Оберег для невидимки - читать онлайн книгу. Автор: Жанна Долгова cтр.№ 36

Как он здесь оказался? Почему один? Бог его знает! Справа из-за угла дома выскочил маленький пацаненок трех-четырех лет и, тоненько вереща и прикрывая ладошками белокурую головёнку, понесся по дороге навстречу конникам. Расстояние стремительно сокращалось. У меня все в груди оборвалось, когда я поняла, что мужчины, занятые своим ликвидационным делом, малыша просто не видят! Доли секунды хватило, чтобы решиться на безумство. Сорвалась с места и, не думая о последствиях, кинулась под ноги лошадям, хватая в охапку ребёнка и падая на мощеную улицу, накрыв собой хрупкое тельце.

Громкий грубый вскрик на три голоса услышала как сквозь вату. Горячей вспышкой обожгло грудь, будто кто раскаленный прут приложил к коже. Взвыла, захрипела в ожидании боли от копыт, обрушившихся сверху на дурную попаданку. Меня подкинуло, отбросило сильным толчком-ударом в сторону, завертело, покатило, как бревно по неровной брусчатке. Руки, прижимавшие мальчугана к телу, только и успели переместиться ему на затылок, прикрывая от встречи с камнем. Невидимый кокон мгновенно окутал нас, что толстым матрасом, оборвав возникший в голове вопрос: почему не больно? А где-то за гранью сознания, будто из сна, истошное девчоночье «Анна!» И… все. Темнота и глухая тишина накрыли меня. Мир померк, и пугающая пустота поглотила разум.

— Тяни, тяни, вытягивай! Еще немного! — Рука пыталась удержать конец скользкого длинного ивового прута.

— Демоны тебя дери, Леонард, двумя руками хватайся! — прохрипел от натуги мужчина, упираясь одной ногой в трухлявый пенек, бывший когда-то молодой лиственницей, второй то и дело соскальзывал с мокрой травы, норовя угодить в вонючую жижу трясины.

— Сапоги сползают! — отчаянно выкрикнул виконт, обхватывая обеими ладонями срубленную ветку.

— Мне до твоих сапог… давай, давай!.. Ещё немного! Отъелся за неделю, ваша милость!

Тело несчастного потихоньку покидало гиблую лужицу, коварно замаскированную под небольшой пятачок суши, покрытый сочной зеленой травкой. Остановившись на короткий привал близ дорожного тракта, всадники и не предполагали, что буквально в нескольких шагах распростёрлось болото, скрытое густым низкорослым березняком. До города торговцев оставалась пара часов, и отдых не планировался быть долгим. Даже лошадей не распрягали. Достав из седельных сумок перекус, устроились на поваленном дереве в окружении облезлых лиственниц, как вдруг младший Карре, прищурившись глядя куда-то вглубь пролеска, сорвался с места и ушел со словами: «Сейчас вернусь». «Сейчас» длилось минут десять, и граф, забеспокоившись, кинулся искать «поганца, которому на месте не сидится». Невнятная возня, всплеск и паническое: «Рич, помоги!» чуть не довели мужчину до седых волос.

— Спасибо, брат, — выдохнул несостоявшийся утопленник, отползая подальше от топкого места.

Упал расслабленно, пытаясь отдышаться. Руки мелко тряслись. В горле стоял колючий ком, мешая говорить. Нос уткнулся в кустик пахучего багульника. Рядом рухнул его сиятельство.

— Не за что. Какого тебя вообще сюда понесло? — Хотел рявкнуть от души, но хрипотца, скребущая горло от жажды, не дала этого сделать.

— За цветочком красивым пошел.

Рихард поднял голову и посмотрел на родственника как на идиота.

— Ты что, воды зловонной нахлебался? Где ты там цветочки видел? Не будь твоя милость после лечения, ехал бы дальше с синим глазом и плохим настроением. Романтик, — выплюнул он и вновь упал лбом в мягкий мох.

Синхронно перевернулись на спину, раскинув руки в стороны. Уставились в голубое небо. Лёгкие облака, подгоняемые ветром, творили в выси белое волшебство. Величаво проплывали невиданными животными, наползая на солнечный диск. Миг, и вот уже чей-то лик, будто слепленный из воздушной ваты, удивленно смотрит на двух незадачливых путешественников.

— Надо вставать, — лениво пробормотал Моран, прикрывая веки. — Разжечь костёр. Сушиться.

Гектор с него голову снимет, если с наследником что-то случится. И он вполне предполагал, что в этот список входили и простуда, элементарная царапина, и, не дай боги, порез! Да если бы тот только узнал, за каким демоном сорвался с места его сын, стоило чуть прийти в себя после сложного и дорогого лечения, не миновать виконту домашнего ареста! Под замком и охраной. Рихард начал подозревать планируемое бегство брата из родового гнезда, как только глаза парня прозрели. Странная задумчивость первых дней сменилась решительностью во взоре. А он уж надеялся, что Лео, попав в родные пенаты и окунувшись в обычную круговерть холостяцкой жизни, забудет про обещание самому себе вернуться за девкой. Вот ведь… присушила она его что ли? Ведьма.

Отпустить одного? Ну, нет. Одного одиночного путешествия сорвиголовы хватило с лихвой. Чуть калекой не остался на всю оставшуюся жизнь.

— О, бригантина, — промямлил Карре, указывая грязным пальцем в небо.

Напарник нехотя глянул из-под ресниц.

— Угу, а там грозовая туча против ветра идет.

Леонард скосил глаза чуть в сторону. Им понадобилась целая минута, чтобы понять абсурдность сказанного. Рывком сели, не выпуская из вида нечто, черным клубящимся туманом плывущее в их сторону.

— Что это? — спросили одновременно и переглянулись.

— Птицы? — с сомнением предположил виконт, поднимаясь с земли.

— Так много? — нахмурился его кузен, вставая рядом.

— Они снижаются. Там ведь… — пытаясь в сумбуре мыслей вспомнить название поселения, куда стремительно направилась стая, быстро теряя высоту.

— Злавика. И это не птицы, — напряженно прошептал его сиятельство и рванул к месту стоянки, дернув за собой Карре.

— Твоя вотчина! — Вскакивая в седло своего Декара, виконт пытался представить масштаб неприятностей, связанных со встречей горожан с полчищем неадекватных мышей, в кои-то веки появившихся средь бела дня. Да еще и на таком отдалении от мест своего обитания.

Рихард бросил короткий напряженный взгляд на кузена и пришпорил верного Ахалаша.

— Поспешим!

Улицы встретили ворвавшихся в Злавику братьев тишиной и растерянностью в глазах жителей. Люди не спеша, с опаской выходили из своих укрытий. Кто с сожалением, кто обреченно взирал на перевернутые повозки с рассыпавшимся и испорченным товаром. На обрывки некогда ярких навесов и маркиз над летними кафе и торговыми лавками, теперь рваными тряпками свисающими до самой земли. На россыпь стекла от выбитых окон и витрин. На останки летучих мышей, раскиданных повсюду вперемешку с брошенными зонтиками, потерянными ботинками и женскими туфлями. Разноцветными дамскими шляпками и мужскими уборами. Париками и сумочками. Барсетками и помятыми корзинами с раздавленной провизией. Стеная и сокрушаясь, брались за уборку и ревизию добра, выжившего после налёта крылатой нечисти. Лопатами и палками добивали оставшихся в живых трепыхающихся нетопырей. Сваливали в одну кучу вместе с мусором и поджигали. То тут, то там прямо на дороге вспыхивали большие костры.