Мать железного дракона - читать онлайн книгу. Автор: Майкл Суэнвик cтр.№ 36

Кошка глянула на список, и кровь застыла у нее в жилах. На самом верху страницы значилось: «Вдовствующая Дама Сан-Мерси из Дома Сан-Мерси».

– Матушка!

На следующий день неожиданно заявилась Грималка. В свежевыстиранной форме она выглядела гораздо внушительнее, чем на месте крушения поезда посреди ржаного поля, когда Кошка видела ее в последний раз, а Олимпия произвела на свет Электру. Грималка как раз передала потрепанный кожаный кейс черноволосому гному-дворецкому, который, в свою очередь, вручил его Родольфу – одному из стоявших поблизости хайнтов, а Кошка в это время проходила мимо (у нее только что состоялся непростой разговор с поваром по поводу рациона Эсме).

– Вот ты-то мне и поможешь, – заявила Грималка, хватая Кошку за руку. – Мне нужно увидеться с фатой Нарциссой, но слуги твердят, что сначала проводят меня в покои, дабы я освежилась. Поверь, свежее мне уже не стать! Ну так как?

– Она в папоротниковой, – ответила Кошка. – Я провожу.

– Разрешите, пожалуйста, показать вам дорогу, – предложила (дождавшись сперва кивка дворецкого) Королевна, вторая из присутствовавших хайнтов. – Папоротниковая в это время года постоянно перемещается так, что и не угадаешь куда. Сами вы ее никогда не найдете.

В тот конкретный момент папоротниковая забралась как можно дальше от главного входа и притаилась едва ли не среди зданий, образовывавших стену вокруг поместья. Когда они шли через рощу с метасеквойями, Грималка сказала:

– Надолго я не задержусь. Три дня максимум. Просто зашла отдать дань уважения. Столько бумажной волокиты предстоит. Посмертные страховые выплаты. Баньши нанять, каирн сложить, костер подготовить. Хлопот не оберешься. Но железная дорога своих не забывает.

– Посмертные страховые выплаты?

Грималка вгляделась в лицо Кошки:

– Так она тебе не сказала?

Кошка едва не ляпнула: «Не сказала о чем?», но слова Грималки при всем желании нельзя было истолковать превратно. Ее охватила страшная грусть.

– Но она кажется такой здоровой.

– Чары и уловки. Она наверняка в последнее время совсем не играет в теннис. Ты же занималась с ней сексом?

– Что? Нет!

– Жалко. На теперешней стадии ей уже вряд ли выдастся подходящий для этого дела денек.

– Но она постоянно занимается сексом. Оргии дважды в неделю!

– Ты хоть на одной была?

– Конечно нет. Специально в город выезжаю в эти дни.

– Нет никаких оргий, – вмешалась Королевна. – Госпожа так говорит, чтобы спровадить вас на время медицинских процедур. Она известна своим вдумчивым отношением к этому вопросу. – И хайнтка нахально добавила: – Теперь, когда вы все знаете, она будет ожидать от вас похвалы.

– Эти процедуры не особенно-то помогают сохранить достоинство, – пояснила Грималка. – Неудивительно, что она старается тебя сплавить.

– Ясно. – Кошка вспомнила, какой изящно-томной выглядит Нарцисса в последнее время. Совсем не тот энергичный ловкий офицер, которого она встретила тогда возле локомотива. – Что с ней?

– Рак, что ж еще. Не может эльфийка безнаказанно расхаживать внутри локомотива, среди такого количества холодного железа.

– Но это чушь какая-то. Нарцисса сказала, что она квинтронка и невосприимчива к холодному железу.

– Белая ложь. Ей нужна была твоя помощь, и она сделала то, что должна была, дабы ты согласилась. Фата Нарцисса – офицер, это ее долг. Все остальное второстепенно. – Грималка умолкла.

– Ну вот и она. – С этими словами Королевна мигнула и исчезла.

Кошка с Грималкой спустились по латунным ступеням в укрытый стеклянным куполом альпинарий, в котором и располагалась папоротниковая. При их приближении прыснули врассыпную бирюзовые ящерки. Внутри было жарко и влажно, как в сауне. Со стеклянного потолка на листья папоротников падали капли и стекали вниз в маленькие ручейки, питавшие пруды с карпами кои.

Фата Нарцисса отложила книгу:

– Как я рада тебя видеть, Грималка.

– Грималка рассказала мне о твоей болезни. Ах, Нарцисса! Почему ты это от меня скрывала?

Смех Нарциссы походил на звон китайских колокольчиков на легком ветерке.

– Что за мрачные фантазии ты поведала моей наивной сестренке? Будь с ней осторожна, она чему угодно поверит. Послушай меня, Кошка. Да, я нездорова. Обычная хиль, только и всего. Совсем скоро я поправлюсь. Грималка верит в то, что говорит, но с ее мрачным взглядом на жизнь малейшая неприятность представляется настоящей катастрофой.

– Кто бы из нас двоих ни врал, нас ждут дела, – заявила Грималка.

– Верно. Кошка, дорогая, ты нас извинишь?

Кошка поплелась обратно из папоротниковой и едва обратила внимание на материализовавшуюся рядом Королевну.

– Не знаю, чему верить. В смысле, я знаю, во что хочу верить. Но ведь «желание и забота не изменят того, кто ты», верно? – пробормотала она почти что себе под нос.

Эту присказку часто вспоминала Крапивка, когда Кошка была еще маленькой.

– Госпожа старается всем угодить. Такова уж ее натура. Только и всего.

– Я ведь не могу ей доверять?

– В каком смысле, мэм?

– Она же сучка эльфийская. Я слишком хорошо таких знаю. Сначала прямо мед источают, так что зубы ноют, а не успеет и листок упасть – предадут. Я искренне переживаю за фату Нарциссу. Возможно даже, я до определенной степени люблю ее, как, наверное, можно любить сестру. Но Нарцисса в высшей степени эльфийская дама. Я не осмеливаюсь ей доверять.

– Ее светлость изворотлива, это правда. Здесь лучше свернуть налево. Если воспользоваться тем путем, которым вы сюда попали, придете прямиком в прачечную.

– В каком смысле, – изворотлива?

Королевна задумалась.

– Ну, по большей части непостоянна. Быстро выходит из себя с теми, кто ей служит. Я уж и счет потеряла, сколько раз она меня секла. Но по большей части непостоянна. Вот увидите.

С этими словами хайнтка растаяла.

Ночной базар освещали гирлянды ярких огоньков, но внутри в палатках гнездились тени и тайны. Пахло холстиной и сахарной ватой, а еще по́том – от толп бродивших вокруг шумных посетителей. Под ногами мягко сияли каменные плиты. В одном шатре высилась башня из бамбуковых клеток, в которых сидели породистые летучие мыши. В другом с бельевых веревок свисали изодранные клочья грез. Светящаяся золотая рыбка проплыла мимо Кошки, а потом метнулась обратно к дюжине своих товарок, которые ходили кругами вокруг молчаливой горойумо в улыбающейся маске ^[73]. В следующем шатре зазывала размахивал зажатыми в кулаке спагетти: дотрагивался до них полированной палкой, и они обмякали, еще раз – снова затвердевали. Обмякали, затвердевали, снова и снова, а он тем временем голосил: