Вместо этого я отхожу обратно к кровати и вытаскиваю из конверта сложенный лист бумаги. Это письмо. Написано от руки деловым стилем, аккуратно и точно. Кровь отливает от лица, я холодею. Я сразу вижу, что это за письмо.
Я подпрыгиваю, когда снаружи снова раздается скрип. На этот раз он не на лестнице, а на площадке возле моей комнаты. Он снова прекращается. Я тяжело дышу. Через несколько мгновений шум слышен снова. Неравномерный скрип чего-то тяжелого, давящего на дерево.
Я кладу письмо обратно в конверт и прячу его под матрас. Спешу к двери. Прикладываю к ней ухо. Прислушиваюсь. Тишина.
Тук.
Удар от стука в дверь отдается вибрацией у меня в теле. Я отпрядываю в ужасе, задыхаясь.
— Кто это? — я не могу удержать дрожь в голосе.
— Всего лишь я.
Я расслабляюсь. Это Джек. Я сгибаю и разгибаю пальцы и затаиваю дыхание, пытаясь прийти в себя. Думаю сказать ему, чтобы он ушел, но потом он добавляет:
— Нет ли у тебя минутки?
Я открываю дверь, хоть и не слишком широко, чтобы увидеть, чего он хочет. Но сразу подозреваю, что совершила ошибку. Нужно было сказать ему, что я уже легла. На нем сшитые на заказ брюки, отполированные туфли, свежевыглаженная белая рубашка и золотая цепочка на шее. Он пахнет мылом и избытком пряного лосьона после бритья. Выглядит так, будто идет на свидание. Может, они с Мартой идут куда-то? Обе руки он держит за спиной.
— Что такое, Джек?
Он выставляет одну руку вперед, как фокусник. В ней он держит пачку скрепленной бумаги.
— Договор аренды. Ты забыла подписать договор аренды.
Он прав. Я так хотела переехать сюда, что даже не подумала о юридической стороне вещей.
— Ах да, — я протягиваю руку. — Если вы оставите договор у меня, я прочитаю и подпишу, а утром верну вам.
— Все в порядке, я подожду. Мы с Мартой просто хотим расставить все точки над i.
Он открывает дверь плечом, и я позволяю ему, потому что мне неловко отказывать. Сколько ужасных вещей случалось с женщинами только потому, что им неловко настоять на своем? Только когда Джек уже зашел в комнату, я понимаю, что у него в другой руке. У него в руке зажата бутылка шампанского, а между пальцами — ножки двух бокалов.
Улыбаясь, как большой мальчишка, он машет бутылкой в мою сторону.
— Купил тебе маленький подарок на новоселье. Нельзя переехать в новую комнату, не выпив за это. Ты читай договор аренды, а я налью нам пару стаканов игристого.
Он закрывает дверь и умудряется задвинуть засов незаметно для меня. Я могла бы возразить, но решаю, что лучше всего подписать договор и выставить его за дверь.
Я понуро опускаюсь на стул за письменным столом, а Джек садится на мою кровать. Он подпрыгивает на ней вверх и вниз.
— Удобненько! — он хлопает по кровати, облизывая губы. — Что ты там делаешь? Не стесняйся, иди, садись сюда. Упс!.. — пробка от шампанского взлетает вверх и царапает потолок, а шипучий напиток разливается прямо на половицы.
Я остаюсь на месте. Большими от ужаса глазами смотрю на договор аренды. У меня дрожат руки, и я не могу пошевелиться от испуга. Джек больше не выглядит таким уж немиловидным и безобидным. Я вспоминаю прикосновение его грубой плоти к моей коже.
— Где Марта?
— Марта? — он повторяет это слово так, как будто я говорю об инопланетянине. — Она ушла. Не волнуйся о ней, все равно она никому не нужна на новоселье. Она прекрасно все понимает насчет меня.
Я ему не верю. Я видела, как она украдкой смотрит на него — так делают только очень влюбленные женщины. Бедная Марта.
Он смотрит на меня с намеком на упрек:
— Так ты там останешься?
— Я читаю договор аренды.
— Не тяни, а то все пузыри выйдут.
Из меня уж точно вышел весь воздух. Что мне делать? Я в его доме, и дверь заперта. Он ближе к ней, и, если я начну убегать, он может добраться туда первым. Плюс, мне придется потратить драгоценное время на то, чтобы открыть задвижку. Фантазия у меня разбушевалась. Возможно, он и не думает нападать на меня, но, когда человек, которого ты едва знаешь, влезает в твое личное пространство с алкоголем и запирает дверь, может случиться что угодно. Я думаю об ужасной, несправедливой трагедии, которая произошла с девушкой, которая работала в моем офисе. Она чувствовала себя одиноко после развода и пошла на свидание с вроде бы респектабельным парнем, который накачал ее наркотиками и изнасиловал. Насильники оставляют глубокий след на дальнейшей судьбе своих жертв. А я так уязвима. Даже если я закричу, мы так высоко; кто услышит мой отчаянный зов о помощи?
Я набираюсь храбрости:
— Джек, я хочу, чтобы ты ушел.
— Что? — он поражен, как будто действительно не понимает, почему я хочу, чтобы он свалил.
— Ты поступаешь нечестно по отношению к жене.
Он поднимает свой бокал:
— Единственное, что я делаю, так это предлагаю тебе немного игристого, которое, между прочим, стоило немалых денег, чтобы поднять тост за твой новый дом.
Я театрально расписываюсь на обоих экземплярах договора аренды, не успев внимательно прочесть его, и встаю. Протянув руку как можно дальше, я отдаю ему его копию; я не хочу подпускать его к себе.
— Вот договор аренды со всеми точками над i. А теперь, пожалуйста, уходи.
Внезапно его внимание резко смещается к двери.
— Слышала?
Хотела бы я, чтобы это был звук того, как я бью его по лицу.
Однако я тоже прислушиваюсь. И ничего не слышу. Джек неуклюже опускает стакан на прикроватную тумбочку и спешит к двери. Поза «бравого парня Джека» покинула его. Как знающий свое дело грабитель, он тихо открывает задвижку, чтобы заглушить звук. Приоткрывает дверь.
Теперь я тоже слышу. Его зовет Марта. Звучит так, словно она в коридоре. Он застывает, а затем прижимает палец к губам, чтобы я молчала. Я впервые злюсь по-настоящему. Он делает вид, будто его неуместный визит произошел с моего согласия.
С меня хватит. Я громко топаю к нему и тычу в лицо подписанным договором об аренде, так что у него нет иного выбора, кроме как взять его.
Мне бы следовало вытолкать его за дверь, но я просто хочу, чтобы он ушел. Он крадется вон из комнаты, затем вдоль площадки и вниз по лестнице. Зовет Марту по имени, добавляя: «Я думал, ты ушла на весь вечер».
Я не слышу ее ответа.
Я закрываю задвижку и засовываю стул под ручку двери, чтобы Джек не смог нанести еще один визит. Падаю на кровать. Это было страшно, очень страшно. Но больше всего меня пугает не Джек, а одиночество в чужом доме. Приходится все принимать за чистую монету, доверять друг другу, как сказала Марта. А на самом деле я вообще не знаю людей, у которых сняла комнату.