Слуги ветра - читать онлайн книгу. Автор: Тимур Рымжанов cтр.№ 17

Азар и помощник капитана, всюду ходивший с корабельной казной при себе, во многом подсказывали мне, какой товар и по какой цене желательно приобрести, а я пускал в ход свой талант и выторговывал что надо, обводя торговцев вокруг пальца. Так, не выгоды для, а просто развлекаясь.

В разговорах с чиновниками я не церемонился. На любую их каверзу тут же сыпал угрозами вернуть корабль законному обыгранному мной владельцу и получить за него хорошее вознаграждение. А то и вовсе отогнать его в соседнее княжество и отдать там за бесценок кому придется. Это всегда срабатывало. Крючкотворы быстренько усмиряли свой пыл и подписывали все прошения, опасаясь гнева министров повыше рангом. К сожалению, я никогда не учился грамоте, не мог связать толком и пары букв, писал неровно и медленно. Чтобы избавить себя от подобной обязанности, я нанимал писаря за семь серебряных грифов в день, но потом с удивлением узнал, что старик Тром отменно может заменить его. В качестве собственной росписи под прошением я ставил печать кольцом, сделанным мне на заказ Корвелем. Кольцо с печатью придавало даже больше солидности, чем собственная грамотность и умение красиво подмахнуть пергамент изящным взмахом пера.

Вести дела с крупными и мелкими чиновниками оказалось ничуть не сложнее, чем с купцами да менялами на рынке. Достаточно было всего сменить некоторые темы разговоров, чуточку приодеться, навести лоск. На свои наряды пришлось хорошо раскошелиться, но это того стоило. Увидев на мне меховой воротник или бронзовые подвески для кошелька, каждый чиновник считал своим долгом поинтересоваться в приватной беседе, модно ли подобное украшение при дворе, на что получал весьма туманный, но утвердительный ответ. В их обществе считалось хорошим тоном пригласить делового партнера к себе в дом, на обед или вечернее восхваление, которое тоже сопровождалось пышным застольем, но, увы, в свою лачугу я приглашать никого не рисковал. Неплохим решением было приглашать чиновника в бани. Это был целый ритуал, о котором мне за игрой рассказывали, бывало, истопники и банщики королевского двора. В Валадарии, где большинство храмов посвящалось духам воды, бани были священным местом. А королевские дворцовые купальни и вовсе приравнивались чуть ли не к храму. Простому люду подобное времяпрепровождение было не по карману, но чиновники — это совсем другое дело.

Многие государственные дела, политические документы, договоры и контракты — все обсуждалось в королевских купальнях. Мне пришло в голову придумать себе праздник пятого полнолуния, это примерно тридцать пять календарей, на самом деле до него было еще далеко, но я чуточку накинул себе возраст, чтобы казаться в среде чиновников чуть солидней. Под это самое торжество я купил малый зал купален, куда и пригласил самых непримиримых, можно сказать воюющих между собой чиновников.

Министра — секретаря королевской погребной и складской службы и легендарного полководца, заслуженного ветерана, который также являлся дальним родственником короля и первым претендентом на корону, ну или хотя бы на титул регента. Разумеется, славный полководец даже и не взглянул бы на приглашение от какого-то безродного судовладельца, если бы я заранее не учел его гонор и славу большого гурмана и любителя застолий. Вместе с приглашением родовитой особе я прислал меню блюд, которые будут подаваться к столу, и список вин, на которые, кстати, тоже пришлось хорошо потратиться. Почти на то же самое среагировал и секретарь. Яства на торжестве интересовали его больше, чем мелкая неприятность в виде непримиримого врага, приглашенного к тому же столу. Естественно, такое приглашение расценивалось не иначе как деловая беседа. Торжество только ширма, и все это прекрасно знали.

Жажда наживы стянула в одном месте враждующие стороны, и я сделал все возможное, чтобы это было выражено как можно ярче. Министр-секретарь ведал хранилищами, погребами и складами. Такой важный человек, столько власти, столько соблазнов. Но есть бывший полководец, который как раз и был поставлен, чтобы следить за тем, насколько рачительно используются запасы королевских хранилищ. Словом, один мешал другому утащить то, что хотел стащить сам. Вот и вся суть их вражды.

Используя нехитрые рыночные приемы, я смог усадить их за один стол и стал ухаживать за обоими, сламывая и сводя на нет все те остроты, что они так щедро отпускали друг другу. После намекнул королевскому родственнику, что готов сделать большой заказ, в обход казначейства и самого «золотого министра». Моим предложением заинтересовались, куш намечался немалый. Примирение сторон прошло как-то само собой. Уже ночью, когда все мы были навеселе, некогда враждующие стороны подписали все мои прошения, договорились между собой о взаимной выгоде и по старинному обычаю выпили вино из одной чаши. Очень повеселились рассказанной мной истории о том, как я выиграл огромный военный фрегат, и договорились и впредь помогать мне в таком непростом деле. Было бы не разумно с их стороны упускать мимо своего кошелька столько золота. Ближе к утру, когда оба чиновника разомлели и осоловели, я с интересом выслушал от них историю о мятежном заговорщике, хранителе жреческой библиотеки, которого собирались казнить уже этим утром. Совет жрецов, избавляясь от этого вольнодумца, решил не забирать себе его скромные владения и вверил их министру-секретарю, который отдал их мне за незначительную взятку, вместе со слугами, двором и винными подвалами. Все сделанное вновь — бывает удачно. Вот я опробовал некогда недоступный для рыночного вора способ ведения переговоров и сразу же получил уйму преимуществ: двух могущественных покровителей, жреческие владения и благодарность за то, что стал посредником в примирении.

Надо сказать, что жреческие покои, которые мне достались, не блистали роскошью, были довольно скромные, но все же находились в одном из самых респектабельных кварталов города. Прежнего хозяина судили закрытым судом, и потому степень его вины осталась для меня загадкой, но не пустовать же дому. Близость королевского дворца и усадьб прочей знати не давала мне возможности хоть немного расслабиться. Мой скачок из нищеты и убогости оборванца до состоятельного судовладельца произошел слишком стремительно. Так резко менять свой образ жизни стоило больших усилий. Все, начиная от манер поведения, изысканность речи, наряды, украшения подверглось тщательному пересмотру и замене.

Но старые привычки искоренить было трудно. Я просыпался задолго до рассвета, поднимался на крышу или террасу и подолгу вглядывался в то самое место на горизонте, где должно было взойти солнце. Розовое свечение неба наполняло все вокруг, окутывало словно туман, пропитывая прохладный воздух таинственным теплом и мягким, бархатистым светом. Запахи становились не такими резкими, колкими. Тени размазывались, преображая предрассветный сумрак в уютную и умиротворенную идиллию, наполненную пением птиц в садах и парках сонного квартала. Здесь не скрипят колеса повозок, не доносятся шум и гомон возбужденных домашних животных из дворов победней. Крики с рыночной площади и запахи так далеки. Все смешивается в какой-то привычный тихий рокот, и только изредка с самой окраины доносятся крики петухов, горделиво мостящихся на шпилях беседок, оградах и крышах курятников.

В это утро я вышел на террасу, чтобы немного размяться. От сытой жизни бездельника можно было раздобреть, а это непозволительно для моего ремесла. Где ж это видано, чтоб вор с одышкой и кряхтением волочил собственное пузо. Такое можно ворам рангом повыше, министрам да чиновникам, которых просто так за руку не поймаешь. Успел я познакомиться с этой братией, не чета я им. Ложе прежнего хозяина показалось мне чересчур мягким и глубоким, непривычным. Спать в постели казненного считалось дурным знаком, плохой приметой, но я не был настолько суеверен. Признаться, сон был тревожный, наполненный какими-то ужасными событиями, суть которых ускользнула от меня. Запомнился только ужас и негодование, смешанные чувства, словно бы дурное происходило не с самим тобой, а с кем-то еще, близким тебе человеком. Хотя откуда у меня близкие люди. В любом случае волшебные краски восхода смыли с меня, словно родниковая вода, все дурные впечатления и мысли.