Му-му. Бездна Кавказа - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Воронин cтр.№ 60

На глазах у игравших во дворе детей и подростков, что, сидя с ногами на скамейке, пили пиво, водитель, не глуша двигатель, выбрался из машины и подбежал к забранному стальной решеткой окну сыскного агентства. Просунув между прутьями решетки монтировку, он несколько раз сильно ударил ею по стеклу, которое со звоном и дребезгом посыпалось вниз. Человек протолкнул что-то в окно, бегом вернулся за руль, захлопнул дверцу и с места дал полный газ. К тому моменту, как изуродованная «десятка» скрылась в подворотне на противоположном конце проходного двора, внутри офиса частного сыскного агентства «Доберман и К⁰» уже заплясали, поднимаясь все выше, языки огня. Они лизнули разбросанные по столу бумаги, и вскоре на рабочем месте Бориса Олеговича уже вовсю полыхал приличных размеров костер. Горящая бумага разлеталась в стороны, поджигая все, чего касалась; пламя с веселым треском вскарабкалось по пыльным шторам, и те рухнули на пол, разбрасывая пылающие клочья. Компьютерный монитор выстрелил, как большая новогодняя хлопушка, осыпав помещение стеклянной шрапнелью. Через минуту его примеру последовал монитор камеры наружного наблюдения, и разлетевшиеся вокруг обломки чадно горящей пластмассы внесли свою лепту в эту оргию тотального уничтожения. К тому моменту, как во двор, едва протиснувшись через арку, въехала пожарная машина, пламя уже выбивалось из офиса наружу, доставая до карниза второго этажа, и ревело, как запертый в тесной клетке свирепый, голодный зверь.

Офис «Добермана» выгорел дотла. Стоявший в углу кабинета Лесневского сейф, разумеется, уцелел, но хранившиеся внутри него деньги и бумаги превратились в аккуратные стопки пепла, сохранявшие первоначальную форму до тех пор, пока их не разметал ворвавшийся в открытую спасателями дверцу сейфа сквозняк. Вместе с деньгами, документами и несколькими десятками компрометирующих разных людей фотографий в пепел обратился и клочок бумаги, на котором рукой Бориса Олеговича был записан регистрационный номер красного полноприводного «доджа».

Когда во всем доме неожиданно погас свет, Аслан разговаривал по телефону. Помянув хромого шайтана, чеченец закончил разговор и, используя мобильник в качестве источника света, вышел в коридор. Из комнаты охраны доносились гортанные возгласы изумления и досады. Впрочем, тревоги в голосах охранников не чувствовалось, и, выглянув в окно, Аслан понял, почему: электричества не было по всему поселку, дома превратились в мертвые глыбы мрака, почти полностью слившись с темнотой ненастного зимнего вечера. Лишь кое-где в окнах виднелись отблески слабого света — люди блуждали в потемках по своим жилищам, подсвечивая себе фонариками, зажигалками или, как Аслан, мобильными телефонами.

Убедившись, что все более или менее в порядке, Аслан поднялся на второй этаж, чтобы проверить, как там хозяин. Уважаемый Мустафа, как выяснилось, тоже был в полном порядке и справился с неожиданной помехой, как подобает профессиональному солдату, быстро и без посторонней помощи. На столе, за которым он сидел, горели свечи в количестве, достаточном для того, чтобы читать газету, не слишком напрягая зрение. Именно этим Мустафа Акаев занимался в данный момент. Впрочем, приглядевшись к нему внимательнее, можно было заметить, что на самом деле он не читает, а разглядывает помещенный на развороте портрет действующего президента так внимательно, словно выбирает место, где следует нарисовать мишень.

Услышав звук открывшейся двери, он опустил газету и бросил поверх нее быстрый, внимательный взгляд. Аслан опустил крышку телефона, погасив его неяркое сияние, и только теперь заметил, что среди подсвечников и всего прочего на столе под рукой у хозяина лежит пистолет. «Да, — с уважением подумал Аслан, — воинами не рождаются, ими становятся. Но, однажды став воином, человек воином и умирает, сколько бы десятилетий мирной жизни не пролегло между его последней битвой и концом жизненного пути. Да и кто их видел, эти мирные десятилетия? Кто угодно, только не уважаемый Мустафа! Пожалуй, он уже забыл, что это такое — настоящий мир…»

— Пришел проверить, не испугался ли я темноты? — негромко спросил Акаев, усмехаясь в седые усы. — Не волнуйся, дорогой, со мной все в порядке. Я перестал спать при свете, когда мне было три года.

— Я пришел по делу, — сказал Аслан, который явился сюда как раз за тем, о чем говорил Мустафа. — Только что звонил Джабраил. Он разобрался с сыщиком, как ты и просил, уважаемый.

— Его видели? — спросил Мустафа.

— Да, во дворе были люди. Все запомнили машину, но никто не запомнил номер, потому что он был залеплен грязью. Но, когда понадобится, у нас найдется человек, который сможет вспомнить этот номер и сообщить его милиции.

— Хорошо, — медленно кивнул Мустафа. — Только пусть этот человек не забывает, что иметь возможность позвонить в милицию и действительно сделать это — не одно и то же.

— Обижаешь, уважаемый, — сказал Аслан, который и был тем самым человеком, о котором только что говорил. — Ты же знаешь, что любой из наших людей скорее даст отрезать себе язык, чем по собственной воле скажет ментам лишнее слово.

— Нужно быть очень осторожными, — откладывая в сторону газету, сказал Мустафа. — Слишком много стоит на кону, чтобы рисковать без острой необходимости. Нам и так пришлось наделать шума. Сначала этот журналист, потом сыщик…

— Позволь задать тебе один вопрос, уважаемый, — склонив голову в поклоне, сказал Аслан. — Возможно, я слишком много хочу знать, но не скажешь ли ты мне, чем провинился перед нами журналист?

— Ты действительно хочешь знать слишком много, — спокойно и даже сочувственно произнес Мустафа. — Даже больше, чем знаю я. Поверь, я тоже очень хотел бы выяснить, за какие грехи мы отправили этого неверного к праотцам. Возможно, со временем я это узнаю и, возможно, поделюсь своим знанием с тобой. А пока все, что мне известно, это что за него замолвили словечко очень уважаемые люди, наши старые добрые друзья из… ну, скажем так, из жарких стран.

Аслан понимающе кивнул. Добрым друзьям уважаемого Мустафы, которые проживают в жарких странах, порой нужны самые неожиданные вещи, и мешают им иногда самые неожиданные персонажи. Что ж, почему не оказать уважаемым людям маленькую услугу? Тем более что за каждую маленькую услугу эти уважаемые люди платят большие деньги, из которых кое-что перепадает и Аслану…

С первого этажа послышался какой-то неясный шум — негромкий стук, словно кто-то ударил подушечкой пальца по донышку алюминиевой кастрюли, глухой шум падения и короткий металлический лязг. Если бы Аслан, войдя, потрудился закрыть за собой дверь, они с Мустафой вряд ли вообще что-то услышали бы. Уже начавшая покрываться старческими пигментными пятнами ладонь Акаева легла на рукоятку пистолета, но тут же медленно убралась.

— Шайтан, — сказал уважаемый Мустафа. — Спустись вниз, дорогой, и скажи этим хромым ишакам, у которых обе ноги левые, чтобы сидели спокойно и не ломали мебель. Клянусь аллахом, они порой ведут себя, как малые дети! Так бы и высек, честное слово.

— Хорошо, уважаемый.

— И поплотнее закрой за собой дверь. Я хочу почитать Коран, дабы укрепить свой дух перед ожидающими нас испытаниями. Ты не замечал, что Коран лучше всего читать при естественном освещении? Я имею в виду не дневной свет, а живой огонь — пламя масляного светильника или, на худой конец, свечи, как сейчас. Электричество, как и дневной свет, исподволь внушает суетные мысли, отвлекая от возвышенных раздумий… Я становлюсь болтлив, — оборвав себя, добавил Мустафа совсем другим тоном. — Неужели это старость?