Оперативный гамбит - читать онлайн книгу. Автор: Павел Орлов cтр.№ 60

Я прикрываю микрофон ладонью и спрашиваю у Удальцова:

— А как это кафе на самом деле называется?

— Да никак. Это не кафе вообще-то, а блинная или пельменная… Я говорю: там на втором этаже — транспортная прокуратура.

— Володя, они знают, где железнодорожная прокуратура?.. Ладно, неважно! Короче: это либо блинная, либо пельменная… Пусть спрашивают «Аргентину» — он свидание возле нее назначил. И скажи своим ребятам еще раз, что если они этого Игоря срисуют, то мы про ночную историю забудем… Володя, нет времени, давай их посылай!.. Да!.. Выедут — позвони…

Я кладу трубку и теперь могу перевести дух. Времени, конечно, очень мало — за полчаса они туда не долетят. Сейчас уже движение оживленное, так что им дай бог к девяти хотя бы до Петергофа добраться. Но все может быть: электричка, к примеру, опоздает, или Хорек с подругой в том же кафе засядут, или еще где-то случайно с нашими пересекутся. Надежды, повторяю, очень мало, но не использовать этот шанс мы не имеем права.

— Ты иди — ВБ предупреди, насчет «Аргентины», — говорит Платонов.

— Да он уже, наверное, на утренний сходняк ушел.

— Кстати — по поводу Рамбова! — вновь подает голос Удальцов. — Анекдот такой есть. Идет у Казанского собора митинг общества «Память». Оратор вещает: «Все кругом захвачено евреями! Все знаменитые артисты, писатели, композиторы — евреи! И все знаменитые ученые — тоже евреи!» — «Простите! — раздается голос из толпы. — А как же Ломоносов?» — «Тоже из них! Его настоящая фамилия — Ораниенбаум…»

Я этот анекдот уже слышал, поэтому лишь обозначаю улыбку, а вот Платонов, усмехнувшись, вдруг становится серьезным и задумчиво произносит:

— Паша, слушай! Раз уж мы на еврейскую тему заговорили… Помнишь Гойхмана?

— Помню, конечно. А он-то тут при чем?

— Там тоже, если мне память не изменяет, Ломоносов краем проходит.

— Да, проходит. Труп Гойхмана именно около Ломоносова нашли. А какая здесь связь?

— Можно предположить, что он жил неподалеку. Вполне возможно, что у «Агасфера» где-то там перевалочная база. У нас нет адреса, куда Гойхман выписался?..

Черт возьми, молодец Серега! Ведь совсем не исключено, что Волкову предложили тот же домик, что и в свое время Михаилу. Вот и Георгий Алексеевич Мещеряков еще вчера тоже говорил Павлу что-то о домике в пригороде, с видом на залив… Совпадение? Может быть… А может, и нет! Только вот есть у нас в материалах этот адрес? Насколько я помню, нет, поскольку покупка Гойхманом дома, если таковая и оформлялась, в изъятых нами из «Агасфера» материалах не фигурировала. Черт — не Мещерякову же звонить… Стоп!!!

Я нахожу в своем блокноте домашний телефон Тани Макаровой и набираю номер. Трубку берет муж. Я извиняюсь за ранний звонок и кратко разъясняю суть возникшей проблемы. Игорь быстро понимает, что нам надо, но, к его глубокому сожалению, помочь ничем не может:

— Павел, это ведь уже давно было. Да, Михаил называл поселок, в который его переселили, но названия я уже не помню — даже примерно.

Я снова бормочу извинения, но Игорь вдруг обрывает меня:

— Минуточку, Павел, тут Таня…

Видимо, Макаров прикрыл трубку рукой, потому что я слышу их диалог, но не могу разобрать ни слова.

— Алло, Павел! Тут мне Таня сказала, что он и ей звонил — уже после нашего с ним разговора. Видимо, хотел женщину разжалобить. Так вот ей он название поселка сказал, чтобы за ним приехали, и Таня его даже где-то записала. Сейчас она попробует найти эту запись, и тогда я вам перезвоню. Вы где сейчас?

Я диктую Игорю номер служебного телефона и кладу трубку. Минут через пять он снова перезванивает:

— Павел, простите, но эту записку не найти, хотя мы все перерыли. Но вот Таня подсказывает, что это название почему-то у нее ассоциируется с… ммм… ну, в общем, со словом «жопа». Что-то вроде «Жогино», «Жодино» или как-то так. Это все, к сожалению, чем мы можем помочь. А что — по убийству Миши есть какие-то подвижки?

— Пока нет, но могут быть… Ладно, еще раз простите, что потревожили вас, и спасибо!

— Да не за что…

Вот только жопы — извините за выражение! — нам сейчас и не хватало. И так в ней сидим… Для очистки совести я все же лезу в сейф и достаю оттуда карту Ленинградской области. Карта это не туристская, по которой не всякий и до Петродворца доберется, а военная. Мне ее в свое время подарил мой одноклассник Володя Шевцов, который тогда служил в топографическом управлении военного округа. На этой карте обозначены не просто все поселки, но даже и отдельные сторожки, стоящие в лесах. Карта эта, правда, не новая — новые-то у них секретные, и таковую он бы, конечно, мне не подарил. Но и поселок, который я ищу, навряд ли за последние десять лет построен, а посему должен быть у меня обозначен. Вооружившись лупой, я склоняюсь над тем участком, где располагается Ломоносов, и уже буквально через минуту вновь бросаюсь к телефону:

— Алло! Володя?..

— Паш, да не дергайся ты! — вздыхает Яковлев. — Я же сказал, что перезвоню, когда бригада в Ломоносов выдвинется. Они буквально через пару минут уже выезжают.

— Отлично! А ты черкни себе: Шопино… ^[39]

Яковлев дважды переспрашивает название — оно действительно звучит несколько странновато, — а затем интересуется:

— И что там?

— Пусть — только предельно аккуратно — там проверят, — продолжаю я. — Еще раз повторяю: предельно аккуратно! Если будет хоть малейшее подозрение, что засветятся, — пусть лучше вообще не суются, а осядут поблизости. Не исключено, что там может быть наш Павел, и он — главное! Еще там могут быть те трое, что с Волковым вчера ездили, и, соответственно, их транспорт, который вы тоже знаете. Если что найдут — пусть докладывают немедленно!

— Ты лучше просвети, что это за поселок-то хоть? Сколько домов, где…

— Володя, милый, не знаю — я там не был! — перебиваю я. — Судя по карте, это километров пятнадцать за Ломоносов по трассе в сторону Прибалтики. Поселок небольшой — опять же, судя по карте. А больше ничего не знаю, так что пусть твои работают по обстановке. Если что интересное найдете — я своих ребят подошлю. Но только их Соколов в лицо раньше видел и наверняка запомнил. Поэтому пока вся надежда на вас. Только еще раз прошу: предельно аккуратно!

Впрочем, я зря все это Яковлеву объясняю — он не первый год в своей службе и лучше меня знает, как не засветиться. Правда, Володя не стал язвить, как Уваров сегодня утром, поскольку все еще переживает ночной прокол.

Я кладу трубку на рычаг и откидываюсь на спинку стула, заложив руки за голову. Не знаю, почему, но такая поза меня успокаивает, и я ее почти инстинктивно принимаю в моменты повышенного нервного напряжения. А сейчас все действительно «на нервах» — вон, даже не заметили, как в кабинет вошел ВБ. Он, видимо, слышал часть разговора, поскольку деловито переспрашивает: