Игра в саботаж - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Лобусова cтр.№ 17

Голос зазвучал так ясно, так отчетливо, что Анатолий моментально открыл глаза. Откуда здесь, в тюрьме, мама? Откуда выходить — отсюда? Как? Проломить стены, выбить потолок и, как раненая птица, взлететь вверх? Это был просто сон. Обычный сон, не имеющий ничего общего с реальностью.

Именно в этот момент резко, со скрипом, загрохотал железный замок камеры. Охрана открывала дверь.

Все внутри камеры смолкли. Охранники не появлялись здесь в такой час. И это странное нарушение уже привычного режима у всех вызвало тревогу. В тюрьме любое изменение — не к добру.

Дверь камеры распахнулась, на пороге возникли трое — двое караульных в форме и какой-то офицер высокого ранга.

Офицер выступил вперед.

— Анатолий Нун — кто?

В камере была такая тишина, что если б сейчас, в марте, пролетела муха, ее было бы слышно.

— Я, — отозвался он со своего третьего этажа.

— Встать! — рявкнуло начальство.

Анатолий поспешно слез, стараясь двигаться аккуратно, чтобы не упасть.

— Лицом к нарам!

Он повернулся. Его обыскали. Развернули лицом к камере — к морю странных, разных, человеческих глаз.

— Собирайся на выход.

— С вещами? — уточнил он.

— Можешь собрать свое барахло, — начальник жестко ухмыльнулся, — хотя тебе оно не понадобится.

Нун его не понял, хотя почувствовал в этих словах что-то очень плохое. Аккуратно сложил свои вещи в сетчатую авоську, собственно, их-то почти и не было, и пошел на выход. Его вывели в коридор. Дверь камеры захлопнулась. В коридоре было темно, пусто и холодно.

Нуна удивило то, что ему сковали руки. Обычно так делали при перевозке в другое место. Это его насторожило. Все было не так. Он ожидал, что его поведут в какой-то кабинет или в другую камеру, но его вывели в тюремный двор.

Дождь давно закончился, но плиты двора были мокрыми, кое-где даже собрались большие лужи. Было невероятно холодно. Анатолий в своей легкой одежде — осеннем плаще, в котором его и привезли в тюрьму, мгновенно попал в эпицентр этой мартовской стужи, тут же пронизавшей все его тело тысячей отравленных кинжалов. Он задрожал, ему свело судорогой ногу, а его все вели и вели через двор.

Нуну казалось, что шествие это длится бесконечно. Но через время его подвели к воротам. Справа он увидел приоткрытую дверь, его толкнули в нее. Он вошел. Это было маленькое помещение без окон, ярко освещенное, нечто вроде караульной будки. Внутри стоял стол и два стула. За столом сидел какой-то человек. Анатолий мгновенно узнал того кагэбиста, который допрашивал его и перевел к уголовникам. Его фамилия была Печерский. Он отчетливо запомнил лицо этого человека. И вот теперь видел его перед собой.

— Доброй ночи, Анатолий Львович. Вы, конечно, помните наш разговор, — начал Печерский сразу.

— Помню. — Губы Нуна еле шевелились от холода.

— И вы не изменили свое решение?

— Нет, — более громко сказал он.

— Отлично! — Печерский почему-то довольно потер руки. — Тогда нам с вами предстоит небольшое путешествие. Вещи свои оставьте здесь. Да, положите к стене, прямо на пол. И переоденьтесь. На улице холодно, а на вас плащ почти летний. Плащ тоже оставьте здесь.

Анатолий, с которого сняли наручники, положил авоську с вещами и плащ, затем натянул на себя какое-то старое пальто с меховым воротником, которое ему протянули. Оно было тяжелым и теплым. От воротника отвратительно пахло псиной. Пальто оказалось на него мало, и пуговицы он не мог застегнуть, но сразу почувствовал себя намного лучше.

В помещении появился еще один мужчина. Как и Печерский, он был в штатском.

— Это твой жмурик? — хмыкнул.

— Он самый, — в тон ему ответил Печерский.

— Руки ему сковать? — Мужчина достал из кармана своего пальто наручники.

— А зачем? — Печерский пожал плечами. — У него и так поджилки трясутся. А потом еще хуже будет.

На протяжении всего этого разговора у Анатолия буквально холодела кровь. Он вдруг понял, что сейчас его поведут убивать, но не на расстрел, так как официального приговора не было, а подло, тайно, под покровом ночи, чтобы потом оформить бумаги о естественной смерти в больнице. Для этого у него и отняли вещи, а потом переодели в чужую одежду.

Вещи будут целые, без дыр, их выдадут Розе после его смерти как доказательство того, что ее брат умер от естественных причин. Все это так ясно, отчетливо встало перед его глазами… Теперь он понимал и слова начальника в камере, и шутливое «твой жмурик». Этим жмуриком, то есть покойником, был он. Значит, речь шла о его смерти…

— Что ж, на выход, — Печерский поднялся из-за стола. Второй тут же схватил Анатолия под локоть и с силой потащил, буквально выволок из помещения.

Его вывели за ворота тюрьмы. Он увидел, что в отдалении стоит черный автомобиль. Нуна повели к нему. Второй мужчина сел за руль, а Печерский толкнул Анатолия на заднее сиденье и сам сел рядом. При этом спокойно произнес:

— Нам недолго ехать, не беспокойтесь.

Как будто он о чем-то спрашивал! Взревел двигатель, и машина покатила направо от тюрьмы. Завернула за угол, к кладбищу.

Ехали действительно недолго. Очень скоро автомобиль пересек дорогу и остановился совсем рядом с кладбищенской стеной. Двигатель заглушили.

Печерский открыл дверь и вышел. Второй мужчина вытащил Анатолия. Впереди мелькнула открытая калитка кладбища.

— Здесь, — небрежно бросил Печерский, и мужчина, еще сильнее вцепившись в Нуна, буквально потащил его через калитку.

Наконец они оказались на кладбище. Вокруг был лес из темных крестов. Под ногами чавкала разбухшая от дождя грязь. И в воздухе стоял жуткий запах прелой, гнилой листвы, какой ни с чем не спутаешь.

Нун всегда боялся кладбищ и не любил их. Они вызывали у него какой-то глубинный ужас — просто на подсознательном уровне. И никогда, ни разу за свою бурную и пеструю жизнь он не был на кладбище ночью…

Весь суеверный, панический ужас, подпитываемый темными, страшными легендами вдруг поднялся к его горлу, сжал, перекрыл воздух… Анатолию на миг показалось — еще мгновение, и он завоет. Не закричит, а именно завоет — как обезумевший зверь, завоет от этой первобытной тоски, которая вырывает сердце видом крестов, чернеющих в темном небе… Ноги его стали ватными. Он почти не мог идти, и человек, взявший его под локоть, уже буквально волочил его на себе.

— Где? — выругавшись, обернулся он к Печерскому.

— А чего далеко ходить? Да здесь!

Анатолия толкнули к одной из могил. Он увидел какой-то покосившийся крест и могильную плиту из черного мрамора. В этот момент луна вышла из-за облаков и осветила все вокруг призрачным светом. В этом свете могилы и лесá крестов выглядели еще ужаснее.