Обет колдуньи - читать онлайн книгу. Автор: Лорел Гамильтон cтр.№ 43

Келейос видела, как пламя направилось к ним, уничтожая все на своём пути. Устоит ли щит Тобина? Ей следовало ужаснуться, испугаться, но боль не оставляла места страху. Если щит не выдержит, Келейос все равно ничего не сможет поделать.

Пламя потекло поверх щита, отгораживая мир зелёным стеклом – стеклом, которое мерцало, колебалось и жаждало.

Тобин застонал, и щит прогнулся, потом застыл. Пламя соскользнуло и потекло туда, откуда пришло.

Келейос не могла вспомнить, чтобы она этой ночью растратила всю магическую силу, но её больше не было. Может быть, она слишком серьёзно ранена, чтобы ею пользоваться. День-два отдыха и помощь целителя, и она могла бы избежать разрушения с помощью чародейства. Единственная сила оставалась у неё – травное колдовство. Тобин продержится ещё часы, но не дни. Что у неё есть из ингредиентов? Пепел, горелое дерево, сушёная кровь и – по ощущениям – свежее дерево, если оно ей очень понадобится. Лежала она на горелом камне. Пепел для круга, камень в основание, кровь для символов, а может быть – сажа. Может сработать.

Она заставила себя сесть, баюкая правую руку. На ладони коркой засохла кровь, безымянный палец и мизинец, похоже, вывихнуты. При каждом движении руку пронзала резкая боль. Без всякого целителя можно было сказать, что в руке серьёзный перелом. Отломочки кости тёрлись друг о друга, кисть была почти раздроблена. Как ни старайся, не вспомнить, когда это случилось. Нога и рука выше локтя, просвечивающие через разорванные и почерневшие доспехи, покрылись волдырями. Потайной кинжал на правой руке сплавился с броней и с кожей. Кинжалы составляли пару, и если разрушить один, магия из них уходила. Что-то случилось с правой стороной лица, что-то очень болезненное. Как рука и нога, она по крайней мере обгорела. Здоровой рукой она хотела потрогать лицо, но остановилась. Потом будет время ужасаться. Если она не найдёт целителя, то смерть Счастливца станет для неё больше, чем памятью. От сидячего положения потекла струйка крови из открывшейся неглубокой раны живота, но ведь она не должна быть неглубокой. Лезвие вошло глубоко, и она должна была бы истечь кровью. Ощупав живот пальцами, она почувствовала, что рана закрывается. Не иначе, как Джодда.

Когда-то она ощутила кожей ожог от клейма. Но сейчас была совсем Другая боль. Она была тошнотворной, всепоглощающей. О ней нельзя было забыть. В неподвижности она мучила ничуть не меньше, и потому можно двигаться, если надо.

Судя по высоте солнца, день клонился к вечеру. Тобин отлично справился со щитом. Если бы заклинание было лишь против зла, оно бы не потребовало стольких усилий. Наверное, тут было и что-то ещё, кроме зла, раз юноша потратил столько энергии. Или он действовал в спешке и стал жертвой собственной ошибки?

Она осторожно встала на левое колено: ещё не так больно. Кажется, левая сторона тела невредима. Здоровой рукой она взялась за полусожженную балку и с трудом встала на ноги. Завопила и чуть не упала, когда вес тела пришёлся на правую ногу. Мир завертелся, но остановился. Келейос стояла, глубоко дыша, сосредоточиваясь на каждом движении. Она шепнула:

– Сиа, смилуйся. Дай мне пройти этот круг. Отступив от балки, за которую она держалась, Келейос стояла, тяжело дыша, с трудом сглатывая слюну и борясь с тошнотой от ожогов и переломов. Шагнула, хромая, вперёд, и ещё раз, и ещё раз. Как только она пошла, зеленое зло потекло в её сторону. Она могла обойти круг, потому что должна была его обойти. Первую часть можно выполнить отсюда. Она ползла вдоль круга, разметая левой рукой пепел и обломки. Правая сторона тащилась за ней, как баржа с болью. Тварь приблизилась ещё раз. Очень важно перед песнопением очистить камень от пепла. Пламя вздыбилось волной и обрушилось на купол щита,. когда она встала на ноги, сжимая пепел в здоровой руке. И начала круг пепла. Щит прогнулся, и Тобин громко вскрикнул. Тварь всей тяжестью нависла над куполом. Все мысли-были заняты песнью, сейчас нельзя останавлййзаться. Тварь разъярялась, черпая пищу в слабости Тобина. По сторонам щит чуть подался, и солнечный свет позеленел, когда чудовище заглотило щит. Круг пепла замкнулся. Тобин на этом немного выиграл, и щит толчком восстановил прежнюю форму.

Келейос рухнула в центре круга возле обгорелой балки. Не прекращая пения, она смочила палец кровью из раны на животе и начала первый символ. Можно использовать слова, но символ короче. Слова были из древнего наречия. Правду сказать, ими пользовались не слишком часто. Много людей погибло из-за неумения правильно распознать, против какой магии они направлены.

Левой рукой она работала не так уверенно, и потому это заняло больше времени. Пламя, казалось, почувствовало приближение заклинания и бросилось на щит. Всей массой оно бросалось вновь и вновь на светящуюся поверхность. Тобин закричал высоким, тонким голосом. Щит начал поддаваться. Оставалось только два символа. Человек с палкой – это просто, но сложнее был круг, уходящий в бесконечность. Он размазался, и ей пришлось стереть его и начать снова. Купол щита уже был на ладонь от её головы, и от веса пламени казался ещё ниже. Сначала внешний край круга. Снаружи раздался приглушённый звук – будто трубный зов дракона. Келейос не обращала внимания, она уже сделала третий обвод. Пламя начало подниматься, но щит оставался сморщенным и бесформенным. Седьмой обвод был просто точкой, и она его закончила. Заклинание начало действовать, и по коже пробежали мурашки. Тобин поднял голову и с тихим стоном упал, потеряв сознание. Его щит исчез.

Снаружи медный дракон отманивал пламя на себя. Он подлетел так, что его было не достать, но достаточно близко, чтобы дать надежду и подвергнуться опасности. Это была Бригетта, одна из дракониц мастера иллюзий Малькольма, члена Совета Астранты, единственного, кто вступился за Келейос, когда её лишили ранга мастера. Чешуя дракона отсвечивала радугой. Келейос попробовала установить с драконом ментальную связь, сомневаясь, хватит ли у неё сил. Астрантийцы выводили тупых и безопасных драконов. У тех сохранялась твёрдая чешуя, но чувство магического и интеллект искоренялись беспощадно, чтобы звери были более управляемы.

Разум дракона был круговоротом хаотических мыслей – разум животного. Коснувшись разума мастера Эроара, она восприняла теперь это как кощунство, которым оно и было. Келейос послала образ себя и Тобина, подчеркнув сияние защиты и безопасность, образ Бригетты, оставившей чудовище в покое и улетающей в безопасность.

«Бригетта, мы в безопасности. Спасибо за помощь, но оставь чудовище в покое. Я поставила щит».

Драконица передала изображение улыбающегося Малькольма, потом себя самой, сжигающей чудовище, и образ издыхающего монстра. Она спикировала на зеленое пламя и отвернула в полудюйме от клубящейся смерти.

Келейос передала изображение пламенной твари, сжирающей скалы, огонь и людей. Она нарисовала, как зеленое пламя касается крыла дракона и что из этого получается. Когда она закончила, по ней тёк пот. Передача изображений чуждому разуму требовала большой сосредоточенности и силы мысли.

Драконица взлетела повыше. Она кружилась в высоте, и её тень порхала по земле. Келейос увидела, как что-то блеснуло, когда по предмету прошла тень дракона – стеклянная бутылка. Она сосредоточилась на ней, и – да, та засветилась заговором. Только один человек умел заставить бутылку так сиять: Шанни. Она была заклинательницей из крестьян и делала бутылки для всего на свете: от демонов на полке у Фиделис до штормовых заклинаний. Шанни в этом году окончила бы школу.