Польша и Россия. За что мы не любим друг друга - читать онлайн книгу. Автор: Александр Широкорад cтр.№ 46

Конфедераты издали декрет о наказании диссидентов. «Начались страшные поборы на войско, народ массами сгоняли на работы в обоз под м. Ольшаной. Воронич рассылал летучие отряды для усмирения бунтующихся, т. е. не желающих принять унии, и карал жестоко. Сопровождавшему Мелхиседека в Переяслав сотнику жаботинскому Харьку отрублена голова в конюшне, млиевский ктитор Даниил Кушнир всенародно сожжен в обозе под местечком Ольшаной. В то же время униатский официал Мокрицкий, утвердивши свою резиденцию в Корсуне, с толпою инструкторов и инстигаторов, с отрядами вооруженных козаков, разъезжал по Украйне, брал с бою церкви, ловил [православных. – А.Ш.] монахов и священников, бил их смертно, заковывал в железа, забивал в кандалы и под караулом отправлял в Радомысль, где им снова давали по 600 и 800 ударов, бросали в смрадные ямы, заставляли тачками возить землю.

Не лучше было и положение мирян: над ними производили неизобразимые и неисчислимые насилия, иных до смерти забивали, другим рты разрывали, руки и ноги выворачивали. Шляхта и духовенство униатское щеголяли друг перед другом в изобретении мук и казней; буйство, распущенность, необузданное своеволие спорили с фанатизмом и непримиримою злобою. Так называемые “похвалки”, или угрозы безумствовавшей шляхты, довершали смятение и ужас народа. Нередко целым громадам объявлялся смертный приговор, назначался день и час казни, или же без означения срока грозили всех истребить поголовно. “Людям смертным страх мечтался, и все лишения имущества и живота ожидали”. По местам действительно готовились к смерти, надевали чистые рубахи, исповедовались, приобщались, на веки прощались; в других местах поголовно оставляли жилища, уходили в леса, горы и дебри.

В глумлениях, издевательствах шляхты и причитаниях при совершении истязаний ясно слышалось, против кого и чего и за что направлялась эта адская, непримиримая злоба и неистовство: “ото тебе бьет благочестие твое”; “о то тоби за государыню, за короля, за св. правительствующий синод, за архиерея и за вся православные христиане”; “а ну-те-ж, нуте лучше того грека”. Били “смертно розками, дисциплинами, барбарами”, били нагаями и киеми, списами и ружейными присошками, руками и ногами, били, пока прочитывалось: Помилуй мя, Боже и Блажени непорочнии, били “духу послухаючи”, т. е. пока душа в теле держалась. А со стороны народа один был ответ: “отнимите у нас жизнь, но мы не хочем быть в унии”. “Пристань, ксиенже, на едность, то велю сейчас из пушек палить”, – говорил комиссар Еаменский Мелхиседеку, попавшему в руки униатов и не раз бывшему уже на волос от смерти; но тот отвечал: “хотя и безвременно пропаду, но за веру пострадаю; на унию-ж не пристану”» ^[103].

Однако магнаты не ограничились расправами над православными на местном уровне, а решили начать полномасштабную гражданскую войну (большой рокош).

Конфедераты начали активные боевые действия против русских войск и частных армий магнатов – сторонников короля Стася. Поначалу король пытался договориться с конфедератами, но когда те объявили «бескоролевье», обратился за помощью к Екатерине II.

Весной 1768 г. пан Любомирский, «подстольник литовский», проиграл в карты свои огромные имения, но отдавать их отказался. Два шляхтича – Бобровский и Волынецкий – собрали частную армию, в которую им удалось завербовать около тысячи малороссийских и запорожских казаков. Сие войско осадило замок Смилы – резиденцию пана Любомирского.

Позже конфедераты Пулавского изловили несколько десятков казаков из этой «армии» и посадили их на кол в местечке Смилянщизна. Среди казненных оказался и племянник игумена Мелхиседека – по другой версии, эконом переяславского архиерея. Разгневанный игумен решил отомстить, но вместо сабли взялся за перо и очень ловко подделал указ Екатерины II: полный титул императрицы был написан золотыми буквами, имелась государственная печать и т. д. В указе содержался призыв защищать веру православную и бить нещадно польских панов.

Этот указ Мелхиседек показал нескольким запорожским казакам, прибывшим на богомолье в Переяслав ^[104]. Старший среди запорожцев Максим Железняк отвечал игумену, что с несколькими десятками запорожцев он не может начать этого дела. Тогда игумен сказал ему: «А вот недалеко, при рогатках, много беглых казаков, которые убежали от войск конфедерации, потому что поляки хотели их всех истребить. Уговорись с этими казаками, и ступайте в Польшу, режьте ляхов и жидов; все крестьяне и казаки будут за вас».

Любопытно, что поддельный указ Екатерины был очень похож на настоящий, а главное, полностью соответствовал интересам как правительства, так и русских войск, воевавших с конфедератами. Поэтому, когда Румянцеву доложили об «указе», то он поначалу обиделся, почему указ отправлен казакам в обход его, главы Малороссийской коллегии, и сделал соответствующий запрос в Санкт-Петербург.

На следующее утро по обретению «указа» восемьдесят запорожцев во главе с Железняком форсировали Днепр и пошли гулять по Правобережью. Как писал С.М. Соловьев, они «поднимали крестьян и казаков, истребляя ляхов и жидов. На деревьях висели вместе: поляк, жид и собака – с надписью: “Лях, жид, собака – вера однака”» ^[105].

Окрестные крестьяне, не дожидаясь гайдамаков, сами резали поляков и евреев, вооружались и шли к Умани. Железняк объявил себя воеводой киевским, а своего сподвижника Гонта – брацлавским.

Любопытна и оценка восстания гайдамаков, данная польским королем Станиславом-Августом в письме к Марии Жоффрэн: «Восстание этих людей не шутка! Их много, они вооружены и свирепы, когда возмутятся. Они теперь побивают своих господ с женами и детьми, католических священников и жидов. Уже тысячи человек побито. Бунт распространяется быстро, потому что фанатизм религиозный соединяется у них с жаждою воли. Фанатизм греческий и рабский борется огнем и мечом против фанатизма католического и шляхетского. Верно одно, что без Барской конфедерации этого нового несчастия не было бы» ^[106].

Независимо от гайдамаков войну с конфедератами вели и русские регулярные войска. Формально они выполняли просьбу польского сената, который 27 марта 1768 г. просил Екатерину II «обратить войска, находившиеся в Польше, на укрощение мятежников».

Подполковник Ливен с одним батальоном пехоты занял Люблин, конфедераты бежали без боя. Полковник Бурман взял Гнезно. Главным начальником войск, действовавших против Барской конфедерации, был назначен генерал-майор М.Н. Кречетников. Вскоре он взял Бердичев, генерал-майор Подгоричани разбил сильный отряд конфедератов, шедший на помощь Бердичеву, генерал-майор граф Петр Апраксин взял Бар штурмом, генерал-майор князь Прозоровский побил конфедератов у Брод.