Одолей меня - читать онлайн книгу. Автор: Тахира Мафи cтр.№ 11

– Да, – говорит Сара. – Мы знаем.

Я перепрыгиваю через ступеньки.

У меня нет времени ждать лифт, кроме того, мои нервы натянуты так, что стоять я просто не могу. Перепрыгиваю через две, через три ступеньки, взлетаю, удерживаюсь рукой за перила.

Вот не ожидал, что день может стать еще более сумасшедшим.

Нурия.

Черт!

Даже не знаю, как Касл отреагирует на ее имя. Он уж давно не слышал о ней. С тех пор… да, после гибели мальчиков. Касл рассказывал мне, что отпустил Нурию, он считал, ей нужно время. Надеялся, что они воссоединятся потом, после того, как она придет в себя. Но восстали сектора, и оказалось почти невозможным найти своих любимых. Первым делом Оздоровление отключило Интернет, и без него мир в одно мгновение стал огромным и пугающим. Все усложнилось. Все почувствовали себя беспомощными. Мне кажется, никто до конца не понимал, как мы зависим от Интернета буквально во всем, вплоть до выключения света. Компьютеры и телефоны изъяли. Уничтожили. Всех хакеров разыскали и публично казнили.

Границы наглухо закрыли.

Потом Оздоровление принялось разъединять семьи. Намеренно. Сначала они заявляли, что делают это ради блага человечества. Называли «новой формой интеграции». Утверждали, что расовые отношения – самое худшее, что только есть, из-за них мы живем изолированно друг от друга, и большие семьи тоже зло – большие семьи Оздоровление относило к династиям, – и эти самые династии только укрепляют однородность среди однородных сообществ. Они заявляли: есть только один способ оздоровить общество – разрушить династии. Они выработали алгоритм, помогающий разнообразить мир, создавая сообщества с определенными соотношениями.

Только недолго Оздоровление притворялось, что печется о благе общества. Вскоре даже одного незначительного нарушения стало достаточно, чтобы тебя забрали из семьи. Опоздал разок-другой на работу, и они отсылают тебя – или, что еще хуже, того, кого ты любишь, – на другой край света. Откуда ты никогда не сможешь найти дорогу обратно.

Так случилось с Бренданом. Его в пятнадцать лет выдернули из семьи и отослали в Сектор 45. Касл нашел его и взял к себе. Лили тоже. Она из места, которое раньше было Гаити. Ей только исполнилось двенадцать, когда ее забрали у родителей. Разместили вместе с огромной группой других перемещенных детей в интернате. Эти хваленые приюты.

В восемь лет я сбежал из одного такого.

Иногда я думаю, что именно поэтому стараюсь опекать Джеймса. Чувствую некое родство с ним. Когда мы были на базе, Адам не рассказывал о своем братишке, который фактически жил в одном из приютов. До тех пор, пока мы не пустились в бега – мы с Джеймсом прятались вместе, а Джульетта с Адамом искали машину, – и я догадался, где мы. Огляделся вокруг и понял, что это за место: для кого.

Для сирот.

По сравнению с другими Джеймсу повезло больше – мало того что у него был живой родственник, так еще этот родственник жил рядом и помог ему устроить личное жилье. Я расспросил Джеймса о его «школе», и его «друзьях», и о Бенни, женщине, которая обязалась приносить ему питание, выделяемое правительством для сирот.

Джеймс обо всем рассказал.

Ночью он спал в своей кровати дома, дни проводил в приюте, вместе с другими такими же детьми. Адам приплачивал Бенни сверху, чтобы она присматривала за Джеймсом. А в конце дня десятилетний Джеймс вновь становился одиноко живущим пацаном.

Вот, наверное, почему я чувствую, что понимаю Адама. Почему я всегда на его стороне, хотя временами он просто чокнутый. Он действительно грубый, несдержанный парень – иногда совсем полный придурок, – но, наверное, тяжело осознавать, что твой маленький братишка живет совершенно один в таком месте, где издеваются над сиротами. Как не сойти с ума от того, что среди ночи твой десятилетний брат с криком и плачем просыпается от приснившегося кошмара, а ты не в силах ему помочь?

Я довольно долго прожил вместе с Адамом и Джеймсом. Кошмары повторялись ночь за ночью. Я видел, как Адам каждую ночь успокаивал брата. Как укачивал его на руках до самого рассвета. Надеюсь, со временем Джеймсу станет лучше, но не уверен, что Адам оправится от ударов, выпавших на его долю. У него явно посттравматическое стрессовое расстройство. Похоже, совсем не спит. Боюсь, он медленно сходит с ума.

Мне иногда приходит мысль…

А как бы я жил с таким грузом каждый день? Остался бы я в здравом уме? Это ведь не просто нестерпимая боль. Это безнадега. Безнадега, которая убивает.

Уж я-то знаю.

Мне в свое время хватило двух часов в приюте, чтобы я понял: взрослым доверять нельзя; и к тому времени, когда Касл нашел меня, девятилетнего беглеца, скрючившегося от холода в тележке для продуктов на обочине дороги, я настолько разуверился в человечестве, что, казалось, меня ничто уже не спасет. Понадобилось немало времени, чтобы Касл сумел полностью завоевать мое доверие. Вначале я все свободное время проводил, отмыкая запертые двери и украдкой роясь в его вещах. В тот день, когда Касл меня застукал, я сидел в его шкафу, рассматривал в альбоме старые фотографии. Я был так уверен, что он отдубасит меня палкой, что чуть не наделал в штаны. От испуга я то становился невидимым, то снова проявлялся. А он, вместо того чтобы наорать на меня, сел рядом и спросил про мою семью; я сказал, что все умерли. Он поинтересовался, как это произошло. Я только качал головой. Не смог рассказать. Не думал, что когда-нибудь смогу.

Касл совсем не рассердился.

Он, кажется, даже не обратил внимания на то, что я рылся в его личных вещах. Просто положил мне альбом на колени и стал рассказывать о своей семье.

До этого дня я никогда не видел, чтобы он плакал.

Когда я наконец нахожу Касла, он не один. И не в себе.

Назира, Хайдер, Уорнер и Касл – все вместе выходят из конференц-зала, и только близнецы выглядят так, будто им все по барабану.

Я пытаюсь отдышаться, все-таки преодолел шесть пролетов лестницы, но голос хриплый, когда я спрашиваю:

– Что случилось? – Киваю Уорнеру и Каслу. – Вы почему такие испуганные?

– Потом, позже, – тихо отвечает Касл.

Он совсем не смотрит на меня.

– Я должен идти, – говорит Уорнер и удаляется. По коридору, все дальше и дальше.

Я смотрю ему вслед.

Касл тоже собирается слинять, я хватаю его за руку.

– Эй! – Пытаюсь поймать его взгляд. – Девушки искали тебя, нужно поговорить. Это серьезно.

– Да, – отвечает напряженно. – Я видел все их сообщения. Уверен, это потерпит. После симпозиума. Мне нужно время, чтобы…

– Нет. – Удерживаю его. – Это очень серьезно.

Наконец Касл, кажется, понимает всю важность того, что я стараюсь до него донести. Его плечи деревенеют. Глаза сужаются.

– Нурия, – говорю я ему.