Му-му. Бездна Кавказа - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Воронин cтр.№ 20

Кроме того, Сергея беспокоило очень характерное вздутие, которое наблюдалось под пиджаком Михаила на левом боку. Судя по размерам, там, под пиджаком, висело кое-что посолиднее старикашки «Макарова». Сотрудник милиции или, не к ночи будь помянута, ФСБ вряд ли станет обращаться за помощью к частному сыщику. Криминал? Но у криминальных структур системы розыска и безопасности налажены не хуже, а может быть, и лучше, чем у государства… Дорогин подавил вздох: приходилось признать, что наличие у Шахова под пиджаком чего-то, похожего на пистолет, тоже мало что проясняет.

Подошедшая официантка приветливо поздоровалась с Дорогиным, которого хорошо знала, и скользнула заинтересованным взглядом по симпатичному открытому лицу и ладной фигуре Шахова. Михаил полез в меню, но Дорогин отобрал у него папку.

— Насколько ты голоден? — спросил он.

— Как волк, — честно признался Михаил.

— Волка, насколько мне известно, полагается кормить мясом, — сказал Дорогин. — Значит, так, Танечка…

Он продиктовал довольно пространный заказ. Михаил с неловкостью кашлянул в кулак.

— Честно говоря, на такую сумму я как-то не рассчитывал…

— Замолчи, мальчишка! Дядя угощает.

— Дядя кормит на убой всех своих клиентов?

— Дядя не занимается благотворительностью, а ты, пока не заговорил о деле, для меня не клиент, а сын моего давнего знакомого. Кстати, как отец?

— Родители умерли, — сказал Михаил. — Ты извини меня, пожалуйста, но мне сейчас не до застольных разговоров. Кажется, у меня очень мало времени. Я почти слышу, как стрекочет таймер…

Дорогин сунул в зубы сигарету и чиркнул зажигалкой.

— Таймер, говоришь? А бомба где?

— Судя по всему, прямо у меня в… Ну, ты понимаешь.

— Знакомое ощущение… — Дорогин со щелчком опустил крышечку зажигалки, погасив пламя, и выпустил струю дыма, который, постепенно рассасываясь, заклубился в конусе света настольной лампы. — Значит, вечер воспоминаний придется отложить. Тогда рассказывай.

Михаил смешался.

— Что, прямо так и рассказывать?

— А как? Учти, действуя втемную, без информации, я вряд ли смогу тебе помочь. Кроме того, информация нужна, чтобы решить, могу ли я оказаться тебе полезным, или это вне моей компетенции.

— То есть захочешь ли ты за это взяться?

— Не «то есть». Но в том числе и это. Извини за прямоту, но сбором компромата и сокрытием уголовных преступлений я не занимаюсь. Кстати, на твоем месте я бы немного опустил кобуру.

— Знаю, выпирает, — спокойно ответил Михаил. — Ремешок коротковат — оторвался. Не волнуйся, ствол зарегистрирован.

— Мне-то что об этом волноваться? — пожал плечами Дорогин. — Ну, так что еще интересного в твоей жизни, помимо зарегистрированного ствола?

— Интересного хоть отбавляй. Честно говоря, хотелось бы, чтобы его было поменьше. Мы с тобой тогда, наверное, не встретились бы, и все-таки…

— Не было бы счастья, да несчастье помогло, — с пониманием кивнул Дорогин. — Ты давай, выкладывай по порядку, если еще не передумал.

— Даже не знаю, — сказал Михаил. — Скажи, это твое агентство — серьезная фирма? Какого рода делами вы занимаетесь?

— Я уже говорил, что мы не подглядываем в окна и не торгуем грязными фотографиями. Специалистов такого рода хватает и без нас. Исключи это, да еще, пожалуй, заказные убийства, и все, что останется, будет нашим огородом.

— Вплоть до проблем национальной безопасности?

— Надеюсь, это шутка, — сказал Дорогин.

— Я тоже на это надеюсь, — вздохнул Шахов. — Как и на то, что ты и твои люди умеете держать язык за зубами.

— Без этого умения в нашем бизнесе долго не продержишься, — заверил его Дорогин. — Шантажисты, как и болтуны, долго не живут.

— Твои бы слова, да богу в уши, — снова вздохнул Михаил.

Вернувшаяся официантка расставила на столе закуски, пожелала им приятного аппетита и ушла.

— Ты сказал, что у тебя мало времени, — придвигая к себе тарелку, напомнил Дорогин. — А сам ходишь вокруг да около.

Михаил кивнул, соглашаясь. Нужно было на что-то решаться. Рассказывать постороннему, в сущности, человеку то, что он собирался рассказать, было рискованно во всех отношениях. Но, с другой стороны, миг, когда все это перестанет иметь значение, был уже недалек, и Михаил буквально кожей чувствовал его приближение. Проще всего в его положении было застрелиться; возможно, это был единственный выход, но прибегнуть к нему, даже не попытавшись найти другой путь, означало бы предать жену и дочь.

— Началось с того, что у меня сгорела дача, — сказал Михаил и почувствовал облегчение, во многом сходное с тем, которое испытывает человек, успевший вовремя добежать до унитаза.

* * *

Полковник Семенов шел длинным, совершенно пустым коридором. Стук подошв о каменные плиты пола эхом отдавался под высоким сводчатым потолком. Слева тянулся бесконечный ряд узких, забранных прочными решетками и оснащенных жестяными «намордниками» окон, а справа проплывали железные двери со смотровыми глазками и прочными запорами. В руках полковник держал видеокамеру в черном матерчатом чехле. Шагавший следом прапорщик внутренних войск, вооруженный резиновой дубинкой и бренчащей связкой ключей, подозрительно косился на нее, но помалкивал, зная, что этот посетитель из тех, на кого не распространяется большинство писаных и неписаных законов.

За окнами стояла непроглядная тьма, хотя швейцарский хронометр на запястье полковника показывал всего половину десятого. До середины выкрашенные зеленой масляной краской толстые стены навевали глухую чугунную тоску, решетки на окнах вызывали клаустрофобию и желание как можно скорее убраться из этого места.

Добравшись до нужной камеры, полковник остановился. Вертухай вышел вперед, заглянул в глазок, отпер тяжелую дверь, еще раз заглянул в глазок и отступил в сторонку. Семенов вошел в камеру, и дверь закрылась за ним с глухим металлическим лязгом.

Из мебели в камере имелись только стол, стул, привинченный к полу табурет да полочка, на которой стоял телефонный аппарат без диска. Семенов уселся, отодвинул от себя алюминиевую пепельницу, выложил на стол пачку сигарет и зажигалку и расчехлил камеру. Через несколько минут дверь снова открылась, и через порог шагнул человек в мятых джинсах и растянутом, грязном свитере. Черные с проседью волосы на его голове торчали во все стороны неопрятными космами, щеки и подбородок заросли жесткой щетиной. Человек прижимал ладонь к левой стороне лица, и Семенов заметил, что пальцы у него в крови.

— Что за беспредел, уважаемый? — с сильным кавказским акцентом возмущенно воскликнул арестант. — Ваш вертухай мне только что чуть глаз не выбил! Ни за что ни про что дубинкой по лицу — это правильно, нет?

— Это нужно для дела, — спокойно сказал полковник. — Что же, ради вас гримера с киностудии вызывать? Садитесь, Кикнадзе. Можете курить.