Погибель королей - читать онлайн книгу. Автор: Дженн Лайонс cтр.№ 14

И, как я и предполагал, никто не осмотрел меня, когда меня передали членам Братства, – я ведь был голый.

Со вздохом я запустил пальцы под волосы и снял ожерелье с бриллиантами, которое прицепил к цепочке с камнем цали. «Слезы звезд» не были волшебными, и теперь я мог это подтвердить. Нет, они не волшебные, просто редкие и ценные камни, от которых не откажется и монарх.

Если я не ошибся насчет того, откуда взялось ожерелье, то эти камни были именно что королевскими драгоценностями – драгоценностями из казны самой могущественной империи в мире. Их украли из сокровищницы дракона, подарили богине и, наконец, подарили шлюхе в награду за, должно быть, самую дорогую ночь мирских наслаждений.

Эта шлюха, впоследствии ставшая хозяйкой борделя, вырастила меня.

Когда я вернусь в Столицу, то, возможно, подарю ей ожерелье во второй раз. Ола умрет со смеху. Получив целое состояние в виде «слез звезд», она сможет освободить всех рабов в клубе «Разорванная вуаль» и… Я не знаю. Возможно, Ола даже сможет платить им, если именно так они хотят зарабатывать на жизнь.

Я отказывался думать о том, что Ола, скорее всего, умерла – так же, как и многие другие люди, которых я любил. Даже мысль о том, что Турвишар де Лор, скорее всего, мертв, наполняла меня печалью, хотя в этом затруднительном положении я оказался именно из-за него ^[24].

Я пытался не думать об этом, но тщетно.

Я подбрасывал ожерелье на ладони, думая о других ожерельях, – особенно о том, которое сейчас намотано на запястье Тераэта. Забавно, что он не надел мой гаэш на шею. Мой дед тоже носил гаэш госпожи Мии на запястье. Оба словно хотели отстраниться от своих чудовищных деяний, обращаясь с управляющим амулетом как с временным украшением.

Я подумал о том, когда именно Детик заглянет в бархатный мешочек и поймет, что продал меня за несколько звенящих медных браслетов – тех, которые и так принадлежали ему. Наверное, он уже это узнал, но при всех мерах предосторожности, которые принял Тераэт, чтобы уйти от погони, шансы аукционного дома выследить нас были невелики.

Возможно, за такую ошибку Детика казнят. Эта мысль вызвала у меня улыбку, хотя я и понимал, что сейчас веду себя как лицемер: в Кууре у меня были знакомые, связанные с работорговцами. Однако они не владели мной. А Детик владел, и я надеялся, что он сгниет.

Одеждой мне служила только черная накидка Тераэта, поэтому я привязал ожерелье со «слезами звезд» поверх своего, в надежде спрятать его под высоким воротником и за иллюзиями, созданными Хамезрой. В поездке я буду держаться подальше от посторонних глаз и изучать «слезы звезд» до тех пор, пока они не станут еще одним материалом, который я умею прятать.

Когда я вернулся, переговоры Тераэта и Джувала подходили к концу. Хамезра уже стояла рядом со своим сыном. Деньги перешли из рук в руки, и один из моряков показал нам крошечную каюту с двумя двухъярусными койками, где мы (в теории) ^[25] могли спать в течение всей поездки.

Через полчаса после нашего появления перевозящий рабов корабль под названием «Страдание» поднял якорь и вышел в море.

Тридцать пять шагов от фонтана в центре дворика, усаженного цветами, до лестницы в его задней части. Две ступеньки, затем коридор. Слева – дверь в комнату Олы, а за дверью справа еще одна лестница. Еще десять ступенек, небольшой поворот, еще десять ступенек, затем дверь.

Сурдье знал этот путь наизусть, и это было весьма кстати, поскольку он ни разу его не видел.

Слепой музыкант открыл дверь, нахмурился и вздохнул. Его сын храпел…

Кирин, тебе это неприятно?

О, какая жалость. Наверное, ты только что понял, что Сурдье – часть моей коллекции воспоминаний. Ты тоже, хотя и в меньшей степени.

Ты этого не знал? Ой…

Ну, теперь знаешь, утенок. Сурдье – часть меня, и он действует весьма энергично. Он так хочет защитить тебя. Отцовская любовь – такая сильная.

Во гневе ты очарователен.

Ну так вот…

Его приемный сын храпел на одной из кроватей, втиснутых в кладовую, которую превратили в жилую комнату. Им двоим хватало места, пока Кирин был мелким, но с тех пор парень повзрослел и вытянулся.

Теперь они едва здесь помещались.

«Это лучше, чем ничего, – подумал Сурдье. – Если бы нас вышвырнули на улицу, было бы хуже».

Жаль, что он никак не может втолковать это своему неблагодарному сыну.

Он подозревал, что, к сожалению, его сын все прекрасно понимает. Как бы ни притворялся Сурдье, что они ходят по лезвию бритвы и во всем зависят от милости хозяйки борделя, его угрозы были выдуманные. Госпожа Ола никогда их не выселит. Но он бы предпочел, чтобы Ола не сводила на нет все его усилия. Время от времени мальчишку следовало учить уважению.

Сурдье ненадолго прервал свои размышления, чтобы ткнуть тростью в спину сына.

– Кирин, вставай! Ты проспал.

Его сын застонал и повернулся на другой бок.

– Еще не время!

На этот раз Сурдье ударил палкой по бамбуковой кровати Кирина.

– Вставай, вставай! Ты что, уже забыл? Сегодня мы играем в доме Ландрила Аттулимы. А госпожа Ола хочет, чтобы мы подготовили ее новую танцовщицу. У нас полно дел, а ты не спал всю ночь, так? Никчемный мальчишка, что я говорил тебе про воровство?

Его сын сел на постели.

– Папа.

– Твое счастье, что я слепой, а то отколошматил бы тебя так, что ты бы сидеть не мог. Мой отец такой глупости бы не потерпел. Ты музыкант, а не уличный воришка.

Кровать скрипнула: Кирин спрыгнул на пол.

– Музыкант – это ты. А я просто пою, – озлобленно ответил он.

В последнее время Кирина многое злило, но ведь раньше он был таким милым! Что Сурдье сделал не так?

– Если бы ты занимался…

– Я занимаюсь. Просто у меня нет таланта.

– По-твоему, это занятия? – нахмурился Сурдье. – Ты больше времени тратишь не на запоминание аккордов, а на ухаживания за бархатными девушками Олы и на прогулки по крышам. Ты мог бы стать одним из лучших, если бы хотел. Когда мне было пятнадцать, я все ночи напролет учился ставить пальцы. Каждый день практиковался.