Полная история Руси - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Погодин cтр.№ 68

На десятой неделе пришел на Ростиславичей же Ярослав Изяславич луцкий, со всей Волынской землей, и потребовал себе старейшинства перед Ольговичами, которым Андрей предоставлял Киев. Ольговичи не уступили ему Киева, и строптивый Ярослав вступил в переговоры с Ростиславичами, договорился о Киеве и перешел на их сторону.

Между осаждающими разнесся слух, что на помощь к Ростиславичам идут еще галичане и что черные клобуки готовы перейти на их сторону.

Как бы то ни было, по справедливой или мнимой причине, полки черниговские испугались и, не дождавшись рассвета, бросились через Днепр в великом смятении, так что и удержать их было невозможно, и множество потонуло в реке. За ними последовала и остальная рать суздальская. Мстислав, увидев такое внезапное бегство, «никому не гонящу», выехал из города с дружиной, ударил на стан и взял множество колодников.

Много пота утер он и много мужества показал со своей дружиной, за то и наградил его Бог победой.

Вся сила Андрея со стыдом возвратилась во Владимир. Тяжело было великому князю на старости лет потерпеть такое унижение, но Ростиславичи, — кто бы подумал, — чувствуя его силу, видя, что Киева, переходившего после из рук в руки, от Ярослава луцкого к Святославу черниговскому, получить они не могут без воли и помощи Андреевой, смирились перед ним и послали к нему с повинной головой, просить стольного города русского брату их Роману (1174).

Андрей отвечал: «Подождите, я послал к братьям в Русь. Когда будет весть от них, я дам ответ».

Андрей рассуждал с собой, простить ли Ростиславичей или наказать их и послать на них новую рать, чего требовать от них, или кому отдать Киев, — он рассуждал, а между тем дни, или, лучше, часы его были сочтены, и в темноте ночной точилось уже то острие, которым пресечется завтра нить его жизни.

Старый князь рассердился за что-то на одного из Кучковичей, своего шурина, который находился всегда при нем со времени его женитьбы, провожал его в Киев, уговорил переселиться оттуда в Суздальские области и пользовался особенной его милостью. Он велел взять виновного и казнить. Брат его Яким, услышав о таком приказе, передал его своим родным, и все вспыхнули злобой. В пятницу, накануне Петра и Павла, после обедни, собрались они у Петра, Кучкова зятя, позвав к себе и других княжеских слуг — Анбала ключника, Ефрема Моизовича и прочих, человек двадцать. Яким начал: «Нельзя нам стерпеть этого: князь казнит ныне одного, а завтра доберется, пожалуй, и до нас. Добра ждать нечего. Надо же подумать о себе…» Все согласились с ним и, нисколько не откладывая, решили на другую ночь убить своего кормильца и господина.

Злодеи напали на князя. Андрей стал бороться и повалил одного на землю, а другой, думая, что повален князь, в темноте ударил мечом товарища и убил. Тот закричал; прочие, ждавшие в сенях, прибежали на крик, как звери свирепые, и напали все на князя. Он все еще оборонялся, потому что был силен. Они били его мечами и саблями, кололи копьями и, наконец, думая, что он уже испустил дух, поспешно схватили труп своего сообщника и выбежали, а Андрей был еще жив. Очнувшись от ударов, но все еще без полной памяти, он побежал за убийцами и громко стонал от боли. Те услышали голос и вернулись. Андрей спрятался под сенями за столпом всходным. «Где он?» — спрашивали убийцы в испуге друг у друга. «Кажется, сказал один, он сошел с сеней вниз». «Посмотрите там, где мы его били», сказал другой. Некоторые побежали наверх и тотчас воротились, принеся в ответ, что там его нет. «Мы пропали», кричали прочие. «Огня!» Засветили огонь, зажгли свечи и пошли со свечами в спальню, а оттуда уже по следам крови нашли под столпом несчастного Андрея, который, увидев их приближение, успел только обратиться с молитвой к Богу о грехах своих. Они поразили его мечами, а Петр отсек ему правую руку.

Горожане боголюбские, проснувшись, ждали праздничного благовеста к обедне, чтобы идти в церковь, как услышали, что князь убит. Они изумились и не знали, что делать. Страх объял всех. Ждали, что будет. Вступиться в дело было некому: его последний сын княжил в Новгороде, братья — на Руси, знатные люди сами участвовали в заговоре.

Потомство Андрея пресеклось. Два старших сына, слуги его побед, Изяслав и Мстислав, умерли еще при его жизни. Внука, Мстиславова сына, Василия, след пропал в летописях, где записано только его рождение и кончина. Младшего сына, Георгия, новгородцы тотчас после смерти Андрея выгнали от себя, и он, по какому-то удивительному стечению случайностей, очутился в Грузии, супругом знаменитой царицы Тамары, славной своими победами и любовью к истории, стихотворству, просвещению, и потом, изгнанный, скончался неизвестно где.

Узнав о княжей смерти, ростовцы и суздальцы, переяславцы и вся дружина, от мала и до велика, съехались во Владимир и думали на вече: «Князь наш убит, а детей у него нет, — один сынок мал в Новгороде, — братья его в Руси. Кого же нам взять к себе в князья?» Рязанские послы, Дедилец и Борис, указывали на братьев своей княгини. «В самом деле так, рассудили думцы, рязанские князья, что муромские, у нас в соседстве: они могут пойти ратью на нас, пока нет князя. Пошлем лучше к Глебу и скажем: князя нашего Бог поял, и мы хотим твоих шурьев, Ростиславичей, Мстислава и Ярополка».

Эти князья были племянниками Андрея, — сыновья старшего брата Ростислава. Избирая их, граждане преступали, как прежде, при избрании Андрея, свое крестное целование Юрию на младших его детях.

Все утвердились Святой Богородицей и послали сказать Глебу: «Тебе твоя шурина, а наша князя, шлем к тебе послов и просим, ты приставь к ним своих, и пусть едут вместе за нашими князьями».

Глебу было очень лестно, что оказывают ему честь и хотят его шуринов: он исполнил желание суздальцев.

Послы нашли избранных, вместе с их дядями Юрьевичами, младшими братьями Андрея, в Чернигове, и сказали молодым князьям: «Ваш отец добр был, когда жил у нас; поезжайте к нам княжить, а других мы не хотим». Мстислав и Ярополк отвечали: «Спасибо дружине, что не забывает любви отца нашего». Посоветовавшись между собой, под влиянием Святослава черниговского, который был им покровителем, они сказали дядям: «Либо лихо, либо добро всем нам, а пошлемте все четверо вместе». И, утвердясь между собой перед святым крестом, у черниговского епископа Антония, они поехали — Юрьевича два и Ростиславича два, Михалку, по соглашению, «держащу старейшинство».

Двое отправились вперед — Михалко Юрьевич и Ярополк Ростиславич, — и прибыли в Москву, перепутье между старой Русью и новой, Малой и Великой.

Ростовцы, услышав, что кроме избранных ими князей едут еще двое дядей, вознегодовали, и велели Ярополку продолжать путь одному, а Михалку пождать. Ярополк уехал от него тайно в Переяславль.

Михалко, лишь только узнал о его отъезде, как и сам поехал во Владимир и был принят владимирцами.

Ростовцы, поцеловавшие крест Ярополку, взволновались, как те смели принять князя к себе вопреки их решению. «Это холопы наши каменщики, кричали они, мы сожжем их и посадим у них опять посадника. Владимир пригород наш». Владимирцы не могли сносить такой обиды и решили стоять на своем, хотя их дружина, в числе полутора тысяч, вышла еще прежде навстречу к князьям, и в Переяславле должна была целовать крест Ярополку, вместе с прочими. Когда те пришли с рязанцами и муромцами принудить их силой к покорности, они затворились в городе и начали биться. Семь недель продолжалась осада, и князья не могли одолеть города. Но голод изменил дело. Они сказали Михаилу: «Мирись или промышляй о себе». «Делать нечего, отвечал сын Юрия, не погибать же вам из-за меня», и, простясь с ними, уехал в Русь.