Исход - читать онлайн книгу. Автор: Леон Юрис cтр.№ 10

Сазерленд выпил снотворное и почувствовал, как защемило сердце. Он знал, что ему предстоит еще одна ужасная ночь. И сделал отчаянную попытку подавить или прогнать тяжкие воспоминания. Залез под одеяло, надеясь, что все-таки заснет быстро, но уснуть снова не удалось.

…Берген-Бельзен… Берген-Бельзен… Нюрнберг… Нюрнберг!.. Нюрнберг!

— Займите место свидетеля и назовите свое имя.

— Брюс Сазерленд, бригадный генерал.

— Расскажите суду своими словами…

— Мои войска вступили в Берген-Бельзен пятого апреля в семнадцать двадцать.

— Расскажите суду…

— Лагерь номер один — это огороженный забором загон в милю длиной и четыреста ярдов шириной. Здесь содержались восемьдесят тысяч человек, в основном венгерские и польские евреи.

— Расскажите суду…

— Продовольственный паек для всего лагеря номер один состоял из десяти тысяч буханок хлеба в неделю.

— Опознайте…

— Да, это тиски для половых органов и для пальцев, их использовали при пытках…

— Расскажите…

— Мы насчитали тридцать тысяч трупов в лагере номер один, из них пятнадцать тысяч просто валялись на территории. Двадцать восемь тысяч женщин и двадцать тысяч мужчин мы застали еще живыми.

— Опишите…

— Мы делали отчаянные попытки, но заключенные находились в состоянии полнейшей дистрофии и такого изнеможения, что за первые несколько дней после нашего прибытия умерло еще тринадцать тысяч человек.

— Опишите…

— Мы застали в лагере нечеловеческие условия, люди поедали мертвецов.

После того как Брюс Сазерленд закончил давать показания на Нюрнбергском процессе, его срочно отозвали в Лондон. Распоряжение исходило от его старого друга, генерала Кларенса Тевор-Брауна, работавшего в военном министерстве. Сазерленд догадывался, что это неспроста.

Он полетел в Лондон на следующий день и немедленно отправился в огромное, до чудовищности бесформенное здание на углу Уайтхолла и Скотленд-Ярда, где размещалось военное ведомство.

— О, Брюс, привет! Входите, входите, дорогой! Рад вас видеть! Я следил за вашими показаниями в Нюрнберге. Ужасная история!

— Я рад, что она позади.

— Очень был огорчен, когда узнал про вас и Недди. Если я могу быть чем-нибудь полезен…

Сазерленд покачал головой. Наконец Тевор-Браун приступил к делу.

— Брюс, — сказал он, — я пригласил вас сюда, потому что предстоит одно деликатное назначение… Мне нужно порекомендовать кого-нибудь, и я подумал, что ваша кандидатура — самая подходящая, но хотел поговорить с вами прежде чем ее назвать.

— Слушаю, сэр Кларенс.

— Брюс, эти евреи, бегущие из Европы, обернулись для нас тяжкой проблемой. Они буквально наводняют Палестину. Скажу прямо: арабы очень раздосадованы, что эти полчища обрушились на подмандатную территорию. Поэтому мы решили построить на Кипре временные лагеря для беженцев, пока Уайтхолл разберется, как нам быть с палестинским мандатом.

— Понимаю, — тихо сказал Сазерленд.

— Дело весьма щекотливое, — продолжал Тевор-Браун, — тут требуется немало такта. Конечно, никому не по душе загонять за колючую проволоку толпы измученных людей. К тому же симпатии на их стороне, особенно в правящих кругах Франции и Америки. Тут нужно действовать осторожно, чтобы не вызвать лишнего шума. Следует избегать всего, что могло бы настроить против нас общественное мнение.

Сазерленд подошел к окну, взглянул на Темзу, на двухэтажные автобусы, проезжавшие по мосту Ватерлоо.

— По-моему, это мерзкая затея.

— Это не нам с вами решать, Брюс. Распоряжается Уайтхолл. Мы всего лишь исполнители.

Сазерленд продолжал смотреть в окно.

— Я видел этих людей в Берген-Бельзене. Среди них могли быть и те, кто сегодня хочет попасть в Палестину. — Он вернулся к своему креслу. — Вот уже тридцать лет, как мы нарушаем в Палестине одно обещание за другим.

— Послушайте, Брюс, — перебил его Тевор-Браун, — я того же мнения, но мы в меньшинстве. Мы ведь оба служили на Ближнем Востоке. Знаете, что я вам скажу? Я просидел всю войну вот за этим столом, и через мои руки проходили одна за другой докладные записки о предательстве арабов. Начальник египетского генерального штаба продавал военные секреты немцам, Каир готовил торжественную встречу Роммелю как своему освободителю, иракцы перешли на сторону немцев, а вслед за ними — сирийцы, иерусалимский муфтий оказался нацистским агентом. Я мог бы продолжать этот список часами. Но вы должны смотреть на все это с точки зрения Уайтхолла, Брюс. Мы не можем рисковать своим положением и влиянием на Ближнем Востоке из-за нескольких тысяч евреев.

Сазерленд вздохнул.

— В том-то и заключается наша самая трагическая ошибка, сэр Кларенс. Мы так или иначе потеряем Ближний Восток.

— Ну, вы преувеличиваете.

— Но согласитесь, что добро и зло — это не пустые звуки.

Сэр Кларенс Тевор-Браун слегка улыбнулся и покачал головой.

— Я немногому научился в жизни, но одно зарубил себе на носу: внешняя политика нашей, да и любой другой страны построена не на этих понятиях. Не нам с вами решать, что здесь добро и что зло. Единственное царство, где правит добро, — это Царствие Небесное. Земными же правит нефть. А у арабов ее много.

Брюс Сазерленд помолчал. Потом кивнул.

— Лишь Царствием Небесным правит добро, — согласился он. — Земными царствами правит нефть. Кое-чему вы все-таки научились, сэр Кларенс. Похоже, в двух этих фразах — вся мудрость мира. Все мы, народы, государства, живем по закону необходимости, а не по закону правды.

Тевор-Браун подался вперед.

— Где-то в своих планах мироздания Всевышний возложил на нас нелегкую задачу править империей…

— И не наше дело задавать пустые вопросы, — тихо сказал Сазерленд. — Вы это хотите сказать? Но я никак не могу забыть работорговые рынки в Саудовской Аравии и тот день, когда меня впервые пригласили присутствовать при публичном исполнении приговора за кражу, — человеку отрубили руку. Просто не могу, не могу забыть, так же как и этих евреев в Берген-Бельзене.

— Непросто быть солдатом и иметь совесть. Впрочем, я не заставляю вас соглашаться на эту должность.

— Я согласен. Конечно, согласен. Но скажите, почему ваш выбор пал именно на меня?

— Большинство наших ребят — на стороне арабов по той простой причине, что мы всегда были за арабов, а солдат обычно не рассуждает и следует установившейся политике. Мне бы не хотелось посылать на Кипр того, кто будет настроен против беженцев. Здесь задача, требующая чуткости и такта.

Сазерленд встал.

— Временами я думаю, — сказал он, — что родиться англичанином — такое же проклятье, как родиться евреем.