Полная история Руси - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Погодин cтр.№ 102

Венгерский король Андрей, получив, еще до слуха о татарах, для сына своего Перемышль, вздумал воспользоваться благоприятными для себя обстоятельствами, и, вероятно, подстрекаемый боярами, появился в Галицкой волости, занял Перемышль (откуда сын его перед тем ушел), Звенигород и, наконец, послал рать под Галич. Сам он не пошел туда, боясь смерти, предсказанной ему волхвами, «узревши Галич». Днестр, между тем, разлился, и нельзя было переправиться. Мстислав вышел из города сам против угров, расположенных впереди, но они посмотрели на нас, говорит летописец, и ушли в свои станы к королю. Король обратился к Теребовлю и взял его, потом взял Тихомль, потом пришел под Кременец, под которым убито и ранено было много угров.

Мстислав послал к Даниилу боярина Судислава сказать: «Не отступай от меня». Даниил отвечал: «Имею правду в сердце моем».

Князь галицкий, убедившись в его преданности, решил идти вперед на короля, который стоял тогда в Звенигороде. Угры вышли навстречу из королевского стана; произошло сражение, и они были разбиты, Мстислав победил, — последняя его победа, — и преследовал беглецов до стана. Сам королевский воевода Мартыниш был убит. Андрей устрашился и поспешил скорее уйти. Даниил и Василько, которые мешали Лешку подать ему помощь, загораживая ему дорогу на Буге, присоединились теперь к Мстиславу и убеждали его преследовать венгерского короля, потому что Андрей вовсе изнемог, а хитрый Судислав, вкравшийся в доверенность к Мстиславу, старался отговорить, не желая гибели королю и возлагая на него свои надежды.

Мстислав поддался на обман, и Андрей благополучно выбрался восвояси.

Этого было Судиславу мало. Он начал приставать к своему князю, чтобы тот, во избежание новых распрей, отдал по прежнему договору Галич Андрееву сыну с дочерью, с ним уже обрученной: «Галича не можешь ты держать сам, потому что бояре не хотят тебя». Мстислав, напротив, склонялся отдать Галич Даниилу, а бояре его Судислав и Глеб Еремеевич толковали: «Если ты отдашь королевичу, то можешь взять у него назад, когда захочешь, а если отдашь Даниилу, то уже не видать его тебе никогда, потому что галичане желают Даниила».

Начались переговоры, и Мстислав предоставил (1127) Галич королевичу Андрею, а себе взял Понизье, или нынешнюю Подолию, и отошел в Торческ. Королевич Андрей с Судиславом водворились в Галиче.

Около этого времени Мстислав Немой, который оказал помощь в Калкском побоище храброму Даниилу, умирая, передал ему на руки сына Ивана и завещал ему свою волость, но после смерти Ивана Луцком завладел Ярослав Ингваревич, а Черторижском пиняне.

Даниил вскоре добыл Луцк, а о Черторижске послал заслуженного своего тысяцкого, боярина Демьяна, жаловаться тестю: «Не подобает Пинянам держать Черторижска». Мстислав, неизвестно по каким обстоятельствам, видел уже тогда свою ошибку, чувствовал раскаяние и собирался исправить испорченное. Много толковав с Демьяном, добрый князь заключил свою речь к Даниилу следующими словами: «Сыну! Я согрешил, не отдав тебе Галича, но дав иноплеменнику. Обольстил меня льстец Судислав! Но, Бог даст, мы пойдем на них опять, ты со своими полками, а я призову половцев. Если Бог нам поможет, ты возьмешь себе Галич, а я останусь в Понизье. Что же касается до Черторижска, то ты прав». Даниил, получив согласие тестя, пошел на виноватый город и взял его.

Между тем, Мстислав, хоть еще не в глубокой старости, разнемогся. Почувствовав приближение смерти, он пожелал видеть Даниила, «жадящу ему видети сына своего Даниила, бе бо имея до него любовь велику в сердце своем». Ему думал он препоручить детей своих и дом свой, — но злонамеренные бояре, особенно Глеб Еремеевич, из зависти не допускали его, — и славный князь галицкий умер один, в Торческе, закончив свою жизнь, исполненную таких тяжелых трудов, таких блистательных подвигов, такой почти постоянной удачи, — самой печальной, безвестной кончиной, оставляя все семейство на произвол судьбы. Счастлив еще: он умер не под игом, — счастлив еще: он умер не рабом, — без мысли, что придут опять татары, — и останутся!

Кончина Мстислава имела следствием новые смятения. Соседние князья сдерживались его силой, решительностью и храбростью, и еще более уважением, которое питали к нему все, получив от него или важные услуги, или сильные уроки. Без него они почувствовали себя как бы на воле и принялись за преследование своих личных целей. Поводов и предлогов было много. Успехи Даниила, который занял между тем Понизье, возбуждали их зависть и вместе опасения, чтобы он не пошел по следам своего отца, славного Романа волынского, слишком для всех памятного. Первый выступил против Даниила, великий князь киевский Владимир Рюрикович, вспомнив, что отец его был не только согнан со стола киевского его отцом, но и пострижен в монахи. «Бе бо ему боязнь велика в сердце его». Ростислав пинский, из рода старшего Ярославова сына, Изяслава, «не престаяше клевеща», потому что дети его томились в плену у Даниила. Образовался союз из князей: киевского, черниговского, новгород-северского, пинского, туровского; подговорены угры с королевичем и Судиславом, призваны половцы, и соединенная рать обложила Каменец. Даниил притворился желающим сотворить мир, «переводя ими», то есть князьями, а между тем старался отвлечь от них Котяна, послав просить его: «Отче, измяти войну сию, приими мя в любовь собе». Котян уступил его убеждениям, обошел ратью Галицкую землю и удалился в свои земли. Союзники не могли сделать ничего и отступили от Каменца, а Даниил с Пакославом, воеводой ляхов, «и Олександро с нима», двинулся на Киев. К нему вышли послы от князей киевского и черниговского просить мира, который и был им дан.

Покончив так благополучно дела с домашними противниками, Даниил должен был принять участие в польских междоусобиях: Лешко, князь краковский, был убит на сейме. У преемника его Конрада, князя мазовецкого, друга Романовичей, завязались споры, и он просил их помощи. Оставив в Берестье Владимира пинского стеречь землю от ятвягов, Даниил пошел вместе с братом Васильком к Конраду. Все вместе они опустошили волости противников Конрада и, обогатившись всякой добычей, осадили Калиш (1229). Решено было взять город приступом. Погода не благоприятствовала — лил сильный дождь, «Кондрату же, любящу Русскый бой, и понужающу Ляхы свое», они не хотели идти на город. Наутро Даниил и Василько пошли на штурм одни; по болотистой почве, наполнившейся водой от дождя, трудно было двигаться; жители бросали камни со стен, — и храбрые русские витязи, запалив подъемный мост, должны были вернуться в свой лагерь. Там один из польских военачальников, посланный в обход, заявил: «Кде мы стояли, ту несть воды, ни гребли высокой». Даниил, сев на коня, тотчас отправился осмотреть место и удостоверился в справедливости показания. Вернувшись, он сказал Конраду: «Если б мы знали про то место, город был бы взят». Конрад просил его возобновить приступ, и он на другой день послал людей «теребить» леса с указанной стороны. Жители увидели неизбежную опасность и просили прислать к ним под стены для переговоров Пакослава и Мстивоя. Конрад, не имея доверия к последнему, просил Даниила идти с ними. Даниил отправился переодетый. Жители говорили со стен боярам: «Скажите Конраду, за что он утесняет нас? Разве мы не его люди, не братья ваши? Какая слава будет для Конрада, если Русь заберет нас в полон к себе? Когда Русское знамя разовьется на наших стенах, кому достанется честь? Разве не Романовичам, а Конраду унижение? Мы служим ныне твоему брату, а завтра будем служить тебе: не давай славы Руси и не бери города». Пакослав отвечал: «Конрад рад бы оказать вам милость, но Даниил лют зело есть, не хочет отойти прочь, не прием града. Вот он здесь, заключил Пакослав рассмеявшись, говорите с ним». Даниил толкнул его оскепищем и, также засмеявшись, снял с себя шлем. Граждане закричали: «Имей службу нашу, молимся, сотвори мир». Начавшиеся переговоры продолжались долго. Даниил взял у них двух талей и вернулся с известиями к Конраду, который и заключил мир. Русь и ляхи поклялись между прочим не воевать, в случае усобицы, ляхам русской челяди (т. е. не брать людей в плен), а руси — лядской. Даниил и Василько, подав важную помощь Конраду, возвратились с великой славой в свои княжества: ни один русский князь, по замечанию летописца, кроме Владимира Святого, не заходил так глубоко в Ляшскую землю, как они.