Серые ублюдки - читать онлайн книгу. Автор: Джонатан Френч cтр.№ 29

Шакал бросил на друга взгляд притворного ужаса.

– Я не желаю выяснять, насколько ты у нас чародей!

Овес сердито посмотрел на Шакала и презрительно фыркнул, оттолкнув его так, что тот упал. Шакал тяжело приземлился, не сумев вовремя выставить сломанную руку.

– Черт, Шакал! – воскликнул Овес. – Прости, брат.

Смеясь сквозь боль, чтобы облегчить чувство вины друга, Шакал позволил ему помочь себе.

– Тебе нужно с этим что-то сделать, – заметил Овес, хмуро глядя на шину.

– После того, как разберемся с борделем, – ответил Шакал. – Но сначала я хочу смыть с себя Старую деву. Помоги мне спуститься к воде. Только не придумывай больше ничего!

– Ты не настолько симпатичный, Шакаленок. – Овес хмыкнул. – И если уж на то пошло, мне больше по душе жирный чародей. У него хотя бы есть сиськи.

Позже Шакал сидел голый на залитой солнцем скале с видом на Алундру, подставив дневной жаре свою кожу. Он с трудом завязал пучок влажных волос на затылке. Он так и не снял повязку с руки, и шелк теперь намок и сползал. Овес до сих пор стоял по грудь в воде, вымывая грязь из бороды и пытаясь подсмотреть за Блажкой и эльфийкой, которые все еще купались в узкой бухточке, прикрытой большими камнями. В любой другой день Шакал тоже был бы сейчас там в надежде на приятное зрелище, но он слишком устал и не видел конца своим мытарствам.

Оставить эльфийку наверняка было ошибкой. Как и поехать к Санчо. Но Шакал не видел другого пути. Блажка была права. Выступить против Ваятеля, с ранением, имея из аргументов только немую эльфийку, было отчаянным самопожертвованием. Так можно было лишиться всех своих шансов на то, чтобы заменить вождя. Поэтому ему нужно было все разузнать, прежде чем встретиться с остальным копытом.

На спину Шакалу упала тень, и он почувствовал, как пара крепких рук собрала его волосы. Быстрыми, умелыми движениями его влажный пучок связали в хвост и опустили на шею. Задрав голову, Шакал сощурился и увидел Штукаря.

– Я думал, это Блажка, – сказал он, слишком усталый, чтобы скрыть удивление.

– Неужели она смогла бы так быстро тебя простить? – Он чувствовал улыбку в силуэте чародея, слышал в его голосе.

Шакал, пожав плечами, снова повернулся к реке.

– Почему нет? Я же простил. Она ударила меня по яйцам, но разве я затаил обиду?

Штукарь встал рядом с ним.

– Ну да. Но вы оба привычны к насилию, к физической боли. А сегодня, друг Шакал, ты прибегнул к незнакомому выпаду.

Шакалу хотелось, чтобы слова чародея запутали его. Но нашел их даже слишком понятными.

– Ты разве не должен присматривать на нашей заблудшей эльфийкой? – спросил он резко. – Чтобы Блажка не решила утешиться с помощью насилия?

– А что я должен делать, если она так решит? – спросил Штукарь, приправив свой странный акцент легкой грустью. – Убить Блажку за то, что мною пренебрегла? Тогда бы я только стал врагом для тебя и для трикровного. Кому от этого станет легче? Не мне. Не тебе.

– Тогда останови ее, не убивая, – ответил Шакал почти бесстрастно.

Штукарь ему усмехнулся.

– Потому что я такой сильный чародей и все в моей власти? Ты так мало в этом понимаешь, друг Шакал. Нет, я должен с сожалением заявить, что жизнь эльфийки – все равно что легкое перышко в сравнении с доверием твоего копыта. Я должен положиться на терпение твоей подруги и принятие ею тех истин, коими ты ее ранил.

Шакал чувствовал себя раздраженным. И голым. Трудно было отыскать преимущество в споре с мужчиной, когда сидишь у его ног совсем без одежды.

– Почему мы так для тебя важны? – спросил он с вызовом. – Серые ублюдки. Зачем ты к нам явился? Зачем пошел со мной на болота?

Штукарь осторожно опустился на камень. Его лицо и руки были совершенно чисты, хотя Шакал не видел, чтобы он мылся. Чародей сделал глубокий, удовлетворенный вдох и посмотрел через реку.

– Уль-вундулас и вправду чудесный край. И только ты можешь меня по нему провести.

– В Уделье еще семь копыт, кроме нашего, – сообщил ему Шакал. – В любом из них тебя бы приняли.

– Никто, кроме Серых ублюдков, не годится.

Штукарь произнес это как каприз, однако его сжатые челюсти и взгляд, которым он смотрел на воду, указывали на то, что он больше не станет это обсуждать.

– Сегодня я мог сделать тебя врагом, – проговорил Шакал после долгой паузы. – Я про Блажку.

– Весь мир – ее враг, – ответил Штукарь, не отводя взгляда от Алундры. – Иначе она не была бы той, кто она есть.

– А кто, по-твоему, она есть? – спросил Шакал, понимая, что его вопрос звучит до нелепости покровительственно.

Когда Штукарь обернулся, на его лице была ленивая улыбка.

– Та, что способна на внушающее ужас величие.

Шакал крякнул. Штукарь был прав.

– Мне любопытно, – решился сказать чародей, – как она оказалась в вашем братстве. Это же редкость, да? Чтобы женщина вступила в копыто?

– Это невозможно, – ответил Шакал. – Но она смогла. Ну… мы втроем смогли.

– Да тут целая история.

Шакал скривил рот.

– Да не особо. Чтобы ввести в копыто нового члена, его должны предложить двое посвященных братьев. Этого можно добиться, если служишь сопляком, но не обязательно. Потом все решается голосами. Мы с Овсом выдвинули Блажку несколько лет назад. За нее проголосовали. Вот и все. Она была достойна этого и получила место.

– Я думаю, это потому, что ты ее тренировал, – заметил Штукарь беспечно.

Черт, этот чародей ничего не упускал. Шакал на мгновение искоса глянул на него. Штукарь снисходительно и небрежно улыбался.

– Да, – признался Шакал. – Хотя это была ее идея, в некотором роде. Мы с Овсом просто продолжили то, что уже было начато… от чего Блажка не могла отказаться. – Ему не слишком хотелось об этом рассказывать, но он поймал себя на том, что не может остановиться. Его языком руководило чувство вины, как будто рассказ о достижениях Блажки мог сгладить его вину за жестокие слова.

– У Ублюдков когда-то был старый трикровный. Певчий. Он был ветераном Нашествия, одним из основателей копыта, и ему Ваятель доверял больше, чем всем остальным. Мать Овса, Берил, была его койкогрелкой, хотя правдивее будет сказать, что это он ей грел койку. Когда он не уходил в патруль и не выполнял поручений вождя, Певчий проводил время в приюте. Он стал нам отцом, которого у нас никогда не было. Мы называли его Печным, потому что его имя было слишком сложным для малышей. Конечно, он души не чаял в Овсе, ведь он был трикратом и сыном Берил. Но Овес был неразлучен со мной и с Блажкой, да Певчий и не был против. Он помаленьку нас учил, и чем старше мы становились, тем больше: показывал, как ухаживать за свинами и за оружием, рассказывал про копыто и про тяжаков, про их язык. Мы были юны, но он готовил нас к тому, чтобы стать Ублюдками. По крайней мере, готовил двоих из нас.