Доверьтесь мне. Я – доктор - читать онлайн книгу. Автор: Макс Пембертон cтр.№ 64

Миссис Хьюз поступила к нам с пневмонией пару недель назад. Благодаря антибиотикам ей быстро стало лучше, но у нее есть хроническое заболевание – артрит, сильно подточивший ее суставы. Из-за него она уже 5 лет прикована к постели. От боли она принимает морфин, позволяющий кое-как двигать теми суставами, которые еще действуют. Лечив пневмонию, мы были вынуждены сократить количество обезболивающих, которые она получает, и боль вернулась обратно. На прошлой неделе доктор Пайк решил, что нам нужно вызвать специалиста по контролю над болью, чтобы тот ее осмотрел. Соответственно, мне было поручено связаться с доктором Бруком, тем самым специалистом.

Казалось бы, человек, специализирующийся на контроле над болью, должен избавлять людей от страданий. Однако это стремление на интернов не распространяется. Как только он взял трубку, на меня обрушился град вопросов: я начал судорожно припоминать нужные цифры, одновременно копаясь в записях в карте. «Ее уже осматривал ревматолог? Кто ее ревматолог? Какой у него номер факса?» – сыпал он, не давая мне времени ответить. «Ну давайте, вы же хотите, чтобы я ее осмотрел? Или нет?»

Вопросы продолжались. Все катилось под откос. Слава богу, Джилл, физиотерапевт, оказалась поблизости и, сообразив, что мне нужна помощь, начала сама листать карту, пока я держал оборону по телефону. Благодаря нашим совместным усилиям он согласился-таки прийти осмотреть миссис Хьюз. Вдохновленный таким успехом, я попросил Джилл тоже заглянуть к миссис Хьюз и посмотреть, может ли физиотерапия ей помочь, а потом связался еще и с ревматологом, который пришел и назначил ей новые лекарства. Мало того, мне удалось вызвать к ней специалиста по трудотерапии.

Сегодня, когда я проходил мимо палаты миссис Хьюз, Джилл высунулась в дверь.

– Тут кое-кто хочет с тобой поговорить, – подмигнула она.

Я вошел в палату: миссис Хьюз сидела в постели и делала упражнения с большим резиновым мячом. Я ее едва узнал. Перемены были впечатляющие.

– Огромное спасибо вам, Макс, за вашу помощь. Столько специалистов заходило меня проконсультировать, я теперь чувствую себя гораздо лучше, – сказала она.

Потом похвасталась новыми лекарствами, которые ей выписали, и показала некоторые упражнения, которым ее научила Джилл.

– Даже не знаю, как вас благодарить, – повторяла она.

– Ну что вы, я с удовольствием!

Я выходил из палаты с чувством, о котором раньше мог только мечтать и с которым теперь постепенно осваивался: чувством удовлетворения от хорошо выполненной работы.

Вторник, 6 июля

Мы с Руби сбегаем на перекур после обхода. Ее пациенты-алкоголики по-прежнему невыносимы.

– Один сегодня плюнул в меня, потому что я запретила ему пить виски в палате. Женщина, которая лежит рядом, швырнула в него газетой и велела держать себя в руках, – с ухмылкой рассказывает она. – У него гангрена, и хирургам, скорее всего, придется отрезать ему ногу, так что особо сердиться на него я не могу.

Мы стоим, прислонившись к деревянному поддону, который кто-то бросил возле стены за мусорными баками. У Руби срабатывает пейджер, и она испускает стон.

– Чего еще им надо? – возмущается она. – Я себя чувствую школьной учительницей, которой надо держать детишек в узде.

На самом деле, в ее отделении всего пара пациентов с алкогольной болезнью печени, остальные лежат с заболеваниями, никак не связанными со злоупотреблением спиртным. Однако алкоголики создают больше всего проблем.

– Двое из них подрались, – сообщает она, вернувшись из отделения скорой помощи, куда ходила звонить. – Один разбил другому голову, и меня зовут его осмотреть, как будто у меня других дел нет.

Она проглядывает длинный список, который начеркала во время обхода на листке бумаги.

– Вряд ли им особо плохо, раз они находят силы вставать с кроватей и драться.

По спине пробегает холодок, я оборачиваюсь. Снова, словно материализовавшись из воздуха, возле нас возникает женщина в белом халате. На этот раз, однако, она ничего не говорит, только пристально смотрит на нас пару мгновений, и уголок ее рта едва заметно приподнимается вверх в отдаленном намеке на улыбку. Потом она исчезает. Мы с Руби, торжествуя, отправляемся за кофе, чтобы отпраздновать победу.

Среда, 7 июля

– Мы не можем ее выписать, ее могут убить, – страстно уговаривает Суприя кого-то по телефону из ординаторской.

Она пришла ко мне в отделение, потому что – по ее словам – должна была сделать «личный» звонок. Я предположил, что она собирается заказать себе белье или что-то в этом роде. Стараюсь не слушать, но узнав, что кого-то могут убить, решаю: это уж слишком.

– Она моя пациентка, и я действую в ее интересах, – продолжает Суприя.

Определенно, речь не о нижнем белье. Через пару мгновений она гневно бросает трубку. Зубы у нее стиснуты, щеки раскраснелись.

– Да что у тебя там происходит? – не выдерживаю я.

– Просто поступила одна пациентка, – нехотя начинает она, словно, если расскажет, сделает еще хуже. – У нее травма головы, так что мы ее оставили на ночь, чтобы понаблюдать. Легкое сотрясение, но уже все в порядке, и по правилам мне надо ее выписать.

– И? – говорю я, все еще недоумевая, что тут такого.

– Я звонила в полицию, но они сказали, что ничего не смогут сделать, если она не подаст официальное заявление, – объясняет Суприя.

– На кого? – не понимаю я.

– На мужа. Она вся в синяках от побоев. Он тушит ей о руки сигареты. В прошлом году сломал палец. Если так пойдет дальше, он ее убьет. Просто не представляю, что делать, – говорит она, вся напрягшись.

– Так почему она не обратится в полицию?

– Не знаю. Боится. Говорит, что любит его, что он не всегда такой. Понимаешь, если бы у меня было хоть чуть-чуть больше времени, я смогла бы ее убедить. Не может быть, чтобы ничего нельзя было сделать.

С медицинской точки зрения пациентку пора выписывать, и консультант уже дал соответствующее распоряжение. Полиция не станет вмешиваться до тех пор, пока женщина сама не подаст заявление, а она не хочет. Я вижу, как переживает Суприя, хотя и старается держать себя в руках.

– Я просто не могу выписать ее, ведь она вернется обратно к нему. Что если в следующий раз ей повезет меньше? Что если… – она замолкает.

Это распространенная проблема в медицине. Теоретически тут все ясно. Но на практике болезнь и здоровье пересекаются с множеством других обстоятельств. Домашнее насилие – не медицинская проблема. А травма головы – да. Все это ужасно неправильно. Ты словно подлатываешь раненого солдата, чтобы он вернулся на войну, но положить конец самой войне никак не можешь, или, в случае Суприи, выписываешь женщину, которую муж наверняка снова будет избивать.

Понедельник, 12 июля

Я сижу в лекционном зале и слушаю, как распинается оратор. На экране мелькают улыбающиеся лица, радостно взирающие на меня. Под ними ключевые фразы цветным шрифтом. Мужчина, стоящий передо мной, объясняет, почему в следующем году в нашей больнице сократится количество персонала. И улыбается. Это, утверждает он, принесет огромную пользу пациентам и улучшит качество предоставляемых услуг.