Неукротимое сердце - читать онлайн книгу. Автор: Бренда Джойс cтр.№ 24

Джек подошел к Кэндис и взял у нее корзины:

— Дай-ка мне.

Кэндис холодно посмотрела на него.

— Сама справлюсь, — буркнула она. Джек уперся.

— Нет. Они тяжелые.

Кэндис резко выпустила корзины, и Джек чуть не упал. Искоса взглянув на нее, Джек направился к ручью. Кэндис сердито посмотрела ему вслед, затем бросилась вдогонку, шумно продираясь сквозь кусты. Джек набирал воду. Остановившись рядом с ним, она заметила, что он прячет улыбку.

— Что это тебя так рассмешило?

— Ты! — ответил он сквозь смех. — Боже! Чтобы такая грациозная женщина производила столько шума! Кэндис, я должен научить тебя ходить.

Кэндис молча ждала, пока он перестанет смеяться. Когда Джек наконец успокоился, она небрежно спросила:

— Эта женщина — твоя любовница?

— Ну так как? Она твоя любовница?

— Нет.

— Я не верю тебе.

— Я никогда не лгу.

— Вот как? Тогда почему Дати утверждает обратное?

— Она ревнует. — Джек положил руку на плечо Кэндис, но, почувствовав, как она напряглась, тут же отстранился. — В любом случае какое тебе дело?

— Никакого, мистер Сэвидж, уверяю вас. Он сжал ее плечо.

— Ты, случайно, сама не ревнуешь?

— Я? Ревную? — Она презрительно рассмеялась. Усмехнувшись, Джек коснулся ее подбородка указательным пальцем.

— Признавайся, милая. Я никому не скажу.

— Чтобы я ревновала к какой-то индианке… Воцарилось напряженное молчание, а когда Джек наконец заговорил, голос его прозвучал тихо и отчужденно:

— Кто бы подумал, мисс Кэндис, что у такого прелестного существа столько предрассудков?

— А почему бы мне их не иметь? Апачи — дикари. Они насилуют, убивают и скальпируют женщин и детей.

— Апачи не причиняют зла женщинам и детям.

— Неужели, Джек? Ты хочешь сказать, что Хаука не причинил мне вреда?

Джек притянул Кэндис к себе.

— Я точно знаю, что Хаука не изнасиловал тебя.

Кэндис покраснела. Джек не сводил с нее напряженного взгляда, охваченный дурными предчувствиями.

— Он изнасиловал меня! — выкрикнула Кэндис. — Руками!

— Он всего лишь осматривал тебя. Кэндис с гадливостью рассмеялась:

— Однако это доставило ему удовольствие, поскольку его семя залило мне бедра.

Джек живо представил себе, как Хаука, проникнув пальцами в Кэндис, потерял над собой контроль. Его охватила ярость. Он понял, что когда-нибудь он убьет Хауку.

— Ты такой же дикарь, как они, да? Тоже осматриваешь белых пленниц?

Джек не счел нужным отвечать.

— Пойдем, — сказал он. — Поможешь Луси приготовить еду.

— Ты осмотрел меня, когда нашел? Когда я была без сознания? — упорствовала Кэндис.

— Я спас тебе жизнь, и тебе это отлично известно.

— Ты поцеловал меня в амбаре! — В голосе ее звучало обвинение, глаза наполнились слезами.

— Я всего лишь человек, — отозвался Джек. Кэндис, однако, не отставала.

— Сколько белых женщин ты похитил, Джек? Скольким навязался силой? Или мне одной так повезло?

Они сверлили друг друга взглядами.

— Я видела это собственными глазами, — с вызовом бросала Кэндис. — Оскальпированного мальчика, которому не было и десяти лет. Признайся, ты такой же, как и они?

— Я мужчина. Ничего бы не произошло, если бы не твои выкрутасы. Можешь сколько угодно лгать мне или себе, но мы оба знаем, что ты спала и видела этот поцелуй с того самого дня, как мы встретились.

— Ничего подобного!

— Что же касается мальчика… Если это дело рук апачей, то только отступников, изгнанных из племени. — Джек устремил на нее обжигающий взгляд. — Не все индейцы одинаковы.

— Не пытайся убедить меня, что апачи не кровожадные убийцы. Вместе со мной они захватили ковбоя. Его пытали, прежде чем убить. Я слышала его крики.

— А он пытал юношу, которого мы нашли. Поэтому ковбоя разыскали и привезли сюда, чтобы подвергнуть пытке и убить в отместку. Да, мы убиваем, пытаем, насилуем и снимаем скальпы. Но только в возмездие за что-то. Если какой-нибудь ранчеро изнасилует и убьет Луси, Шоцки заберет его жену, дочь или сестру, изнасилует, а потом убьет.

Кэндис знала, что не следует провоцировать его, но тем не менее спросила:

— А ты? Что сделаешь ты, если кто-нибудь изнасилует и убьет твою женщину? Найдешь женщину преступника и поступишь с ней так же?

— Да.

Когда Джек ушел, оставив ее с Луси, Кэндис все еще кипела от гнева. Неужели он действительно, пусть в отместку, насиловал и пытал? Ее сознание не желало мириться с правдой.

Кэндис стало совсем тоскливо. Чтобы отвлечься, она переключила внимание на Луси. Стоя на коленях, та заворачивала небольшие хлебцы в соломенные циновки.

— Что это ты делаешь? — поинтересовалась Кэндис. Улыбнувшись, Луси протянула ей хлебец. Кэндис с опаской откусила кусочек и удивилась.

— Очень вкусно.

— Это из мескаля. Мы используем… не знаю, как это по-вашему называется… — Она изобразила пальцами шар.

— Клубни? — подсказала Кэндис. Луси кивнула:

— Да. Мы перетираем клубни в муку и печем из нее хлебцы. В таком виде их можно долго хранить на случай нехватки продуктов, например, зимой.

— Помочь тебе? — спросила Кэндис и попробовала подражать ее действиям.

— Из тебя получилась бы хорошая жена, — заметила индианка через несколько минут.

Кэндис улыбнулась, но все ее мысли были заняты Джеком.

— Луси, — осторожно начала она. — Правда, что Дати — любовница Ниньо Сальважа?

Индианка подняла на нее недоумевающий взгляд.

— Я не знаю этого слова.

— Ну… она его женщина?

— А, понятно. — Луси задумалась, как бы подыскивая слова.

Кэндис похолодела, по-своему истолковав ее молчание.

— Я так и знала! — воскликнула она.

— Нет, Дочь Солнца. Теперь нет. Когда-то они делили ложе, но это было давно.

— Но она была его женщиной?

— Много зим назад.

Кэндис сжала кулаки. Но какое ей до этого дело? Что с ней происходит?

Мужчины появились через несколько часов, словно почуяв, что наваристое рагу готово. Все четверо расположились в вигваме Шоцки.

Стараясь не смотреть на Джека, Кэндис наблюдала за его братом и Луси. Шоцки сел на землю и обратился к жене на языке апачей. Та рассмеялась и протянула ему миску с едой. Джек стоял так близко, что Кэндис ощущала тепло его тела. Поблагодарив Луси, он присел на корточки рядом с Кэндис, скользнув шершавой ладонью по ее шее. И все — ни слова, единственное прикосновение, заключавшее в себе слишком многое.