Оберег для невидимки - читать онлайн книгу. Автор: Жанна Долгова cтр.№ 84

К вечерней трапезе кухарка подала перепелов, чудесным образом появившихся на кухонном столе. Перри, запертый в клетке во владениях домоправительницы во время готовки дичи, сдал ее таинственного поставщика с потрохами. Оскорбленный за всю пернатую живность, обозвал лесника мордой бородатой и… далее по списку из морского репертуара.

А я за всеми этими детективными страстями вспомнила, уже готовясь ко сну, что так и не дождалась письма из Виннета.

Рихард и Лео молчали…

Ночью долго не могла уснуть. Было душно, неудобно, тревожно. Накрутила себя с вечера и как следствие получила бессонницу. Тишина в доме и за его пределами давила на нервы. Оглушала. Даже бой напольных часов из холла второго этажа сегодня слышался каким-то… придушенным. Когда после очередного короткого «вжика» заводного механизма пробило три раза, я психанула. На себя — за то, что такая мнительная. На погоду — хоть бы ветерок какой просвистел за окном, или дождик звуками падающих капель разбавил это гнетущее безмолвие ночи. Распахнула ставни, глотнула от души свежего воздуха и легла считать зверушек.

«Один розовый слоник, второй розовый слоник… Просила же по-человечески, пишите обо всем, что у вас там происходит! Обещали чуть ли не клятвенно, а сами… Пять розовых слоников… девять…»

Что-то невесомо легло мне на грудь. «Потопталось», ощупывая грудную клетку, скрытую под сорочкой. Скользнуло, поглаживая, в ложбинку между грудями. Мягким движением щекотно прошлось по шее под рюшами на вороте. Я замычала и раздраженно отмахнулась от нарушителя сна, перевернулась на живот. Мозг только вяло возмутился: с таким трудом уснула! Что и кому надо среди ночи?! Воздух колыхнулся рядом с лицом, потревожил тонкий волос на виске. Желобка под носом коснулось что-то холодное, скользкое. Рецепторов достиг неожиданный резкий и неприятный запах. Отпрянула в панике, распахивая глаза, и, толком ничего не успев увидеть, уплыла. Тяжелые веки, словно налитые свинцом, сомкнулись, сознание сделалось мутным, слух пропал. Стала эфемерной, легкой и понеслась по лабиринту красочных тоннелей, уносясь все дальше и дальше с огромной скоростью, пока этот цветастый калейдоскоп не закончился и я не ухнула во тьму.

Знакомый двор в родном городе. Каруселька, лавочка, ряд железных гаражей… все до боли знакомое. И посреди игровой площадки Рихард Моран колет дрова. Размашисто, с какой-то остервенелостью. Ставит на толстый чурбак полено и бьет по нему здоровенным колуном. Замах, удар — резкий, беспощадный, и две полешки свалились на траву по обе стороны от колоды. Стою шагах в пяти, смотрю. Равнодушно, холодно, словно на незнакомца. А мужчина уже вновь замахивается и, вдруг заметив меня, криво улыбается: «Ты была права, я поторопился!» Инструмент с длинным топорищем, как в масло, врезается лезвием в новое полено. Раздается громкий хруст, я вздрагиваю и…

— Анна! — Чей-то голос, сопровождаемый хорошей встряской, ворвался в сновидение. — Анна, проснись!

— Что случилось? — Открыла глаза и поморщилась, стоило только повернуть в сторону зовущего голову, которая гудела, к слову сказать, словно натруженный колокол.

— Слава богам, очнулась, — выдохнула Тельма, приложив руку к груди.

В наспех накинутом халате до пят, в чепце для сна, из-под которого торчали растрепанные седые пряди, она являла собой воплощение бабы Яги.

— Не слышала… Спала крепко, вчера долго не могла уснуть. — Хлопнула глазами недоуменно, уставившись на баронессу. — Ты чего? — Виски прострелило тысячами игл. — Ох…

— Почему не закрылась на ночь? — строго спросила ведьма.

— Я… не знаю. Не помню. А зачем? — Мозг все еще тормозил.

— Затем что в доме посторонний человек!

— Так он же постоянно спит, — промямлила, оправдывая свою опрометчивость.

— Твоя беспечность, девочка, меня порой поражает! Спускайся к завтраку!

За баронессой хлопнула дверь. За очень сердитой и очень раздраженной баронессой. Я растерянно огляделась. Утренний свет лился в комнату через распахнутое окно. Легкий ветерок колыхал шторы из тонкого шелка. Все вещи на своих местах… вроде бы. И все же было необъяснимое чувство, что что-то не так. Едва уловимое ощущение чужого присутствия витало в воздухе.

Вяло отмахнулась от этого душевного дискомфорта — паранойя! А вот почему так черепушка раскалывается, хотела бы я знать? Было похоже на похмельное состояние. Или больше, как после сильного наркоза. Только с какой такой стати? Накануне капли в рот не брала, да и наркотик… Это не про здесь, не про сейчас и не про меня вообще!

Что снилось, не помню. Остался осадок — тяжелый, неприятный, как серый густой туман, заполнивший ограниченное пространство и не позволявший что-либо рассмотреть сквозь его тяжелую завесу.

— Пожалейте меня кто-нибудь, дайте пилюлю от головной боли, — проскрипела жалобно, усаживаясь за накрытый к завтраку стол и прикладывая ладонь к темечку. — Или топор.

— Уже пожалели, — проворчала «тетушка», не глядя на меня. — Кружка перед тобой.

— Тельма, обещаю, больше так не буду. Не сердись, пожалуйста. — Невыносимо было терпеть устроенное знахаркой нерадивой племяннице показательное наказание посредством сурового взгляда и холодного тона. — Чем порадует нас новый день?

— Радоваться нечему. — Голос женщины смягчился, и на меня соизволили даже посмотреть. Без гневных искр в очах. — Ума не приложу, что делать с нашим гостем?

— Поговорить.

Да, я считала, что надо дать парню шанс раскрыться. Поведать нам о причинах своего визита.

— Попробуем. — Баронесса тяжело вздохнула. — Ближе к вечеру проснется — будем проводить беседу. Или пытать.

— Связать заранее надо будет, чтоб проникся серьезностью момента. — Нервно хихикнула и прислушалась к себе. Голова больше не тревожила тяжестью и звоном. — Спасибо, Офра! — окликнула негромко кухарку, заметив мелькнувший в кухонном проеме силуэт, и отставила от себя пустую чашку из-под чая. Да, этот дом порадовал, правда, скудным, но ассортиментом, как и количеством малюсеньких баночек — аж три штуки! — с высушенными листьями чайного дерева. И то праздник.

— На обед будут фазаны! — Веселый голос домоправительницы заглушило хриплое шипение из клетки.

Перри после нашего возвращения из леса вообще вел себя странно. По большей части молчал, не скандалил, не дерзил, ничего не требовал. Что настораживало.

— Угу. — Кивнула равнодушно.

Лесник аккуратно следовал своему обещанию. Только у гостьи поместья «Бережины» это не вызвало никакого восторга. Хочется ему — пусть носит.

— Офра, мышь не прилетала?

— Нет, бесса Анна, — виновато ответила та и поспешила скрыться с моих несчастных глаз.

Настроение скатилось до отметки ноль.

— Никто меня не любит. — Махнула рукой. — Я на чердак, — известила «тетушку», поднимаясь из-за стола, и замерла от неожиданности.