Мюнхен — 1972. Кровавая Олимпиада - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 56

Формально Моссад — Институт координации — появилась по приказу Бен-Гуриона 2 марта 1951 года. С 1963 года разведка называется Институтом аналитических и специальных служб.

Проблема израильской разведки состояла в том, что ей приходилось заниматься не только чисто разведывательными делами. Прежде всего от нее требовали обеспечивать безопасность евреев, которые жили в арабском мире.

После первой арабо-израильской войны в 1948 году почти миллион евреев вынуждены были бежать из своих домов в арабских странах, где к ним относились как к врагам. К моменту начала шестидневной войны в июне 1967 года в арабских государствах оставалось меньше ста тысяч евреев. Это были запуганные люди, которые ждали худшего и которых следовало спасти.

Кроме того, в начале 50-х годов в Моссад образовали отдел международных связей. Это было подразделение, которое превратилось в теневое Министерство иностранных дел. Его задача состояла в поддержании связей со странами, которые не могут устанавливать формальные отношения с Израилем, — например, с такими мусульманскими странами, как Марокко и Индонезия.

Израиль — небольшое государство, и возможности разведки крайне ограниченны. Моссад не имел возможности, подобно ЦРУ или КГБ, заниматься всем миром.

Все усилия Моссад были сосредоточены на арабском мире, который считает еврейское государство подлежащим уничтожению. Военная разведка имела больше агентов в арабских странах, чем Моссад. Но политическая разведка тщательнее подбирала агентуру, в основном из числа хорошо подготовленных арабов, которые не привлекали к себе внимание контрразведки.

Заграничные резидентуры были малочисленными, их цель состояла в том, чтобы собирать информацию о ближневосточной политике различных государств, о закупках арабами оружия, экономических отношениях арабских стран с Европой.

Один из руководителей Моссад внушал подчиненным:

— Израиль — бедная страна, мы не можем позволить себе держать под ружьем большую армию. Моссад в какой-то степени должен освободить страну от содержания большой армии и призыва резервистов перед лицом военной угрозы извне.

Штат Моссад составлял тогда полторы-две тысячи человек, из них пятьсот сотрудников — офицеры.

Моссад делился на семь отделов: планирования операций и координации; сбора информации; политических действий; кадров, финансов и безопасности; подготовки личного состава; исследовательско-аналитического; технических операций и создания технических средств для оперативной работы.

Когда палестинский терроризм стал серьезной угрозой, сотрудники Моссад за границей получили новые указания — обеспечивать безопасность израильских граждан, находить и обезвреживать зарубежные базы поддержки боевиков.

Директор Моссад Цви Замир поручил операцию возмездия Майку Харари. Ему было тогда сорок шесть лет. Когда-то его готовили в радисты. После войны Харари оказался в Риме, где участвовал в нелегальной отправке евреев в Палестину. После службы в армии, в 1950 году, был взят в Шин-Бет. Через десять с лишним лет Харари перешел в Моссад, где со временем вырос до начальника оперативного управления.

Майк Харари сразу же выехал в Европу с паспортом на чужое имя. Операционной базой он избрал Париж, где резидентом Моссад был Абрахам Геймер. Он работал в израильском посольстве под крышей первого секретаря.

Считается, что боевая группа состояла всего лишь из пятнадцати человек. Двое приводили приговор в исполнение, двое их прикрывали. Еще двое занимались организационной работой — бронировали номера в гостиницах, находили конспиративные квартиры, арендовали машины. Двое отвечали за бесперебойную связь. И человек шесть-восемь следили за объектом и обеспечивали благополучную эвакуацию после операции.

Все это были опытные люди. Каждый говорил на нескольких языках. Среди них были специалисты по изготовлению фальшивых документов, взрывчатки, хорошие стрелки. Каждый в случае необходимости мог действовать самостоятельно.

Боевая группа, разумеется, имела право в случае необходимости прибегнуть к помоши региональных резидентур. Но по разным соображениям число посвященных было строго ограничено. Да и руководству Моссад не хотелось подставлять под угрозу сотрудников резидентур, обычно действующих под дипломатическим прикрытием. В самых сложных ситуациях боевой группе приходилось рассчитывать только на собственные силы.

Стратегическая задача состояла в том, чтобы оторвать террористов от их соратников и от баз снабжения, подловить их в тот момент, когда они максимально уязвимы. Террористы нуждаются в чьей-то помощи, чтобы получить документы, деньги, оружие. Если они оказываются одни, то теряются.

Кроме того, Майк Харари хотел, чтобы палестинцам всякий раз было ясно, что их человек погиб не случайно, что это месть. Поэтому в отступление от обычных правил приказ гласил: никакой маскировки под несчастный случай — напротив, действовать демонстративно. Но Харари требовал от подчиненных твердо удостовериться, что перед ними именно тот, кого они ищут. Смерть невинных, предупредил он, будет сочтена катастрофой и провалом. Предупреждение, как мы увидим, не помогло…

Начали с налаживания информационно-осведомительной сети. Предстояло выяснить, где находятся те, кого ищут. Агенты Моссад рыли носом землю по всей Европе. В ход пошли старые связи и контакты. Израильтяне через посредников наладили контакты с ультралевой западногерманской группой Баадера-Майнхоф, у которой были давние хорошие связи с палестинцами.

Это были годы, когда в Федеративной Республике поднялась война ультралевого терроризма. Начиналось с протеста молодежи против устоявшихся авторитетов и против родителей, которые позволили Германии стать нацистской. Радикально настроенная молодежь считала, что западногерманское государство движется в том же преступном направлении, что Федеративная Республика — наследница третьего рейха и что нельзя оставаться такими же пассивными, как родители.

Кажется, ничто не может быть напраснее борьбы сыновей против отцов. Ведь отцы умирают, а сыновья становятся отцами. Если конфликт поколений в чем-то естествен, так только в том, что он подчиняется закону вечного кругобоорота в природе, но его постоянное повторение кажется проклятием. Каждое поколение проживает его по-своему.

«Твой отец добрый малый, — говорит Базаров своему другу в романе Тургенева «Отцы и дети», — но он человек отставной, его песенка спета».

В романе нигилист Базаров умирает раньше, чем отвергаемые им отцы.

Каждое поколение сыновей воображает себе, что его борьба с отцами единственная в своем роде и исполнена особого смысла. Это относится и к тому поколению немцев, которое появилось в военные или первые послевоенные годы. Но их конфликт со старшим поколением действительно не знает примеров в истории, поскольку их отцы совершили нечто невиданное — систематически истребляя целые народы, они превратили в золу и пепел целый континент.

И что же ощущали дети преступников из Освенцима?

В школе их учили, что немцы непостижимым образом стали жертвой гнусного маньяка и его палачей. «Гнусным» называл Голо Манн Гитлера, он же говорил о «надвигающемся мутном, увлекающем за собой потоке», как будто национальный социализм был природным катаклизмом. Как спорить с отцом, который по счастливой случайности остался жив в столь ужасную непогоду?