Польша и Россия. За что мы не любим друг друга - читать онлайн книгу. Автор: Александр Широкорад cтр.№ 25

Надо ли доказывать, что боярин князь Рюрикович не только при Иване Грозном, но и при Федоре Иоанновиче, Борисе Годунове и Алексее Михайловиче не имел возможности столь свободно заниматься публицистической деятельностью, как Андрей Курбский в Невеле. Зато любая пограничная стычка служилых князей в Московии была поводом вызова их на царский суд и расправу в Москву.

Формально и в Речи Посполитой имелись суды, которые должны были судить шляхту. Но подавляющее большинство панов «плевали на них с высокой колокольни». Даже наш «эмигрант» Андрей Курбский быстро сориентировался и стал игнорировать судебные решения.

В случае с паном Курбским невольно вспоминается русская пословица – «С волками жить…» Он также грабил соседей, пытал их людей и т. д., то есть творил то, что ему и в страшном сне не могло присниться в Московии.

Любопытно, что семейство Вишневецких в конце XVI века воевало не только с Андреем Курбским, но и с… Борисом Годуновым! И не потому, что магнаты Вишневецкие были ненавистниками Московии, наоборот, Вишневецкие тогда считались оплотом православия в Речи Посполитой.

В конце XVI века семейство Вишневецких захватило довольно большие территории вдоль обоих берегов реки Сули в Заднепровье. В 1590 г. польский сейм признал законными приобретения Вишневецких, но московское правительство часть земель считало своими. Между Польшей и Россией был «вечный» мир, но Вишневецкий плевал равно как на Краков, так и на Москву, продолжая захват спорных земель. Самые крупные инциденты случились на Северщине, из-за городков Прилуки и Сиетино. Московское правительство утверждало, что эти городки издавна «тянули» к Чернигову и что «Вишневецкие воровством своим в нашем господарстве в Северской земли Прилуцкое и Сиетино городище освоивают». В конце концов, в 1603 г. Борис Годунов велел сжечь спорные городки. Люди Вишневецкого оказали сопротивление. С обеих сторон были убитые и раненые.

Самое забавное, что у России с Речью Посполитой с 1582 г. по 1609 г. был «вечный мир». Но какое дело польским панам до короля, подписавшего мир с царем? И Вишневецкие, Мнишеки, Сапеги и т. д. собирали свои «частные» армии и вели «частные» войны с москалями.

В советских учебниках события 1604–1618 гг. именовались «польско-шведской интервенцией». Открываю «Большую советскую энциклопедию» издания 1969–1978 гг. и читаю: «Польско-шведская интервенция начала XVII века, действия экспансионистских правящих кругов Речи Посполитой и Швеции, направленные на расчленение России и ликвидацию ее государственной самостоятельности».

Какие там «круги»? У польского короля Сигизмунда III, как уже говорилось, был «вечный мир» с Россией, и он до 1609 г. соблюдал его де-юре и де-факто.

Многие польские магнаты принципиально не шли воевать в Россию.

Так что в 1604–1608 гг. в России воевали лишь бандформирования отдельных панов.

Ну а Швеция оказалась в роли обычных российских пожарных, которые, не справившись с огнем, начинают попросту грабить. Сам я в 1992 г. горел на теплоходе «Орджоникидзе» на Ладожском озере, и пожарные, не сумев спасти теплоход, ограбили мою и десятки других пассажирских кают. Ну а шведы чем хуже? Они в тех же местностях озорничали.

А теперь перейдем к боевику № 1 XVII столетия – пану Мнишеку. В нашу историю и литературу Юрий Мнишек вошел надменным, гордым аристократом, а его дочь Марина – еще более гордой красавицей, видавшей у своих ног «и рыцарей».

Реальная же Марина Мнишек имело мало общего с героиней пушкинского «Бориса Годунова». Начну с того, что она была, вопреки Пушкину, не «польской девой», а чешкой по отцовской линии. Ее дед Николай Мнишек переехал в Польшу из Моравии около 1525 г.

Николай Мнишек выгодно женился на Барбаре Каменецкой – дочери санокского каштеляна, и тем самым породнился с одной из аристократических фамилий Польши. Это открыло ему доступ к самым высшим должностям в государстве. Вскоре он получил звание великого коронного подкормия. Умер Николай в 1553 г., оставив троих сыновей – Яна, Юрия (Ежи) и Николая.

Юрию удалось войти в круг друзей Казимира – сына короля Сигизмунда Старого. В 1547 г. король тайно венчается со своей любовницей Барбарой Радзивилл. А в декабре 1550 г. Барбара становится польской королевой.

Старая же королева в знак протеста со всем своим двором уезжает в Италию. Но ее придворный аптекарь итальянец Монти остался. Он подмешал яд молодой королеве, и в мае 1551 г. цветущая красавица умирает.

Отчаяние и горе короля были безмерными. И тут-то Юрий Мнишек устраивает королю несколько инсценировок с вызовом духа усопшей. Роль Барбары играла искусно загримированная девица. Ну а затем Мнишек стал поставлять Сигизмунду II просто веселых девиц, а также «средства для возбуждения».

В 1572 г. Сигизмунд скоропостижно скончался в Книшинском замке в Литве. Сопровождавшие его Юрий и Ян Мнишеки немедленно прибрали к рукам все имущество покойного. В ночь после кончины Сигизмунда они отправили из замка несколько плотно набитых сундуков. В результате этого в замке не нашлось даже одежды, чтобы достойно облачить державного покойника.

Этот скандал наделал такого шуму, что на ближайшем сейме были возбуждены публичные прения по этому вопросу. Но порядочному пану плевать и на сейм, и на суд. Мнишеки остались по-прежнему богаты, важны и так же презираемы.

Об отношении к Мнишекам шляхты свидетельствуют слова Камалии Радзивилл, обращенные к ее внуку: «Дети приличных людей не играют с детьми воров и проституток».

Семейству Мнишеков были чужды религиозные предрассудки. Муж одной из сестер Юрия – Фирлей – был кальвинист. Другая сестра Мнишека вышла замуж за арианина Стадницкого. Сам Юрий Мнишек женился на Ядвиге Тарло, отец и братья которой были также ариане.

В 1603 г. младшей дочери Юрия Мнишека Марине исполнилось 18 лет. О ее жизни до встречи с самозванцем нам ничего не известно, за исключением того, что она приняла первое причастие в Самборском монастыре бернардинцев.

Вопреки легендам, Марина не была красавицей. Польский историк Казимир Валишевский писал: «Марина была похожа на воеводу [отца]: тот же высокий лоб, ястребиный нос и острый подбородок; но тонкий рот и плотно сжатые губы, которые были как будто созданы не для приманки поцелуев, неприятно дополняли сходные черты. И только довольно красивые, продолговатые, словно миндалины, глаза и грациозно выгнутые брови несколько смягчали это сухое, черствое лицо» ^[52]. Вдобавок Марина была тщедушна, ее рост составлял где-то 153–155 см.

Внешность, плюс долги, а главное, репутация отца не позволяют нам думать, что Марина

Мнишек был готов сплавить дочь кому угодно. Нетрудно догадаться, что самозванца с энтузиазмом встретили как Юрий, так и Марина. Я затрудняюсь ответить, кому больше был выгоден союз – Лжедмитрию или Мнишекам.