Создатель - читать онлайн книгу. Автор: Денис Калдаев cтр.№ 11

Поначалу ей было страшно сидеть на пляже в окружении сектантов, но Нейт предложил девочке относиться к этому как к игре, и вскоре «молитвы» вошли у них в привычку. Возвращаясь в укрытие, они часто смеялись над собой.

«Просто невероятно! – иногда думал он. – Я живу в секте, и у меня есть дочь!»

Случалось, он видел на берегу собравшуюся вокруг старика толпу. Они с Сифинь благоразумно обходили стороной эти сборища. Однако ему всегда было любопытно наблюдать, как сектанты преклоняются перед своим пророком.

Нейт с ужасом смотрел на его повелительно простертые руки, сверкающие глаза и высохшее тело, покрытое белой накидкой. Видимо, они сшили ее из своей одежды. Старик вызывал у Нейта то неприятное чувство, которое ощущаешь, когда тебе выбивают почву из-под ног. Нейт подавленно отводил глаза и говорил Сифинь, что нужно поторопиться.

Терзавший его вопрос о том, как он попал сюда, оставаясь без ответа, постепенно трансформировался в другой – как отсюда выбраться. Мучительное копание в воспоминаниях надоело ему, он понял, что устал рыться в памяти. Это всегда оканчивалось ничем.

Однажды они с Сифинь пришли на берег и сели в отдалении от кромки воды, за спиной у большинства молящихся. Вскоре появились и другие. Куда ни глянь, по пляжу маячили фигуры сектантов. Они стягивались к берегу, точно муравьи к куску сладкой дыни.

Их лица напоминали гротескные маски, движения выглядели плавными и неторопливыми. Нейт насчитал в поселении полторы сотни мужчин, почти столько же женщин и девять детей. Он привык смотреть на них, определяя степень фанатичности – достаточно было заглянуть человеку в глаза или послушать его речь, чтобы оценить, насколько тот любит и предан Маркусу.

Почти у всех горел во взгляде странный огонек, а на губах замирала неприятная полуулыбка. Такая, как ему казалось, бывает у убийцы, сбежавшего из тюрьмы.

Их голоса тоже звучали странно – отрывисто, толчками.

– Не все из них слепо верят, – говорил Нейт Брахуру. – Думаю, наберется как минимум человек двадцать, которые только делают вид, что молятся океану.

– Вполне вероятно, – рассеянно отвечал тот.

Нейт ждал появления рыжей девушки лет восемнадцати. Высокая, тоненькая, гибкая. Он всегда с интересом наблюдал за ней. Она напоминала ему солнце среди этого беспросветного мрака. Ежедневно, утром и вечером, она сидела на одном и том же месте, рядом с небольшой заводью, и молилась волнам.

Она казалась ему красивой, и эта красота никак не вязалась с ее верой в Маркуса. Возникал странный диссонанс. Почему она верит в него? Все дело в обезвоживании? Она тоже потеряла рассудок?

Ее руки с тонкими, сложенными чашечками пальцами касались бедер, глаза смотрели на волны, губы шептали молитву.

Поначалу Нейт был уверен, что сможет вывести ее из этого транса. «Мне удастся ее разбудить, – думал он. – Уж меня-то она должна послушать. Я разумен, в отличие от них. Я объясню ей». Однажды он осмелился, обратился к девушке, но она промолчала.

– Почему вы верите в него? – спросил он осторожно.

Она ответила ему едким, обжигающим взглядом, от которого ему стало не по себе. Больше он не предпринимал попыток, лишь молча наблюдал за ней во время их с Сифинь псевдоритуалов.

Но в тот день девушка подошла сама, и это было в высшей мере странно.

– Знаете, почему он велик? – спросила она.

Нейт никак не ожидал вопроса.

Изумленно покачав головой, он приготовился слушать.

– Во-первых, он спас всех. У нас не было воды. И он дал ее нам. – Девушка будто говорила заученную речь. Ее губы шевелились медленно и механически. – Во-вторых, его породил океан, а значит, он велик. И еще: его музыка прекрасна.

– Он… он ведь мог случайно найти ручей, – возразил Нейт. Он обескураженно смотрел на нее, не зная, что сказать от волнения. – Как и любой из нас.

Сифинь молча слушала.

– Нет, – ответила девушка. В ее глазах горел яркий огонек веры. – Маркус создал его.

Нейт хмурился и улыбался одновременно.

– Нельзя всему верить на слово, – сказал он, чувствуя, как барабанит в груди сердце.

– Маркус всегда говорит правду.

Нейт вздохнул и спросил:

– Откуда вы знаете, что его «породил океан»?

Она отвернулась, плечи ее задрожали.

– Так сказал Маркус.

Доказывать что-то было бессмысленно.

– Да, – согласился Нейт. – Он очень велик.

Но он все же решил, что в ее взглядах произошел какой-то сдвиг. И нужно вновь поговорить с этой девушкой. Ему казалось, что, общаясь с ним, она постепенно восстановится. И странно, что она сама к нему обратилась.

– Эта женщина меня пугает, – шепнула ему на ухо Сифинь.

На обратном пути они сделали крюк и прошли мимо лодки сектантов. По утрам два рыбака, прихватив остроги, выходили на ней в океан. По сути, это был двухметровый сучковатый кусок бревна с выдолбленной полостью.

У лодки, развалившись на песке, дремал крупный краснолицый мужчина. «Похоже, он охраняет ее круглые сутки», – подумал Нейт. Но, если бы его получилось отвлечь – например, ночью, – появился бы отличный шанс отсюда уплыть.

– Хорошая лодка, – тихо сказал Нейт.

– Какая-то кривая, – ответила Сифинь.

– Зато плывет, наверное, здорово.

Девочка рассмеялась, и он не смог сдержать улыбку.

На пригорке, в значительном удалении от шалашей, работало несколько десятков мужчин. Каменными топорами они рубили древесный молодняк, разбрызгивая млечную, липкую смолу. Они уже сложили громадный сруб и теперь строили крышу.

Нейт поднял глаза и хмуро уставился на строение.

– Напоминает Вавилонскую башню.

– Старик мечтает о церкви, – ответил, не глядя, Брахур. – Вот только, к сожалению, он имеет мало общего с богом.

– Как Мирия?

– Лучше.

Она шла на поправку, и для Брахура это было огромной радостью.

Наступила полиурическая стадия, которая сопровождается облегчением состояния больного. Руки и ноги Мирии больше не выглядели опухшими, взгляд прояснился.

– Я очень за нее рад, – сказал Нейт.

Брахур коротко кивнул.

Он сидел на земле и острой палочкой выцарапывал что-то на куске коры.

Сифинь слонялась рядом и выкладывала листьями на песке солнце. Иногда она подбирала камешки или прутики, изучала их и равнодушно бросала.

– Что ты все время пишешь? – спросил Нейт.

– Это заметки. Дневник.

Обычно он отмечал на коре все, что казалось ему важным или просто интересным: обезвоживание, обгоревшие спины, всеобщая потеря памяти, секта, отец и его напуганная дочь.