Ад Восточного фронта. Дневники немецкого истребителя танков. 1941–1943 - читать онлайн книгу. Автор: Ганс Рот cтр.№ 48

Мы, бойцы, сейчас будто выгоревшие изнутри, а снаружи – будто побитые. Так всегда бывает после упорных и изнурительных боев, сменяемых периодами затишья. Лица наши почернели, исхудали. Мы все время куда-то бредем, таща за собой оружие и боеприпасы, лишь изредка приседая передохнуть у какой-нибудь воронки. Наши глаза покраснели и припухли от дыма и постоянных ночных бдений. Трудно вообразить себе горший хлеб, чем заработанный нами.

Мы снова на позиции «Южный поселок», на наиболее укрепленном участке плацдарма. Небо серое, покрытое сизыми дождевыми тучами. Земля перемешана и перепахана так, что, кажется, вот-вот начнет кровоточить из тысяч воронок, больших и малых. Высота перерыта хаотически проложенной системой огневых позиций. Окопы пехотинцев, воронки от бомб, колючая проволока – все это трудносозерцаемая картина уродства.

Наш этот проклятый «поселок» представляет собой намертво скрепленный монолит, противостоящий любым попыткам прорвать его. Целый месяц его безжалостно обрабатывали молотом разрушения. Неся астрономические потери, Советы сумели пробиться едва ли не вплотную к нам. Не один элитный батальон обрел здесь гибель ради нескольких метров отвоеванной территории. Здесь целыми бригадами выгорали большевистские танковые войска. Только за период с 10 июля по 24 августа было уничтожено 978 танков ^[47]. Однако Советы так и не достигли цели – одолеть последние 50 метров и укрыться в выгодно расположенных развалинах «поселка».

С войсками я встретился у реки Сосна. С зимы я постоянно мотался между Харьковом и Ржевом – всегда оказываясь там, где труднее и опаснее. Позже наше «цыганское» подразделение перебросили в Воронеж, и теперь мы ожидали здесь дальнейших распоряжений. Кое-кого в подразделении уже не было, однако основной костяк еще оставался. Чудеса, да и только!

Распоряжения поступили сегодня. Первоначально нам предстояло остаться здесь, у Сосны. Убогие помещения потребуют подготовки к зиме. Просто невероятно – неужели нас, загнанных, издерганных охотничьих собак, наконец оставят в покое? Мы терпеливо и ответственно приступили к переоборудованию помещений. Тут хватает работы: тут уплотнить, там подкрасить.

Теперь же нас волнует другой вопрос: когда мы все же получим приказ на выступление? И приказ этот прибывает, как всегда, вовремя. В один прекрасный день приезжает вестовой: «Всем готовиться – через два часа дивизия должна быть на марше!» Все было здесь очень хорошо, но долго так длиться не могло. И два часа спустя мы уже направлялись в сторону Воронежа.

Мы на колесах! Жара расплавленным свинцом плывет над нами. Приказ на марш поступил как раз тогда, когда в Воронеже что-то затевалось. Ну а как иначе? Мы настроились не обращать внимания на проблемы в ходе марша – на жару и пыль. Нам предстояло одолеть много, и нас ждали под Воронежем. Ох, как нас там ждали! Ландшафт тоскливый, однообразный – совершенно ровная, пустынная, однообразная равнина. До самого горизонта. Ну и пыль, конечно. Вперемешку с жарой. Видимость из-за пыли – не более нескольких сотен метров. Пехотинцы шагают где-то далеко впереди, как всегда бодро и решительно. А жара под 30 градусов!

Чем ближе мы к Воронежу, тем пустыннее и тоскливее пейзаж. Не так давно здесь гремели бои – шла кровопролитная, ожесточенная битва. Дороги – просто широкие полосы пыли, прорезающие пейзаж без единого деревца. В этом есть что-то восточное, наверняка так же выглядят торговые пути где-нибудь в Монголии. Они напоминают реки – реки из пыли: расходятся, снова сливаются, потом расходятся опять.

И вдруг дорога сужается. Мост. Мост через заболоченную, заросшую речушку. Едва мы минуем мост, как дорога снова расширяется и снова соединяется с притоками. Пыль прибита колесами бесчисленных грузовиков, а ее углубления и рытвины и, в особенности, цвет придают ей сходство со слоновьей шкурой.

До Воронежа 30 километров. Видимо, город лежит там, где впереди поднимается огромное облако черного дыма. Во время небольшого привала мы слышим доносимые ветром отголоски канонады – аккомпанемент одного из самых страшных сражений Восточного фронта. Мимо тянутся бесчисленные колонны грузовиков с боеприпасами. Со стороны фронта – санитарные машины – одна за другой, белые флаги с красным крестом развеваются на ветру. Все эти машины забиты до предела. Наши лица посерьезнели, мы-то понимаем, что ждет нас в ближайшие дни.

До Воронежа 20 километров. Теперь нам навстречу движутся длинные цепи эвакуируемых. Это последние из города. Женщины, старики, дети, больные и немощные бредут по обеим сторонам песчаной дороги на юг. Все нагружены скарбом, который успели прихватить до того, как он оказался под развалинами. Несколько километров мы едем вдоль этой печальной процессии.

И вдруг в воздухе засвистело. На небе – облачка разрывов зенитных снарядов. С быстротой молнии мы укрываемся под придорожными соснами. А колонны эвакуированных со стоической невозмутимостью продолжают путь. Потом свист, гул, и на бреющем над нами проносятся 6–7 вражеских бомбардировщиков, сбрасывают бомбы, а потом по ошибке поливают огнем колонну беженцев.

Очень немногим из них мы смогли помочь, пожертвовав своими индивидуальными пакетами, больше ничем. В конце концов, мы на марше! Нам нужно на фронт! Туда, где клубится черный дым и уже различимо желтоватое пламя.

ВОРОНЕЖ

Сидим на камнях у огромного четырехэтажного казарменного здания. Через окна без стекол, за погнутыми и оплавленными железными прутьями, за напоминающим лунный пейзаж двором мы имеем возможность обозреть весь фронт до самой «Красной башни».

Всего считаные недели назад здесь располагался наш любимый наблюдательный пункт. Сегодня развалины опустелые – никто не рискует взбираться по ним. Из восьми отважившихся каждый доставлял вниз своего убитого или раненого товарища, кто перед ним попытался взобраться. А потом наступил момент, когда вообще никто не вернулся. Потому что некому было возвращаться – все обрели свою высотную могилу.

Направо от башни в конце казарм располагается «Казино» – тому, кто воевал в Воронеже, этот термин знаком. Здесь и в паре сотен метров на северо-запад на «Кирпичном дворе» засели русские. Вот эти две точки и господствуют над целым участком. И яростно обороняют его. Здесь полегла уже не одна тысяча человек. В течение шести дней бомбардировки, одна сильнее другой, проводились постоянно. Часами здесь, кроме огня и дыма, ничего не было. Ничего! Они не дрогнули.

После недели артобстрелов и бомбежек начинаем контратаку при поддержке танков и штурмовых орудий. И убеждаем себя, что уже после введения в бой таких тяжелых вооружений и мыши живой не останется.

Особо рассказывать нечего. К вечеру дня атаки наша дивизия, если не считать небольшого числа выживших, по сути, была разбита. Потери страшные: живой силы, техники, вооружений. Вся операция с треском провалилась. На следующий день мы еще каким-то образом сумели сдержать сильнейший натиск русских. Непонятно как. Но им все-таки удалось оттеснить нас на ту позицию, которую мы занимали до 20 октября, и основательно потрепать нас, не говоря уже о людских потерях. Их части действовали при поддержке «сталинских органов». В ту ночь началась самая ожесточенная фаза битвы за этот утопающий в крови город.