Достоинство возраста. Как относиться к старению - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Жемчужникова cтр.№ 26

Фауст. В некотором смысле — противоположный ДК полюс.

Фауст откровенно одинок и не любит людей, отказывается даже в фантазиях о помощи им. Это старый мизантроп. Фауст абсолютно уверен, по крайней мере готов доказывать до хрипоты, что мир вокруг отвратителен, все плохо и будет только хуже.

При этом он ищет удовольствий и развлечений. Как будто жизнь обманула его и задолжала что-то. Часто он действительно был долго депривирован, лишен удовольствий родителями или обстоятельствами жизни.

У Фауста сильная потребность в раздувании собственного величия и контроля, и все свое окружение он пытается (часто тщетно) подчинить этой идее. Поэтому он обычно окружен людьми эмоционально истязаемыми или убитыми.

Отягчающее обстоятельство — Фауст умен, зачастую профессионал. Таковых немало среди успешных людей — бизнесменов, руководителей/диктаторов. Не умея переживать свое одиночество, Фаусты не могут без презираемого ими социума. Они меняют жизнь, русла рек и т. п., но мучаются скукой и слепнут.

Дориан Грей. Его принцип жизни — ярый гедонизм, погоня за удовольствиями, категорический отказ стареть. Неприятие старости как таковой. Старость, мысли о ней, все с ней связанное вызывает безумный страх, панику и отторжение. Развязка обычно весьма тяжелая, как у Уайльда.

ДГ — это не те, которым «бес в ребро». Это вечно молодые, регулярно меняющие партнерш, пользующиеся всеми возможными косметическими средствами, включая операционные. Поскольку это один из самых ярко выраженных нарциссических комплексов, им часто заряжены люди искусства, политики. Конечно, геи. Но часто комплекс ДГ проявляется у «самых обычных» мужчин, тех, что сумели преодолеть соблазн Питера Пена — не взрослеть, так как были привлечены гедонизмом, но дальнейший рост у них заблокирован.

У ДГ часты ночные кошмары и проявления паранойи. Неприятие себя и жестокость они переносят на окружающих, поэтому часто заставляют близких страдать, что и ведет к фобиям преследования.

Другой полюс комплекса ДГ — тихие, но фантазирующие и страдающие. Зачастую это благообразные семейные старички, мечтающие, однако, о вечной молодости и приключениях и норовящие подглядеть, потрогать, а то и хуже. Они формально принимают возрастные ограничения, но в фантазиях они ДГ, запирающие свое реальное лицо в дальней комнате.

Здесь вопрос об уровне сознания и контроля.

Иокаста, Клитемнестра. Лишь бы за кого замуж.

И снова греки. Иокаста, жена Лая и мать Эдипа, остается вдовой. Но когда появляется в Фивах молодой герой, справившийся со Сфинксом, она становится его женой.

Ситуация весьма распространенная. Ведь часто мы видим женщин с мужчинами, которые годятся им в сыновья. Это устойчивый фразеологизм. Мне самой не раз подруги говорили: «Как подумаю — он мне в сыновья годится…» В этом много пугающего и возбуждающего. Мы так много говорим о детской сексуальности, что забываем (старательно и с облегчением забываем) о том, что отца притягивает и возбуждает маленькая дочь и мать восхищается мужественностью сына.

Старый советский фильм «Ломоносов». Мачеха, соблазняющая, сексуально преследующая пасынка. Об этом еще допускается говорить. Для матери с сыном — величайшее из табу. И хорошо. Потому Иокаста должна умереть и умирает, как только узнает, что зачинает детей с собственным сыном. Эта ситуация когнитивно (сознательно) непереносима.

Должна умереть и Мачеха, изгоняющая Белоснежку, Золушку и других подросших прекрасных принцесс.

Эти сюжеты разыгрываются невероятным количеством женщин. Можно считать их заложенными в некий биологический сценарий. Вопрос о том, насколько человек в состоянии осознать и выйти из него, поиграв.

Следует признать, что всякая «нормальная» стареющая женщина испытывает нежность к взрослому сыну и некие материнские, собственнические чувства к внуку. Требуется воля, чтобы пройти через это и найти другие роли.

Но то, что запрещено с собственными детьми, уже вполне разрешено с неродными. «Мамочки», тщательно стерев все видимые следы возраста, снова готовы под венец или хотя бы на дискотеку и в постель, это их верный способ «чувствовать себя королевой».

Клитемнестра — мать Электры и Ореста, убитая своими детьми. Заметим между прочим, что когда говорится про комплекс Электры, подразумевается нечто конгруэнтное комплексу Эдипа, то есть что девочка хочет убить мать и вступить в связь с отцом. Теперь давайте почитаем миф, трагедию Еврипида.

Клитемнестра похоронила убитого мужа и выходит замуж за предполагаемого убийцу (перекликается с Гертрудой, мамой Гамлета, правда?). Она также изгоняет осуждающую ее дочь и не хочет признавать в ней принцессу, не хочет быть бабушкой. Не похоже, что Электра претендует на одного из мужей матери, ее беспокоит статус отца и свой собственный. Клитемнестра — воплощение сценария, в котором женщина, с одной стороны, всеми средствами удерживает царственность — статус, сексуальность, главенство в семье, просто привычный уклад жизни, с другой — паранойя по отношению к детям и внукам, которые видятся главной угрозой.

Эти сценарии, к сожалению, весьма поддерживаются социумом как экономически выгодные системе. Поэтому распознавать и преодолевать их трудно.

Король Лир. Наш вариант — Тарас Бульба. Принятие старости как факта, но не как роли. Требование внимания, уважения, неумение слушать и слышать, молчать и быть в одиночестве-единстве. Это «пожилые родители», требующие уважения. В кабинете чаще приходится встречаться с их детьми, обозленными, как Гонерилья с Реганой, или измученными, как Корделия, или чередующими эти роли. Требование уважения часто распространяется не только на детей, но и на другое окружение (ученики, подчиненные, соседи, случайные встречные).

Чаще всего это люди, привыкшие властвовать и контролировать в социуме или в семье.

Когда я около 30 лет стала руководителем большого предприятия и серьезно занималась кадрами, мне неоднократно пришлось удивиться, обнаружив, что в охранники, рабочие и т. п. идут люди после 50 с опытом руководящей и ответственной работы. Конечно, иногда это связано с тем, что они не надеются растить карьеру, но случалось, они отказывались от «соответствующих» должностей, ссылаясь на усталость и отсутствие амбиций. До появления идеи дауншифтинга понижение социального статуса считалось всегда чем-то постыдным и потому требовало мужества и терпения. Нормой в нашем обществе всегда была смерть на троне, кресле генсека или директора, профессорской кафедре. В семье тоже властвовали старики, стараясь удержать в своих руках контроль над ресурсами.