Доверьтесь мне. Я – доктор - читать онлайн книгу. Автор: Макс Пембертон cтр.№ 49

– Вот увидите, я сам приду, там, наверное, давно пора убрать. Да и чай совершенно точно закончился.

– Перестаньте суетиться, Морис, – ласково сказала Суприя, – мы приготовили сюрприз для вас.

В дежурке нас встретили Льюис и еще несколько докторов. Они приветствовали Мориса криками радости, а Льюис подарил ему букет и открытку с оставшейся суммой. У Мориса слезы выступили на глазах.

Потом Льюис вкатил велосипед, и Морис замер на месте, потрясенный подарком. Льюис вызвал такси, чтобы Мориса отвезли домой, и мы помогли загрузить велосипед в багажник.

– Отдыхайте, поправляйтесь! – хором кричали мы, пока такси отъезжало, а Морис, глотая слезы, махал в окно рукой.

– Кто бы ни пожертвовал те деньги, он доставил старику настоящую радость, – сказал Льюис, когда мы с ним шли назад в дежурку.

Я не стал ему сообщать, что деньги дала Руби. Ей бы это не понравилось. Она помогает людям не славы ради, а по велению сердца. Проходя мимо корпуса скорой помощи по пути к себе в отделение, я заметил их с Любимчиком на перекуре. Но не остановился.

Четверг, 15 апреля

Пару недель назад доктор Пайк, заметив, насколько нервно интерны реагируют на сигналы своих пейджеров, предложил, чтобы мы в таких случаях думали не о том, что нас отрывают от текущих дел, а воспринимали такой сигнал как крик о помощи от кого-то в нашем госпитале. Мне его идея понравилась: в конце концов, врачи – именно те люди, кто помогает другим. На память сразу приходит Джордж Клуни, правда же? Доктор, решающий все проблемы, выручающий из любых бед.

И вот, пару дней назад, когда я, сидя в буфете, разворачивал свой сэндвич, мой пейджер зазвонил. Сердце у меня упало. Вызывала одна из сестер: надо было посмотреть пациента, поступившего к нам после передозировки. Им нужна моя помощь. Мне нужен мой сэндвич. Сестра понизила голос:

– Макс, ей по-настоящему плохо. Я просто не знаю, что делать.

Я завернул сэндвич обратно и побежал в отделение. Меня приветствовал почетный караул медсестер с пепельно-серыми лицами. Даже Алебарда выглядела встревоженной. Я почувствовал какую-никакую гордость: вот, меня вызвали, чтобы я их спасал. А потом прочитал карту.

Около года назад две дочери и муж миссис Нельсон погибли в автокатастрофе. Она была за рулем. На короткий миг задремала, и машина вылетела с дороги. Муж и младшая дочь скончались на месте, старшая умерла позже, в больнице. Позапрошлой ночью, в годовщину их гибели, запершись одна дома, миссис Нельсон приняла гигантскую дозу снотворного. Ее обнаружила подруга, которая и вызывала скорую.

Сейчас состояние пациентки стабильное, но для выписки еще рановато. Ее положили в отдельный бокс, как будто она болеет чем-то заразным. Я вошел к ней, но она даже не повернула головы. Я обогнул кровать, чтобы видеть ее лицо. Она на меня по-прежнему не смотрела. Я представился и начал говорить, но вдруг она меня перебила.

– У меня нет депрессии, я не больна. Я не хочу больше жить, потому что вся моя семья погибла, – сказала она, глядя в стену.

Я не знал, что ответить, поэтому промолчал.

Через пару мгновений она заговорила снова. Она ходила на психологическое консультирование, принимала лекарства, но все равно продолжала винить себя.

– На следующей неделе моей дочери исполнилось бы тринадцать, – сказала она, и слезы заструились по лицу. – Почему я выжила? Почему не погибла с ними? Чем я заслужила такую кару?

У меня не было ответов на ее вопросы. Моя работа как врача – ставить диагнозы и лечить. Но от трагедии нет лекарства. Я могу направить ее к психиатрам, они положат ее в свое отделение, на короткое время ограничив риск повторных попыток суицида. А что если она права, что если единственная адекватная реакция на случившееся – это желание умереть? Ей не поможет, если мы поставим диагноз «депрессия» и выпишем таблетки. Что вообще в такой ситуации способно помочь? Для некоторых людей жизнь слишком болезненна, и простых ответов тут нет. В этот момент у меня сработал пейджер. Я извинился и оставил миссис Нельсон одну в палате.

Пятница, 16 апреля

Рейчел увольняется. Сначала Джиллиан, теперь она. Пошла переучиваться на ароматерапевта.

– С меня хватит, Макс. Я люблю свою работу, но не хочу ложиться ради нее костьми, – говорит она, когда мы в последний раз выходим вдвоем перекурить.

У нее оставался неиспользованный отпуск, который она взяла сейчас, поэтому сегодня – последний день на работе.

– Ароматерапией я буду зарабатывать те же деньги, только без всяких забот. Сама себе хозяйка, работаю, когда хочу и как хочу, – добавляет она, пожимая плечами.

Многие медсестры испытывают переутомление. Я нисколько не удивлен. Они отрабатывают зубодробильные смены, не получая порой и простой благодарности, а если что-то идет не так, руководство набрасывается на них с быстротой коршуна: не успеешь даже сказать «повернитесь на бок, я вас помою». На собеседовании в университете мне задали хитрый вопрос: почему я не иду в средний медицинский персонал? Члены комиссии – все доктора – прекрасно знали на него ответ: потому что это ужасная работа.

Безусловно, она неплохо оплачивается, но бесцеремонное отношение к медсестрам со стороны руководства с легкостью нарушает хрупкое равновесие, и минусы перевешивают плюсы. Конечно, бывают плохие медсестры, как бывают и плохие врачи, но для хороших, тех, кто пришел в эту профессию, чтобы помогать людям, горы бумаг и бланков означают, что у них просто не остается времени ухаживать за пациентами. То же самое касается и докторов, но они дольше учатся и больше зарабатывают, так что у них более веские основания остаться.

Я уверен, что Рэйчел станет прекрасным ароматерапевтом, она будет слушать своих клиентов, уделять им достаточно времени и относиться по-доброму. Это ее настоящее призвание. Вот только жаль, что ей придется уйти из больницы, чтобы посвятить себя ему.

Понедельник, 19 апреля

Меня пригласили на собеседование в отделение психиатрии. Оно в том же университетском госпитале, в который подала документы Руби. Я не питаю особых надежд, да и вообще мне странно думать о следующем переводе, когда я только-только начал привыкать к нынешнему месту. Руби вызывали тоже, но в другой день. Психиатрия меня и правда интересует, так что буду держать пальцы крестом. Вот только как бы это не помешало при ректальных осмотрах.

Вторник, 20 апреля

По дороге к трем Ведьмам я прохожу мимо кабинета Труди, и она замечает меня через приоткрытую дверь.

– Эй, незнакомец, что, больше нет времени со мной поговорить?

Я просовываю голову в щель и улыбаюсь. Мне и правда немного стыдно, что я не заглядывал к ней.

– Слышно что-нибудь о твоем заявлении? – спрашивает она. Судя по всему, мистер Баттеруорт получил от них письмо с просьбой о рекомендации. Труди также сообщила, что на самом деле все рекомендации пишет она, а мистер Баттеруорт их только подписывает. Это внушает оптимизм.