Оправдание Острова - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Водолазкин cтр.№ 14

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Оправдание Острова | Автор книги - Евгений Водолазкин

Cтраница 14
читать онлайн книги бесплатно

Когда же благодаря крику Ксении с другого конца Острова убийство не состоялось, княгиня поспешила отрубить мальчишке голову, причем в ожидании палача явственным образом закрывала ему рот. Гликерия не ожидала лишь того, что, даже будучи отрубленной, голова заговорит. Лежа на красных от крови ступенях (за отсутствием эшафота казнь осуществилась на лестнице) рядом со щуплым детским телом, голова рассказала и о просьбе Гликерии, и о кольчуге, и еще кое о чем.

Удивительно, вскричала Гликерия, удивительно, какие глупости говорит эта голова! Отрок сей, без сомнения, безумен.

Да он просто потерял голову, поддакивали льстецы и прихлебатели, глядя на то, как кровь из аорты всё еще продолжала толчками вытекать на ступени.

И никто не смел заткнуть голове рот, и тогда к лестнице бросилась Гликерия, не боявшаяся не только говорящих голов, но и самого князя мира сего. Когда она наклонялась к голове, нога ее поехала на скользкой от крови ступеньке. Падая, княгиня коснулась лбом отрубленной головы, и лоб ее стал алым. Говорят, что кровь эта не смывалась с ее лба сорок дней, иначе как же можно объяснить то, что в течение такого времени она не покидала Дворца и никому не показывалась?

Ненавидела ли Гликерия Парфения? Полагаю, что нет, даже при том, что хотела его убить. После похоти главной ее страстью было властолюбие, а все остальные страсти являлись так или иначе продолжением главных. Парфений был кротким ребенком и сам по себе желания убить его у Гликерии не вызвал бы, но он стоял на пути к власти, и в том была его великая вина.

Уверен, что она не колеблясь в конце концов убила бы Парфения, но мысли ее изменились, когда она заметила, что отрок живет другим временем, гораздо более просторным и долгим, чем ее. Гликерия осознала, что Парфений не препятствие для нее, а защита.

Время Парфения делало приход его к власти событием отдаленным, в то время как смерть его вернула бы всех князей к борьбе за княжение, в которую бы включился и простой народ, а народ (и здесь она не тешила себя надеждами) оказался бы не на ее с Юстином стороне.

Перечитав написанное, поправлю себя в том смысле, что властолюбие все-таки было в ней сильнее похоти. Как бы то ни было, две эти страсти, соединившись, и привели к ее беспримерному возвышению.

Она втерлась в доверие к тогдашней жене Юстина княгине Агафье, страдавшей бесплодием. Гликерия уверила несчастную, что легко исцелит ее от бесплодия и тем отведет от нее опасность быть отвергнутой мужем. Сказав, что ей надо возжечь в княжеской спальне особые курения, Гликерия отправила Агафью лежать в ванне с травяным настоем, при этом предупредила княгиню, что в нужное время сама за ней придет.

В спальне лжецелительница, как то и было ею предусмотрено, дождалась Юстина. В отличие от травного дела, с которым она была незнакома, в делах любовных для нее не было тайн. Княжеский постельничий рассказывал, что неприличны были движения Гликерии, но еще более неприличен был ее взгляд. Именно он воспламенил Юстина, и между ним и Гликерией произошло то, чего простодушная Агафья, лежа в давно остывшей воде, никак не ожидала. В ту ночь ложе с Юстином уже делила Гликерия, а Агафья на это ложе уже не вернулась. Говорили, что Гликерия Юстина приворожила, хотя правдоподобнее, что князь был заворожен прежде всего ее постельными умениями.

Еще неделю, напоминая привидение, Агафья ходила по Дворцу. В вечернее время оказывалась у дверей спальни, и стояла там, и обливалась слезами, пока в один из дней Гликерия не ударила ее серебряным подсвечником по лицу. От этого удара у Агафьи оказался сломан нос и рассечена бровь, отчего слёзы на ее лице смешались с кровью.

Такой и застал ее у спальных покоев князь Юстин. В его присутствии Гликерия ударила Агафью еще раз, разбив ей губу и раскрошив передние зубы. Она била бы несчастную и дальше, поскольку метила ей в глаз, чтобы та окривела, но князь это адское отродье остановил.

Тогда Гликерия закричала, что бывшую жену он должен немедленно казнить, поскольку Агафья-де не даст им жить спокойно. Все боялись, что Юстин, попав под полное влияние Гликерии, так и сделает, но он, не желая смерти жены, пусть даже и бывшей, распорядился заточить ее в монастырь.

Агафья же в слезах благодарила его за великодушие и повторяла, что какая же она теперь без зубов жена светлейшему князю, и желала ему радости и благополучия с Гликерией, поскольку счастье ее повелителя для нее превыше всего.

Спустя несколько дней Юстин потребовал у епископа Феофана, чтобы тот обвенчал его с Гликерией. Феофан же отвечал ему, что союз этот неправеден и не будет на него епископского благословения. Юстин посмотрел на епископа медным взглядом, но ничего не сказал, и в этом молчании все увидели недобрый знак.

Наихудшие предположения подтвердились, ибо через неделю Феофан скоропостижно скончался, а епископом поставили Филарета. И был он безгласнее рыб, и совершил венчание. Гликерия же была наказана за свое злодеяние, поскольку, подобно Агафье, так и не смогла забеременеть. Слишком много беременностей прервала она в юности, чтобы впоследствии быть способной родить.

Вслед за Феофаном пострадал и эпарх Амвросий, чья самоотверженность спасла во время мора многие жизни. В отличие от других начальников, он не нес Юстину злато, чтобы остаться в своей должности. Память о его подвижничестве в дни мора в сердцах сограждан не стерлась, но была свежа, а кроме того, обязанности эпарха он продолжал выполнять безукоризненно.

Не получая подношений от Амвросия, Юстин всё более раздражался. Молчу уже о великой ревности, которую князь испытывал к любимому народом эпарху. Движимый этими низменными чувствами, Юстин давно искал повода сместить Амвросия. Не найдя такого повода в действительности, Юстин его придумал.

В ту пору стало известно, что из монастыря исчезла украшенная самоцветами Княжеская Библия, на которой князья принимали клятву, восходя на престол. В пропаже Библии был обвинен Амвросий. Основанием для обвинения стали показания двух монахов, видевших якобы, как под покровом ночи эпарх выносил драгоценную книгу из монастыря.

Одним из свидетелей был монастырский келарь, способный свидетельствовать перед кем угодно и о чем угодно, человек, чуждый благочестия и сребролюбец, не имевший в душе ничего святого.

Вторым свидетельствовавшим монахом был я…

Мне тяжело признавать эту ложь, но что я мог поделать? Когда Юстин спросил меня, не видел ли я, как Амвросий выносил из монастыря Княжескую Библию, я ответил, что не видел. Я также спросил, как вообще мог оказаться эпарх ночью в монастырском книгохранилище. Князь помолчал, а потом сказал:

Кто же еще мог оказаться там ночью? Только ты. Вынести Библию из книгохранилища мог только ты сам, и отец келарь подтвердит, что видел, как это происходило.

Мог ли я не лжесвидетельствовать?

Собрав островитян на Главной площади, Юстин во всеуслышание провозгласил, что деятельность эпарха всегда была направлена на уничтожение Острова путем полного его затопления, а данный вопиющий случай – одно из звеньев в цепи Амвросиевых преступлений. Юстин указал, что звено это было ключевым, поскольку на чем же теперь будут клясться князья, восходящие на престол? Получалось так, что им теперь на престол и не взойти, а на нем придется пребывать Юстину, вопреки его, Юстина, желанию. Услышав это, я понял задуманное Юстином во всём размахе его замысла.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению