Возвращение «Одиссея» - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Гришин cтр.№ 5

Вот как-то и рассказал он, что в лихие годы сухого закона, когда в Америке гангстеры не раздумывая крошили и друг друга, и полицейских, и вообще всех, кто под руку подвернется, полицейским надо было в перестрелках побеждать.

Вначале, как и положено обстоятельным джентльменам, янки провели исследование и установили, что пистолеты да револьверы эффективны лишь не далее пятнадцати метров. Затем выяснили, что частенько слуги закона гибли от инстинктивных ответных выстрелов уже сраженных противников.

Тогда-то и была придумана эта стрельба двойными, когда первая пуля убивает, а вторая добивает и отбрасывает мертвое тело. Из Штатов она перекочевала на юг, в том числе и на Остров Свободы ^[9], где прочно обосновалась в кубинском спецназе. И уже кубинцы обучали спецназ КГБ своим премудростям. Но только именно спецназ – антитеррор, служба охраны и разведка. Остальные чекисты стреляли из пистолетов по старинке, одиночными с вытянутой руки. И уж тем более такому не учили ни армию, ни милицию.

Так что убийц предстояло искать среди своих. Может быть и отставников, только все равно своих. Увы, но это так. Поэтому, пока мент, столь искренне негодующий из-за необходимости подчиняться чекисту, будет пьянствовать с коллегами из шестерки, придется заняться делом.

Вначале связаться с тем опером, из ОУЦа. Гена – отличный парень, надежный как АКМ, которым, к слову, владеет, словно Паганини скрипкой. Как играл Паганини, Кузьмин, надо признаться, не слышал, но вот что вытворял с оружием Гена – видел на стрельбище, и не раз. Жутковатое, надо признать, зрелище, особенно если представить себя на месте мишеней. Не хотелось бы оказаться среди тех душманов, которых еще недавно крошил в Афгане его коллега.

Сейчас Гена работал в том же отделе, делами, по слухам, был перегружен под завязку. Только странное что-то творится в последнее время в родной конторе – пашут чекисты как проклятые, а страна летит хрен поймешь куда, но, кажется, не к светлому будущему.

Ладно, нечего раскисать. Вот телефон, звоним.

– Алло.

– Гена, привет, дорогой, Кузьмин беспокоит.

– Привет, Ферапонтыч, как поживают славные мусора? Как план по поимке душегубов? Выполняется?

– А как же! План – закон, выполнение – долг, перевыполнение – честь. Вот сейчас, для перевыполнения, твоя неоценимая помощь потребовалась.

– Что, кто-то пару лишних лет по земле ходит? Да запросто решим вопрос, ты только с начальством моим согласуй, – в трубке раздался разухабистый смех. А Кузьмин вспомнил, как, отработав в отделе неделю, Гена на голубом глазу предложил реализовать разработку, взорвав к чертовой матери группу контрабандистов. Мол, дело несложное, надо лишь немного с их машиной поколдовать. И следов никаких не останется, он гарантирует.

– Дружище, я серьезно. Тут в выходные десяток человек кто-то порешил. Нужна твоя консультация.

– Это в Малаховке, что ли? О чем по всем каналам трубят? Да с дорогой душой! Давай, звони шефу, и я в полном твоем распоряжении.

С чекистским руководством договорились быстро, благо, знали друг друга не один год, так что уже через час Кузьмин на служебной машине подъезжал к скромному двухэтажному зданию на Кузнецком мосту, в котором располагался его бывший отдел.

Гена уже ждал на улице и всю дорогу до морга трепался, жалуясь на сидячую работу и море бумаг, что приходилось писать буквально на каждый свой шаг.

– Нет, ну это мыслимо? Я посчитал – десяток листов ежедневно! И это не считая заданий, проверок и прочей лабуды. Да я за это время, поди, «Войну и мир» написал, вместе с «Анной Карениной»! А где благодарность? Где, спрашивается, членство в Союзе Писателей? Путевки в их санатории, дома отдыха? Представь, сидел бы я чинно на скамеечке, а мимо артистки в купальниках туда-сюда, туда-сюда, красивые…

– Ага, а рядом любимая жена с любимой сковородкой. Заткнись, трепло, будут тебе сейчас в морге голые красавицы, вот на них и любуйся. Вылазь, приехали.

Гена обиженно замолчал и демонстративно дулся до самой покойницкой. Лишь когда увидел тела несчастных, прекратил дурачиться. Раны осмотрел быстро, зато потом долго разговаривал с патологоанатомом, проводившим вскрытие, делая пометки в блокноте.

Выйдя из морга, поинтересовался, готова ли экспертиза пуль и гильз, и, узнав, что на это уйдет пара дней, коротко сказал:

– Давай в Малаховку. Надо на месте осмотреться.

В доме Кошмарика все еще работала бригада. Следователь прокуратуры, старый, битый волк лет сорока, принявший дело, навел железный порядок, ничем не напоминавший тот бардак, о котором утром докладывал Щербатов. Вокруг забора стояло оцепление, пройти через которое мог только тот, кто действительно был нужен следствию. Криминалисты и опера работали не торопясь, вдумчиво и планомерно.

На Кузьмина посмотрели с недоумением, как на не к месту понаехавшее начальство, путающееся под ногами и раздражающее своей паталогической бесполезностью и бестолковостью.

А вот действия Гены удивили. Он не высматривал следы, не ползал с лупой по полу. Сложив руки, словно сжимая воображаемый пистолет, он плавно перемещался по залу, ориентируясь на обведенные мелом силуэты убитых. Иногда резко поворачиваясь, то поднимаясь в рост, то припадая на колено, словно перетекал из одного положения в другое. И было в его взгляде что-то, напрочь гасившее всякое желание не то что пошутить, но хотя бы прокомментировать это необычное поведение.

Первый этаж, лестница, второй этаж.

Такого никто из следственной бригады раньше не видел, этому их не учили, этого даже не показывали в кино. Движения завораживали своей пластичностью и точностью, от которых становилось жутковато бывалым спецам. Невысокий, совсем не атлетического вида мужчина был безусловно опасен, как опасна змея, что лениво греется себе на солнышке перед мгновенным, неминуемо смертельным броском.

Тем временем Кузьмин побеседовал с операми, опрашивавшими соседей. На этой улице, застроенной огромными вычурными коттеджами, спрятанными за высоченными заборами, соседи друг друга просто не видели, но одна женщина, уборщица в соседнем доме, когда около полуночи уходила с работы, видела, как к дому Кошмарика подъехал жигуленок. Ни цвета, какой цвет ночью, ни, тем более, номеров она, естественно, не запомнила, но из машины вышел мужчина, достал из багажника здоровущую коробку и понес в дом. Приметы? Ни единой, кроме длинных волос и роста – встретившему его охраннику мужчина едва доставал до плеча.

Да, около полуночи, именно так определили время смерти убитых. И никакой коробки в доме – скорее всего, убийца унес ее с собой.

А тревогу подняла служанка, когда около десяти утра безуспешно пыталась достучаться до охранников, чтобы приступить к работе.

Такие дела. Теперь ищите, товарищи мусора, убийцу, сколько вашей душе угодно.

Когда возвращались, Кузьмин спросил мнение о происшедшем у специалиста по мокрым делам.