Древнее зло в кресле босса - читать онлайн книгу. Автор: Оксана Алексеева cтр.№ 38

Гриша выглядел совсем иначе, необычно для себя. Он вообще очень мало говорил, но ловил каждое мое слово и внимательного взгляда, кажется, ни разу от меня не оторвал.

– Рад видеть, что хоть что-то в тебе остается неизменным, Чистильщица. Значит, суть твою я уловил верно. Но остальное…

– Что остальное? – не поняла я. И поскольку он не ответил, сама плыла по течению своих мыслей: – А, вспомнила. Ты Татьяне скажешь, что мы встречаемся? Мы же встречаемся? – я с многозначительной улыбкой глянула на его губы. Сама же вдруг захотела потянуться к ним, но остановила порыв – обломится. Хоть и такой притягательный… Эх, не все сразу. Вернулась к брошенной фразе: – Чтобы дурочка больше ни на что не надеялась, а то ее не поймешь – то боится тебя, то совсем не против. Ах да, она же еще пару раз меня оскорбила! Не знаешь, где найти бандита, чтобы зубы ей выбил? Несильно! Все-таки она моя подруга.

Гриша становился все более и более хмурым:

– Мы с тобой теперь встречаемся. Наверное, именно этого я и хотел. Но ответь сначала – я тебе нравлюсь?

Я едва сдержалась от кривой ухмылки. Какие же мужики примитивные – им обязательно нужны подтверждения, чтобы держать либидо в форме. И умные женщины такие подтверждения дают:

– С первого же взгляда! – проникновенно говорила я. – Все твои закидоны я сразу находила мужественными и сексуальными.

– А как же обвинения в безумии? – он наконец-то улыбнулся.

– Весь мир безумен, – парировала я. – Но мне всегда были важнее твой ум и таланты. Гриш, да я всегда была в восторге от тебя! Просто не надеялась на внимание с твоей стороны, вот и включала защитные рефлексы. Любая здравомыслящая девушка мечтает о таком, как ты. И я не исключение.

Он вдруг сменил тему непонятной репликой:

– Это не ты, уборщица. Рефлексы ты включала далеко не из-за восторга, а потому что именно так и думала. Слова не выбирала, не пыталась произвести какое-то впечатление, а всегда оставалась собой. Раздражающе смелой. Сколько наглых эпитетов ты бросила в мой адрес – парализующая прямота, которую может себе позволить только сверхсущество. Причем в первую голову ты бросалась защищать других, иногда саму себя забывая защитить. Такое покровительство позволяют себе только львы и диктаторы. Сегодня же ты выглядишь потрясающе, я раньше и не замечал, как ты красива. Но чем больше я на тебя смотрю, тем меньше ты мне нравишься. Думал, что позволю тебе носить мое имя, и это наконец-то приблизит тебя ко мне. Приблизило. И, как ты правильно сказала, перестало делать тебя исключительной. Лебезишь, врешь, изворачиваешься, как миллионы других. Куда уже падать с такой моралью? Разве что до мэра…

Я досадливо поморщилась, хотя и попыталась это скрыть. Вот зачем он такой умный? Все пытается проанализировать, до всего докопаться. Не лучше ли мне найти какого-нибудь богатого идиота – бонусы те же, а выводов меньше. Богатый идиот может быть не таким симпатичным – плевать. Я так хотела перехитрить Гришу, что случайно саму себя перехитрила. Умные мужики не выносят стерв, то есть со стервозностью следовало быть осторожнее… Хотя нет – следовало его поцеловать, а не останавливать это желание! Тогда он растекался бы романтичной лужей, а не думал о моем характере. Теперь же оставалось выкручиваться, но желательно каким-нибудь нейтральным тоном:

– Преувеличиваешь, дорогой. И тебе ли говорить о морали?

– Не мне, – признал он. – Но вижу, что такая ты не вызываешь во мне восхищения. Лучше уж будь раздражающей, чем такой банальной. Лучше уж будь моей противоположностью, чем паршивой копией.

Он резко протянул руку к моей груди и сжал амулет в кулаке. Рванул на себя, без труда разрывая цепочку. Я вскрикнула от такого нахальства – кто ж подарки обратно забирает? Но возмутиться не успела – слова застыли в горле.

Я медленно переводила взгляд с модной блузки ниже, надолго остановилась на изящных ботильонах. А свои удобненькие кеды я, получается, прямо в примерочной бросила? Вот ведь дурная… Они пять лет служили и еще столько же проработали бы – и в пир, и в мир. А на этих ходулях я в институте ноги буду ломать? Сразу после электрички и метро?! Нет, симпатично, конечно, но форменное безумие. Потом постепенно вспомнила ценник – аж гортань пережало. Уставилась на собеседника, который теперь беззаботно ковырял ложкой десерт.

– Мы… Я не понимаю, зачем все это накупила, но мы можем это вернуть? – поинтересовалась на выдохе.

– Зачем возвращать? – Гриша изображал, что не понимает.

Но меня переполняло возмущение – разумеется, самой собой. Я чем, вообще, думала?!

– Потому что я не могу себе позволить такие покупки! И у меня нет денег, чтобы вам вернуть такую сумму!

– Как забавно, что ты снова перешла на вы – вижу, где ставишь дистанцию. Не нужно возвращать, уборщица, это подарок.

– А мне вообще нужны такие подарки? – я будто саму себя спрашивала. – От вас?! От вас, которого вообще бояться нужно и уж точно не записываться в ваши должницы?

– Вот и раздражение не заставило себя долго ждать. С возвращением, моя Любовь.

– Никакая я не ваша! – я слишком сильно злилась на себя, на свое поведение и нелепые мысли, потому и пыталась сконцентрировать гнев на том, кто рядом сидит. А потом вспомнила еще деталь и завопила вообще с другими эмоциями: – Я видела Васю! О господи, я видела привидение! А-а!!! Я спятила? О… Мне срочно нужно в психиатрию! Григорий Алексеевич, я опасна для окружающих? – подумала и решительно добавила более существенный вопрос: – А вы?!

– Слишком много раздражения. Как в старые добрые времена, – он отвечал без особых эмоций – с усталой улыбкой. – Успокойся, уборщица. Нужно время, чтобы это все осознать. Ешь десерт – он настолько хорош, словно я сам рецепт придумал.

Я подавила желание немедленно сорваться с места и сбежать. Куда бежать? Особенно от своих мыслей. Теперь я уже не могла отрицать всей затопившей меня мистики, о которой я давным-давно догадывалась, которую с такой тщательностью и раскапывала все это время. И она вряд ли останется здесь, когда я убегу. Минут пять соображала и пыталась восстановить дыхание. А потом с трудом заговорила:

– Начнем с главного, Григорий Алексеевич: что произошло с Татьяной? Почему она не помнит некоторые моменты? Она в опасности?

– Это и есть для тебя самое главное – о чем я и говорил, – он все-таки расслабился и стал выглядеть точно таким же, как всегда раньше. – Не кто я есть, не зачем ты мне нужна, не сила моего имени в древнем знаке, а что страшного произошло с кем-то другим. Ничего особенного с ней не произошло и не произойдет. Мне не нужны трупы за спиной.

– Объясните! – потребовала я, пытаясь затолкать страх куда поглубже – сейчас ответы важнее, чем приятно побояться.

– После того как я решил, с твоей подачи, не тянуть эмоции со всех людей, то есть не доводить их до истерики, я начал испытывать голод. Эх, как раньше было удобно – наорал на цехового мастера, весь день сытый ходишь. Я выбрал более рентабельный и менее заметный путь – высасывать часть энергии непосредственно из кого-нибудь. Им все равно – легкая слабость и пробел в памяти, а мне сытно. Согласись, от этого все выиграли.