– То есть как – подставляет? – задала я глупейший из вопросов. И добавила тот, на который ответа у Егора скорее всего не было. – Кто?
– Это ты мне скажи, кто. Сынок его, например.
– Гоша?! – прыснула я. Более нелепого предположения и придумать сложно.
– Или кто из совета вашего. У влиятельных людей, знаешь ли, гораздо больше врагов, чем кажется на первый взгляд.
– То есть ты считаешь, что Виктор невиновен? Но Гоша сказал, что видел, как… – Я запнулась. Сказать это означало признать окончательно. Убедиться. Увериться.
– Он мог видеть кое-что. Возможно, Алмазов даже увлекся, и Юле стало плохо. Не стоит также отметать возможность, что ее смерть не связана со смертями других доноров, просто мы связали. Ее, если помнишь, в отличие от остальных, нашли далеко не в собственной кровати.
– То есть Виктор все же виновен? – озвучила я собственные мысли, которым лучше было бы остаться мыслями. Не следует играть с Егором в дружбу. Он и так знает обо мне непозволительно много, не нужно давать повод узнать еще больше. Приблизиться – одно, но сближаться по-настоящему чревато последствиями. И очередным разочарованием.
Разочаровываться я не любила.
– Я не знаю, Яна, – устало ответил он, не замечая, видимо, моих душевных терзаний. – Чем больше сведений по этому делу, тем больше вопросов.
– Что там с голландскими экспериментами? – поинтересовалась я, взяла стул и придвинула его ближе к стулу Егора, а подбородок положила ему на плечо. Так видно лучше. Он сначала напрягся, но тут же расслабился и щелкнул мышкой, открывая нужную папку. На экране возникли десятки пестрых плиток, скролл тут же уменьшился до пяти миллиметров.
Чтобы это все просмотреть, не хватит и ночи! Наисследовали они. Лучше бы за стриксами своими следили.
– Может, поедим? – мучительно попросил Егор, глядя на обилие информации на экране. – Так пахнет – сил нет терпеть!
Это он только что меня похвалил? Или просто настолько голоден, что готов съесть даже тарелку слизней?
Ноутбук был помещен на холодильник, я поставила на стол тарелки – самые приличные из тех, что вообще были на этой кухне. Столового серебра не подвезли, но, пока готовился рис, я успела несколько отмыть вилки, и теперь они выглядели почти по-человечески. Столовых ножей у Алисы не нашлось, пришлось обходиться ножами для чистки овощей, салфетки заменили бумажные полотенца, а в навесном ящике над мойкой отыскались ароматические свечи. Как раз то, что нужно, чтобы немного расслабиться и сбросить стресс.
Егор на сервировку стола реагировал странно: хмурился, молчал и пристально следил за моими перемещениями по кухне, будто так и ждал, что следующей на столе появится гремучая змея. Не удивлюсь, если меня он также считает ядовитой – не зря же так шарахается.
Когда стол, наконец, был накрыт, и я собиралась присесть на стул, Егор жестом остановил меня и сказал:
– В большой комнате в серванте есть бокалы.
Затем встал, открыл дверцу холодильника и выудил оттуда бутылку вина. Ну ничего себе, «Фраголино бьянко», именно то, что нужно для полнейшего расслабления. Правда, не очень подойдет к мясу, но я переживу. Как-никак мой любимый сорт. Интересно, Егор угадал, или это тоже отмечено в моем «личном деле»? Впрочем, какая разница?
В большую комнату я заходить не любила. Захламленная мебелью, увешанная пыльными коврами, с выставкой хрусталя в серванте – она безумно угнетала. Большие окна, раскрывшие веки-шторы, слеповато пялились на пустырь, заканчивающийся бетонным забором какого-то полузаброшенного завода. Забор щетинился колючей проволокой и заслонял широкие ржавые трубы, периодически плевавшиеся сизым дымом. Мрак.
Окна спальни и балкон на кухне выходили во двор, не особо ухоженный, но во всяком случае не такой мрачный.
В серванте собралось миллиметра три пыли, в том числе и на хрустале – Алиса явно не отличалась чистоплотностью. Я взяла два бокала, закрыла стеклянную дверцу, вернулась на кухню и отмыла их как следует. Егор тем временем откупорил вино.
Ели мы в полной тишине. Мне хотелось просто насладиться передышкой, а Егор, видимо, настолько проголодался, что уминал за обе щеки. У меня же с аппетитом были явные проблемы, потому я вымыла свою тарелку, обновила вино в бокале и поставила перед собой ноутбук. Не нужно отворачиваться от правды, это признак трусости, а я никогда не была трусихой. К тому же, Егор теперь знает обо мне непозволительно много, не мешает и мне восполнить пробелы.
Вино расслабило, пламя свечей умиротворяло. Я подтянула колени к подбородку, устраиваясь поудобнее, и нашла файл с нужным именем. Ожидаемо компромата там не нашлось. Даже как-то скучно. Единственный сын любящих родителей, отличник, спортсмен, подающий надежды экономист. Региональный менеджер крупной дистрибьюторской компании, название которой было на слуху. Скорее всего, я слышала его от Руслана.
В организацию стриксов его пытались завербовать трижды, и все три раза он упорно отказывался, предпочитая «свободную жизнь жестким рамкам». Законов не нарушал, лишнего не брал, судя по записям, за все это время сотрудничал лишь с двумя донорами, одной из которых была Алиса, а второй….
Я даже поперхнулась вином. Подняла глаза, встретилась с изучающим взглядом Егора.
– Вычитала что-то интересное? – иронично спросил он.
– Ты… женат?
– Тебя это удивляет? – усмехнулся он. – Ты сама замужем, да еще и любовник есть. Один, Яна?
– А ты не спишь с донорами, – язвительно напомнила я. – Но, наверное, эти правила не касаются твоей жены.
Егор сцепил зубы и промолчал. Кажется, я снова нарушила хрупкое перемирие. Упс…
Лучше всего в подобных ситуациях не провоцировать. Особенно, когда тебе нужно с этим человеком общаться… хм… достаточно тесно. В мои планы явно не входило злить Егора, по сути, кроме него, мне и помочь-то некому, а теперь еще выяснилось, что я – не единственная его возможность подкрепиться. Есть жена, которая, конечно, не шкаф, но учитывая обстоятельства, подвинуть ее будет сложно. В любой момент он может встать и уйти, бросив меня разгребать одну. Я просто не могу этого допустить.
Я закрыла пресловутый файл, вернулась в папку с материалами по голландским экспериментам, слезла со стула и, прихватив бокал, вышла на балкон. Нужно было проветриться и дать возможность Егору остыть, пока он не сорвался. Я всегда умела чувствовать такие моменты и удаляться раньше, чем ситуация могла измениться в нежелательную для меня сторону.
Егор, похоже, совершенно не преуспел в этой области. Скрипнула балконная дверь, на плечи мне снова лег пушистый плед, а Егор устроился рядом, положив локти на перила. Вино он прихватил с собой, чему я несказанно обрадовалась.
Отчаянно хотелось напиться.
– Все сложно, Яна, – сказал он тихо, глядя перед собой. – С моей… женой.
– С супругами всегда все непросто, – согласилась я, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально.