Твари в бархатных одеждах - читать онлайн книгу. Автор: Джек Йовил cтр.№ 39

- На данный момент никаких, ликтор…

Однако в ее тоне звучала неуверенность.

- Но?

- Вчера на месте последнего убийства я встретила Йоганна фон Мекленберга.

- Выборщика Зюденланда?

- Да. Он интересовался чудовищем. Не знаю почему. Это необычная личность. Барон бессознательно закрыл щитом свои мысли.

Хассельштейн подумал о фон Мекленберге. Это был красивый молодой человек, немного суровый, но ровно настолько, чтобы с его лица исчезло беззаботное ребяческое выражение. Он принадлежал к тому типу мужчин, которые нравились Йелль. Интересно, они были любовниками? Жрец сомневался, что эти двое вообще знали друг друга, но в бароне было нечто странное и подозрительное.

- Закрыл свои мысли? - переспросил ликтор. - Видимо, он что-то скрывает.

- Не обязательно. Я не верю, что он сознательно пытался отгородиться от меня. Да я и не стремилась узнать, что у него на уме. Я просто заметила ментальные щиты, и мне стало любопытно.

- Вы молодец, госпожа Опулс. Это интересная новость.

«Розана Опулс - опасная собака», - размышлял Хассельштейн. Она могла обернуться и тяпнуть своего хозяина так же легко, как порвать горло врагу. Однако она была выносливой собакой.

- Я снова отправлю вас помогать портовой страже, - заявил жрец.- Если фон Мекленберг опять появится, держитесь к нему поближе и постарайтесь выяснить все, что сумеете. Все следы ведут во дворец.

«И к Йелль»,- мысленно добавил он. Однако молчание получилось слишком громким. Опулс нахмурила брови, словно пыталась уловить невнятно произнесенное имя. Хассельштейн попытался замкнуть свои мысли на замок. Неторопливо повернувшись к Рухааку, он сказал:

- Симен, верни Адриана Ховена. Пусть подготовят эскорт, который будет сопровождать госпожу Опулс. И еще я хочу, чтобы как можно больше людей были готовы выйти на улицу. У стражников был шанс, однако они им не воспользовались. Пришло время вмешаться культу Сигмара. Слава поимки Твари будет принадлежать нам.

У Милицы грудь и живот заболели от напряжения, пока она танцевала для маленького смешного создания, для гнома, который вел себя как бретонец.

Де ла Ружьер не скрывал, что он в восторге от представления, и девица решила использовать свое преимущество. Она наклонилась, позволяя клиенту рассмотреть себя вблизи. Гном таращился на нее, подкручивая усы короткими пухлыми пальчиками. Танцовщица знала, как она выглядит в свете нижних сценических огней. Арбузы в мешке. Но некоторых мужчин это сводило с ума.

Гропиус стоял позади, отсчитывая такт длинным указательным пальцем.

Музыки не было, однако девушка хорошо знала эту часть танца, поэтому не нуждалась в ней. Ее выступление сопровождали только шлепанье босых ног по сцене, ропот других девушек за кулисами и странные звуки, которые издавал де ла Ружьер.

Посол, как зачарованный, следил за каждым ее движением, пуская слюни на свою бороду. Наконец он не выдержал и попросил танцовщицу остановиться.

- Моя дорогая, - сказал он, - ты великолепна. Нечасто моим глазам доводилось видеть столь… изобильную красоту…

За кулисами Тесса, Миеле и остальные жаловались на судьбу. Опять огромная, нескладная Милица с ее огромными, несуразными грудями оставила их в дураках. Обычно, когда она выходила на сцену, клиенты не верили, что все в ней настоящее. Но едва пышнотелая красотка снимала с себя шарфик-другой, публика меняла свое мнение и пораженно замирала.

- Ты получишь богатую награду, - лепетал гном. - Золотые кроны. Я пришлю за тобой карету.

Милица грациозно поклонилась и поблагодарила. Гропиус поджал губы, но кивнул в знак одобрения. Конечно, он получит свою долю. Если все сложится хорошо, Милица найдет себе нового покровителя или даже сама займется своей карьерой. Возможно, де ла Ружьер предложит ей постоянную должность танцовщицы или что-нибудь в этом роде.

Посол направился к выходу из театра, шагая так, словно его ноги были длиннее, чем у Тессы. В дверях он обернулся, снял шляпу и отвесил даме прощальный поклон, задев плюмажем пол. Подмигивая и целуя свои пальцы, он вышел. Гропиус взглянул на танцовщицу и велел ей одеться.

Сэм Варбл был потрясен.

Хафлинг согласился совершить не слишком приятное путешествие в Альтдорф на барже - чего ему совсем не хотелось - только при условии, что получит плату вперед. Он даже назначил цену несколько выше, чем обычно, во-первых, потому, что его работодатель мог себе это позволить, и, во-вторых, потому, что поручение казалось невыносимо скучным.

Он не ожидал, что увидит гибель Тотена Унгенхауэра. И что сможет наблюдать за поединком из первого ряда. Хотя ради этого ему пришлось переодеться слугой и приклеить фальшивую бороду. Однако представление того стоило.

Сэм помнил, что раньше Унгенхауэр был предводителем мариенбургских «рыбников». Когда у Варбла было время, он навещал могилы усопших друзей и потому запомнил высокорослого наемного убийцу. «Рыбники» тактично избавились от гиганта, когда им надоело спиливать его рога каждый месяц и притворяться, что он обычный человек.

Хафлинг обвел взглядом зрительный зал, ища своего нанимателя. Как и следовало ожидать, маркиза была здесь, легко узнаваемая по большому носу, выступающему из-под вуали. Он чуть заметно кивнул ей, и она в ответ разве что юбку не задрала и не послала ему воздушный поцелуй. Богатые вдовы всегда отличались глупостью.

Фон Тухтенхаген уединился в углу с жрецом Верены, то ли долго и подробно исповедуясь во всех грехах, то ли умоляя священнослужителя, чтобы тот спрятал его под своим балахоном и вывел из зала. Граф пропустил мимо ушей предложение виконта воспользоваться услугами цирюльника и предстать перед своей богиней в надлежащем виде. Варбл посочувствовал бедняге. Когда ты мертв, никто и фальшивого пфеннига не даст на масло для волос и духи.

Если не верите, спросите Унгенхауэра, хотя теперь он вряд ли даст ответ.

Виконт имел полное право убить графа. Никто не стал бы возражать. Варбл и не сомневался, что фон Тухтенхаген заслуживает смерти. Хафлинг читал сочинение Ефимовича «Твари в зеленом бархате» и знал, что многое в нем было правдой, поэтому он охотно поверил в историю о графе Фолькере, трех пастушках, пропавшей запонке и яме с негашеной известью.

Леос не проявлял особого нетерпения. Он отложил свой благородный меч и выбрал для казни обычную гарроту.

Зрители по большей части разошлись, поскольку смотреть было не на что. Близилась безвкусная, но неизбежная развязка.

В конце концов, даже жрец пресытился причитаниями Фолькера и предоставил Леосу возможность самостоятельно разбираться с графом.

Катаец, который не понравился Варблу с первого взгляда, придерживал фон Тухтенхагена за плечи, а Леос тем временем надел гарроту на шею побежденному. Подложив лоскут шелка под стальную струну, виконт проследил, чтобы металл нигде не касался кожи. Такова была привилегия дворянина: орудие казни не должно осквернить его тела.