Хотелось опровергнуть его слова, попытаться доказать
неправильность его выводов, но я сдержалась. Объяснить ситуацию, не раскрывая
секретов, не выйдет, так что придется засунуть гордость подальше и сменить
тему. Андрей, кажется, почувствовал моё настроение и проявил похвальную инициативу:
- Он так и не сказал, куда мы едем? – уточнил парень.
Я кивнула.
- В горы. Там снег и холодно, отсюда все эти сумки с теплыми
шмотками, - объяснил Вестник.
- Ещё ехать и ехать, - заметила я, прикинув расстояние до
ближайшего мало-мальски убедительного хребта.
- На свежем воздухе лучше думается, - пожал плечами Андрей,
- Таков расчет.
- Возможно, - я не была так уж уверена, что Джейсон
нуждается в свежем воздухе. Горы – не густонаселенный город, в этом вся
разница. Хочет изолировать меня, избавить от многочисленных раздражителей в
лице моих живых и потенциально мертвых родственников, друзей и приятелей. И
меня обуздает, и их защитит. Неплохая тактика.
- До ближайшего лыжного курорта неделя пути, - заметила я,
после непродолжительной паузы.
- Жаль, что мы не умеем перемещаться.
- Было бы неплохо.
- Мы с Луком редко общаемся. Я почти не нуждаюсь в чужих советах.
Отвык от его общества, - признался парень.
- А я только-только привыкла, - откровенностью на
откровенность ответила я.
Андрей никак не прокомментировал мои слова, встал с
покрывала, потянулся и молча вернулся к машине. Ни обиды, ни расстройства его
поведение не вызвало. Андрей оказался необременительным и каким-то прозрачным,
словно привидение. Общение с Вестником делало меня почти такой же равнодушной,
как он сам. Похоже, кроме выразительной и неординарной внешности, в этом парне
нет решительно ничего яркого, индивидуального. Он – настоящая рабочая машина,
мыслит трезво, без намека на существование сердца. Я задумывалась такой же
точно, и это вызывало во мне волну неприязни к тем, кто сеет «зерна истины».
Ничего, Джейсон увезет меня далеко-далеко и вплотную
займется моей подготовкой к полноценной работе. Придется взять себя в руки и
научиться контролировать собственные эмоции, иначе нас раскусят и тогда, если
верить словам наставника, мало не покажется никому. О тех, что остались дома,
думать не хотелось. Побег грозил обернуться командировкой или трудовым
отпуском, второе вероятнее. Сбежать от проблем, да ещё и не по своей воле,
прекрасный способ прийти в себя. Совесть не мучает – ибо, не я инициировала, и
душа отдыхает – ибо, что сделано, то сделано. За ночь, проведенную в машине
почти в полной тишине, рядом с задумчивым наставником и двумя другими
погруженными в себя спутниками, я о многом успела подумать, более того – мне
удалось загнать отупляющую боль подальше в сердце, это оказалось проще, чем я ожидала.
Всё-таки человеческая природа удивительна и непредсказуема. В нас есть всё для
того, чтобы жить с любой бедой, с любым горем, с любой виной – это одновременно
и здорово, и ужасно.
- Не скучала? – Джей материализовался рядом со мной, там,
где ещё недавно сидел Андрей.
- Самую малость, - чувствуя себя на удивление хорошо,
призналась я.
Джей улыбнулся.
- Стерпелось-слюбилось? – усаживаясь прямо на траву,
предположил Лук. Он приоделся, сменив шорты на льняные брюки, а
майку-алкоголичку на серую боксерку.
- Даже с Андреем, - указывая взглядом на полуголого
Вестника, сообщила я.
Джейсон насторожился, Лук расплылся в улыбке.
- Знал, что найдете общий язык, - кивнул он своей лохматой
детской головой.
- Я же просил… - начал Джейсон, но я жестом дала понять, что
всё прекрасно помню.
- Он сам заговорил, - объяснила я, - Просто поддержала
разговор.
Наставник расслабился.
- Есть будешь? – протягивая пакет с пока неизвестными мне
продуктами, предложил Джей.
- Не откажусь, - запуская руку в целлофановую тару, кивнула
я.
- И мне что-нибудь, - заметив наш междусобойчик, попросил
Андрей.
- Тогда и мне, - поддержал Лук. В исполнении ребенка слова
прозвучали весело, даже немного игриво.
- Я рассказал, что мы едем в горы, - сообщил Андрей.
- Рад, что Лёва не пыталась тебя убить, - заметил Джейсон,
пряча улыбку.
- Не рискнула, - совершенно серьезно подтвердил Андрей.
- Ты нам ещё пригодишься, - безжалостно бросила я. Андрей
даже не улыбнулся, сосредоточенно кивнул и отнял у меня только-только
развернутый шоколадный батончик. Джей тут же протянул мне свой, опасаясь, как
бы я не ввязалась с блондинистым громилой в шуточный бой, на который тот
совершенно явно провоцировал.
- Жуем и отправляемся, у Андрея своей работы хватает, идея с
бессрочным отпуском заманчива, но нереальна, - старательно изображая
серьезность на детском лице, заявил Лук.
- Как тебе удается воспринимать всерьез его указания? – едва
сдерживая улыбку, поинтересовалась я у Андрея.
- Он умеет убеждать, - пожал плечами парень. Звучало весомо,
так что я не решилась продолжать подтрунивания. Если Блуду удается справляться
с невозмутимым громилой, то у меня нет никаких причин сомневаться в его умении наставлять
и руководить. У них в паре сразу ясно, кто ведет, не то, что у нас с Джеем.
Андрей поехал с нами, хоть и признался, что против собственной воли. Не думаю,
что Джейсону удалось бы заставить меня делать то, чего я не хочу, если бы речь
не шла о жизни и смерти.
Закончив обед или скорее ранний ужин, мы запихали в машину
оставшиеся пакеты и сами расселись в уже традиционном порядке – Андрей с Луком спереди,
мы с Джеем сзади. На этот раз дальнейшая поездка не вызывала у меня приступов
неопознанной тоски, лишь привычное дорожное волнение. Теперь я очень хотела
ехать, меня радовала компания и легкость, с которой расстояние убивает во мне
боль, грусть и чувство вины.
* * *
На десятом часу нашей поездки после нескольких неудачных
попыток поспать в машине, я принялась канючить, выпрашивая остановку в
каком-нибудь мотеле, хоть где-то, где можно найти нормальную кровать и
вытянуть, наконец, затекшие ноги. Оказавшись в комнате с кондиционером и
постелью, я тут же завалилась спать, но выспаться так и не смогла – на
протяжении тех часов, что мне удавалось не просыпаться, происходила нешуточная
борьба с ночными кошмарами. Снилась последняя встреча с Кристой, наш странный
скомканный разговор, снилось видение про Макса в палате Кристы, они оба должны
умереть, из-за чего грустная картина их общения в больнице становилась
по-настоящему пугающей. Что, если я больше никогда их не увижу?
Уснув в четыре часа утра, проснулась почти в восемь,
насквозь мокрая, в противных мурашках и с давящим чувством в груди. В комнате не
было никого, кроме меня, я настояла на этом перед тем, как лечь, теперь же была
не рада такому решению – чье-то присутствие всегда помогало мне быстрее
справиться с последствиями кошмаров.