и через полгода — Малую Землю больше семи месяцев обороняли. Это, если им контрразведка не заинтересуется — смотри выше, как говорится. Твою ж мать, ну почему долбаный нож не нашел кто-то другой?! Почему именно Аникеев?! Эх, знал бы заранее, давно бы уж выкинул от греха подальше, честное слово!

Алексеев задумался. Раз нож нашелся, получается, это все-таки его родной мир? Значит, изменяя прошлое, он изменяет и свое будущее… ну, в смысле, настоящее? Как в том фантастическом фильме, где пацан, попав в прошлое, едва не угробил самого себя, помешав в определенный момент встретиться родителям? Пугающая перспективка, честно говоря… А когда, собственно говоря, его собственные родители встретились? Этого старлей не помнил. Про дедов знал — одни пропал без вести в начале войны, второй погиб… ну, в смысле, еще погибнет при освобождении Крыма в 1944 году. И тот и другой к этому времени уже обзавелись семьями и родили наследников. Но вот когда именно эти самые наследники встретятся? Или он все же ошибается? И в момент его появления произошло образование некой новой, параллельной реальности, как предполагали те же самые фантасты?

Блин, от таких мыслей голова кругом…

А с другой стороны, что это меняет? Ну, вот сверкнет у него сейчас в башке, и неким образом он наверняка узнает, что, изменив ход событий, не родится на свет. И что? Попросит остановить бэтэр, извинится за беспокойство, вылезет наружу и потопает пехом обратно, разыскивать спасательный круг, с которого все и началось? В надежде, что если запихнуть в дырку ту пулю, что так и осталась в кармане, в отличие от перочинного ножика никуда не девшись, он вернется обратно в свое время? Очень смешно. Он — боевой офицер. И эта война — теперь настолько же его, насколько и для любого другого морского пехотинца. Да и вообще, с чего он так завелся? Фантасты, параллельные реальности какие-то… усталость, видимо. Да, наверняка, все это просто усталость…

Переключившись на более конструктивные мысли, Алексеев подумал о том, как же все-таки не хватает в этом времени надежной радиосвязи. Даже нет возможности выяснить, что с их прикрытием, и стоит ли ждать удара в спину. Или же у них имеются в запасе еще целых два легких танка, как только что выяснилось, не столь уж и бесполезных? Хорошо бы, коль так: насколько он помнил историю Малой Земли, в отличие от фрицев, с танками у наших дело обстояло совсем никак. Командование учло неудачу с болиндерами под Южной Озерейкой, и еще раз высаживать бронетехнику не решилось.

Старшина тронул Алексеева за плечо, возвращая в реальность:

— Кажись, доехали, командир. Вон она, Станичка эта самая.

Степан торопливо поднялся с сиденья, поднимая к глазам бинокль. В полукилометре впереди и несколько ниже по рельефу виднелась окраина большого поселка, над которым висело сразу несколько немецких осветительных ракет. Многие дома горели, добрая половина построек была разрушена длившимся почти сутки боем и многочисленными минометными и артиллерийскими обстрелами, как нашими, так и немецкими, и бомбардировками. Порой ночное небо пересекали прерывистые нити трассирующих очередей, на узких извилистых улочках коротко вспыхивали огоньки отдельных выстрелов и взрывов. Больше ничего рассмотреть не удавалось — далековато, да и темно. А вот обещанных Кузьмину укрепленных позиций не наблюдалось вовсе: фрицы просто не успели их возвести. Да, скорее всего, пока и не собирались, даже не догадываясь, что русским десантникам удастся не только отстоять плацдарм, но и оборонять его больше двухсот дней. Отлично, значит, обойдемся без штурма и лишних потерь! Правда, потом придется все-таки объясняться с комбатом — если Олег Ильич, конечно, вспомнит про его слова. Ладно, как-нибудь отбрешется, сославшись на ошибочные данные разведки. Да и неважно все это — сейчас главное в Станичку прорваться!